Спецрепортаж
Дмитрий ЖВАНИЯ
Как зарабатывают на жизнь женщины — монтёры трамвайных путей.
Честно говоря, идя делать репортаж о работе женской бригады монтёров пути, я волновался. Волновался больше, чем перед интервью с какой-нибудь важной персоной или звездой шоу-бизнеса. С этими последними в принципе всё ясно. Облепленные пиарщиками, они не дают забыть о себе: законы принимают, в ток-шоу участвуют, скандалы устраивают. О них много информации: набрал в поисковой системе фамилию – и получишь столько ссылок, что замучаешься читать. А вот женщины – монтёры пути, что мы знаем о них? Да практически ничего!
«У каждого своя судьба»
Даже в советские времена, когда рабочий класс слыл за гегемона, о работницах этой сферы писали мало. Ибо они, женщины в оранжевых жилетах, вынужденные и в снег и в дождь по ночам орудовать ломом, выворачивая булыжники, и тяжёлым стальным молотком, заколачивая эти булыжники обратно, были ярким свидетельством нашей технической отсталости, и что самое главное — неуважения бюрократической системы к рабочей женщине. Сейчас пресса делает вид, что пролетариев вообще не существует. Пишем о чём и о ком угодно, но не о рабочих. Как будто всё вокруг работает само, без вмешательства труженика: транспорт, заводы, пароходы, да и дорожные покрытия тоже сами настилаются…
В 2 часа ночи мы с фотографом Мишей Масленниковым пришли на участок, где женская бригада монтёров перестилала «дорожное покрытие из гранитной мозаики», проще говоря, перекладывала булыжники на перекрёстке трамвайных путей на углу улиц Гашека и Бухарестской. Рядом стоял служебный трамвай с платформой-прицепом, на которой лежали булыжники, песок. Работали четыре женщины и один мужчина: ломами они выворачивали булыжники.
Мы поздоровались, объяснили, что по договорённости с их начальством будем делать репортаж об их бригаде.
— А чего о нас писать? — буркнула одна из работниц, худенькая женщина лет 45.
— Как «чего»? О вашей работе.
Молчание. Какое-то сосредоточенное и одновременно неловкое.
Напряжение сняла Галя, приятная блондинка.
— Хотите знать, в чём заключается наша работа? Летом мы занимаемся восстановлением дорожного покрытия, производим ремонт переездов, которые покрыты либо чугунными плитами, либо, как здесь, гранитной мозаикой. Зимой убираем мусор с путей, посыпаем переезды песком с солью. Чего говорить, — вздохнула Галя, — работа тяжёлая. Но у мужской бригады работа ещё тяжелей – они рельсы и шпалы меняют.
— Какой у вас график?
— По ночам работаем. Пять ночей в неделю. Отпуск – 28 календарных. Если за год все ночи выработаешь, к отпуску добавят ещё 6 дней. Работы много, за ночь успеваем исправить один участок, молодёжь к нам не идет… Вот у нас только Света молодая, — кивнула Галя на стройную девушку в оранжевой бейсболке, та ответила укоризненным взглядом, — всем остальным – за сорок.
— А вы давно работаете монёром?
— Да вот уже 13 лет. Раньше я работала продавцом во Фрунзенском универмаге, в 1988 он сгорел, помыкалась, помыкалась, вот пришла сюда. Работа тяжёлая, — опять сказала Галя. — Вы поднимите булыжник. Поднимите.
Я поднял тяжёлый камень – типичное «орудие пролетариата».
— Тяжёлый? Вот то-то! А мы каждый день, точнее – ночь, их ворочаем, выворачиваем, а потом обратно железным молотком забиваем. Уже привыкла, но руки, спина все равно болят. Летом неудобно открытое платье надеть – руки, как у амбала.
— А чего обратно в продавцы не пойдете? Сейчас же на каждом углу – магазин или торговая точка?
— Продавцы мало получают. Моя племянница в ювелирном магазине продавщицей работает – так она копейки получает. А я здесь всё же побольше – 15 тысяч, кроме того, нам доплачивают за ночные работы, премии дают… Тысяч 20 набегает. Да и мне на пенсию скоро, 49 уже. Куда идти-то? До пенсии как-нибудь доработаю.
— А мужа устраивает то, что вас по ночам дома нет?
— А нет у меня мужа. Был, да помер! От пьянки. А дети у меня уже взрослые, два сына, старший в армии служит, 21 год ему, сейчас в отпуск пришёл, но скоро вообще демобилизуется, а младшему — 15.
Галя закурила сигарету, глубоко затянулась:
— В молодости ещё начала курить, потом бросила, 6 лет не курила, а когда муж запил, опять начала, теперь уж, наверное, не брошу, успокаивает нервы… Вот вы журналист, образованный человек, наверное, скажите: 20 тысяч за нашу работу — это как? Много? Ведь если мы перестанем работать, трамваи ходить не будут. А другой за столом сидит, бумажки перебирает, а получает столько же, а то и больше. Справедливо это? Но, наверное, у каждого своя судьба…
«Мы не жалуемся»
Потом Галя, улыбнувшись озорной улыбкой, спросила:
— А в вашей редакции есть вакансии?
Я поддержал её шутку:
— Корреспонденты нужны.
