— Революционное меньшинство — это совсем не индивидуум. Действие меньшинства уже представляет собой коллективный акт. Это вовсе не индивидуальный акт, индивидуальный акт будет иметь совсем иную ценность по сравнению с коллективизмом и участием. Здесь мы подходим к сути понятия коллективного. В классовой борьбе то, что отделяет и отличает эксплуататоров от эксплуатируемых, — именно то, что у эксплуатируемых есть идеология участия и разделения. Поэтому я постоянно говорю об участии, в смысле этого термина, как он применяется вплоть до коммунизма. А вот индивидуализм — это то, что навязывается, именно не требуется, а навязывается сверху. Это именно капитализму нужны индивидуалисты. Индивид же, субъективное существование, по-настоящему нуждается в коллективизме. Так что это совершенно разные процессы. Субъект нуждается в коллективности, капитализм же навязывает изоляцию, идеологию индивидуализма.
Демократия может быть только одновременно и политической, и экономической, и финансовой, и культурной, и военной — когда власть в этих областях делится между всеми, как я уже говорил. Если так — то да, я согласен. Но сам термин «демократия» для меня недостаточно существенен, я предпочитаю термины «участие» и «коллективность». Что мы должны понимать, так это то, что на самом деле демократия — это вовсе не буржуазная политическая система. Демократия может быть только прямой, вот почему я постоянно упоминаю все её области: политическая, экономическая и т.д.
Демократия — это прямое участие во власти, её разделение и обобществление. В капиталистической системе ничего не может быть коллективным, и, следовательно, никакой демократии в ней быть не может. И ниспровержение капитализма будет настоящим началом демократии, началом участия народа в экономической, культурной, военной власти. Вот и всё.
Читайте также:
Жан-Марк РУЙЯН: «Невозможно жить в этом повседневном дерьме»