— Так вы вон Свету на работу возьмите, она молодая, красивая, одинокая, с ребенком только…
Света, хрупкая девушка, с выразительными глазами (это было заметно даже ночью) и очень милым лицом, услышав это, стукнула молотком по камню намного сильнее, чем требовалось.
— Да вы не слушайте её! – Света ещё раз с укором посмотрела на Галю. – Она любит всех сватать…
Я с улыбкой объяснил, что уже давно не жених. Но Галя продолжала подначивать:
— А разве сейчас это проблема?
Для Светы, видимо, да.
— Я не рвусь замуж во что бы то ни стало. Я человек самодостаточный!
Света рассказала, что в первый раз вышла замуж ещё совсем девчонкой:
— Ведь нам никто не объяснял, что такое семья, в чём её смысл, вот я и выскочила замуж, когда «гормон играл». Но вскоре в муже разочаровалась.
Теперь Света если и свяжет себя семейными узами, так только с ответственным, внимательным человеком.
— У меня много друзей, вот сегодня вечером (дело происходило в ночь с 10 на 11 мая – Д.Ж.) мы с друзьями вернулись из Тарасовки, что под Зеленогорском. Очень красивые места, чистое озеро. Мы туда с друзьями с палатками выезжаем, шашлыки жарим. В этот раз нас человек 20 набралось. А иногда мы с сынишкой к друзьям на дачу ездим отдыхать.
— А сколько сынишке лет?
— Во второй класс ходит.
— Не боится ночью дома один оставаться?
— А я его укладываю и ухожу. Если что – соседи присмотрят. Утром прихожу, бужу его, отвожу в школу. Сама я не люблю долго спать, сплю до часа, потом забираю сына из школы, мы обедаем, уроки делаем. По выходным гуляем. Недавно в зоопарк ходили, на пробное открытие фонтанов в Петродворец ездили, на балете в Мариинском театре были, «Кармен» смотрели. Правда, сынишка скучал, а мне очень понравилось. Так что у нас всё нормально. Мы не жалуемся.
— А как ты стала монтёром?
— Одна знакомая посоветовала. Раньше я работала на фабрике, где шили матрасы, подушки. Здесь работаю три года, вначале в дневной бригаде, а потом в ночную перешла, чтобы получать побольше.
Кстати, в речи Светы нет того словесного мусора, который вылетает из уст «продвинутой молодежи»: «круто», «прикольно», «классно». Монтёр путей Света говорит на интеллигентном языке, как учительница русского. Наверное, с такой внешностью она могла бы, скажем так, зарабатывать больше. Но в России есть ещё молодые женщины, для которых честь дороже денег.
«Мы ждём перемен»
— Вы только обо мне ничего не пишите, пожалуйста, — попросила Света.
— Это почему?
— А что это изменит? Имеет смысл писать тогда, когда что-то от этого изменится.
— А что нужно поменять?
— Да много чего! – в разговор вступил прикомандированный к бригаде Володя, мужчина лет 45, чем-то похожий на актера Юрия Кузнецова, который играет Мухомора в «Ментах», только Володя ростом повыше. – Вот одну пару рукавиц выдают на два месяца, а при нашей работе они рвутся за неделю. Приходится их штопать, латать. С рабочей обувью тоже проблема, ходим в своей старой.
Володя прежде чем стать монтёром, работал на заводах слесарем-сборщиком. Последнее место – завод «Красная заря», который производил оборудование для телефонных станций. Но в начале 90-х он стал разваливаться, и Володя ушёл.
Пока мы общались, к бригаде то и дело подваливали подозрительные субъекты. Один еле держался на ногах и долго не мог понять, где он находится. Другой предлагал купить «лопатник» (бумажник). Видимо, хулиганы кого-то обворовали и решили сбыть краденое.
— А бывают какие-то инциденты с хулиганами? — спросил я.
— Случается, — ответила Галя. — На трамвай запрыгивают, требуют их везти куда-нибудь, пьяные водители ограждения сбивают.
Пока я терзал вопросами работников, они отремонтировали 10 метров покрытия. В принципе процесс простой, но требует большой физической выносливости. Сперва ломами вскрывают покрытие (выворачивают булыжники), затем выравнивают землю, насыпают песок, а затем вколачивают булыжники обратно большими железными молотками, образовавшиеся щели забивают песком.
Две другие женщины не изъявили большого желания общаться. Одна из них, та, что сказала «А чего о нас писать!» — жена Володи. Вторая — Галина Николаевна, женщина предпенсионного возраста, уже 18 лет работает монтёром трамвайных путей, до этого трудилась на железной дороге. Единственно, о чём я выведал у Галины Николаевны, что замужем она за сварщиком, который, конечно, не очень рад тому, что уже много лет спит по ночам в одиночестве.
Разговаривать с журналистом или нет, личное дело каждого. Но вряд ли этим женщинам стоит стесняться своей профессии. У русских рабочих, собственная гордость. И они вправе глядеть на буржуев свысока.
Фото Михаила МАСЛЕННИКОВА
Читайте также другие тексты из серии «Они не работают в офисе»:
Дмитрий ЖВАНИЯ. Мужчины с крепкими нервами
Дмитрий ЖВАНИЯ. Ночь с «тихой смертью»
