Продолжение «Арктического дневника искателя приключений». Часть вторая. Начало здесь.
Июнь, 23 и 24
Вчера, 23-го, а также 22-го, делать какие-то существенные заметки было не досуг — много событий, в том числе забавных.
22-го вечером ходили «толпой» гулять в Наантали, маленький финский портовый городок возле Турку, городишко даже, оставляющий впечатление очень ухоженного, невероятно удобного для жизни места, при этом страшно скучного, если пожить здесь неделю-две безвылазно. А местное население живёт здесь всю жизнь!
Но не будем жалеть местных финнов. Думаю, узнай они поподробнее о нашем существовании, у них было бы больше причин пожалеть нас.
Местный народ оказался не только тихим, но приветливым и отзывчивым.
По дороге в город, где-то на мосту, возле местного Hollywood-а (надпись на скале вовсе не означала, что надо было верить написанному), у меня порвались тесёмки на правой сандалии — белорусская обувь, как известно в России, «качественная». В общем, ситуация была и смешной, и абсурдной одновременно…
Мне дали веревочку, или жгутик для ношения ключа, я им кое-как перевязал сандалий, но ощущение лёгкого шока было непередаваемо.
Первое желание в такой ситуации — найти какой-то магазинчик, или супермаркет на худой конец, чтобы купить пару дешёвой, но уже не белорусской обуви (ну её к лешему, вместе с белорусским «Батькой»!)
Оказалось, что и купить-то такую пустяковину в этом городке негде было — в вечернее время обувные и прочие хозяйственные магазины тут закрываются.
Вот умора! Причём нешуточная…
Выручила местная жительница, выгуливавшая ребёнка.
Обратившись к ней на английском по поводу ближайшего магазина или рынка и показав ей «источник беды», но так ничего и не поняв толком из её ответа, я и все мы пошли в сторону ближайшего супермаркета. Обуви там не оказалось. Но при выходе из него я вдруг опять увидел ту же женщину, решительно направлявшуюся ко мне с каким-то пакетом в руках.
Она, как выяснилось, не совсем поняла поначалу, в чём моя проблема, но затем, посовещавшись, по её словам, с мужем и оставив ребёнка дома, пошла меня искать с парой лишних в их небедной семье сандалий.
По её словам, сандалии были мужнины. Одна пара оказалась мне мала, но вторая оказалась, на первый взгляд, в пору, хотя тоже маловата, если честно…
До какой степени сандалеты предназначены для мужской ноги — до сих пор непонятно, но было в чём по крайней мере дойти до судна, причём через парк и прочие увеселительные места и заведения.
Спасибо местной жительнице и в её лице всему финскому народу за доброту и сострадание!
Можно признать, что финны в целом народ весьма отзывчивый, в чём у меня сомнений никогда не было, несмотря на некоторые досадные исключения.
Хотя и довольно равнодушный одновременно… Или сдержанный, как положено северянам? Впрочем, все мы способны быть в равной степени и такими, и сякими. Всё зависит от обстоятельств.
В связи с нашим пребыванием в Финляндии почему-то напрашиваются некоторые исторические аналогии.
Вдруг подумалось, а что было бы с финнами и Финляндией в случае, если бы там во время Гражданской войны пришли к власти «красные», сторонники большевиков?!
Можно делать гипотетические предположения, но всё же трудно представить себе, чтобы из этого вышло что-то хорошее. В любом случае, большевики для финнов оказались бы большим злом по сравнению с Маннергеймом и «белыми», пришедшими к власти при помощи немцев, при всём моем уважении к некоторым деятелям финского революционного движения начала XX века, к Эйно Рахья, например. Странные, не «красные» выводы для левого и профактивиста.
Вернулись мы довольно поздно, и я долго спал на следующее утро, пропустил завтрак и выход нашего кораблика из дока, только по необычной качке на борту почувствовав: что-то произошло.
Тут только до меня дошло, что мы в море, наконец.
Днём 23 было торжественное мероприятие в виде приезда на судно и выступления перед общим собранием Алексеева, директора ГНИНГИ. Я переводил для Питера Синга Киндера, нашего «индуса».
Далее события приняли более драматический оборот. Предстояли ходовые испытания в море, вблизи финской территории.
Поначалу мы шли довольно быстро, со скоростью примерно 4 узла, но погода стала портиться, и поднялась волна. До двух, а затем и трёх баллов, и всё это продолжалось часа четыре, и даже пять. Первый в моей жизни морской шторм, не считая житейских, конечно….
Заштормило, как говорят!
Начался тест не только для оборудования стримера и скега, но и для моего собственного «оборудования», моего вестибулярного аппарата.
Ощущение было странное, как если бы я долго качался на качелях, потом захотел с них слезть, но оказался к ним привязанным, и меня продолжали качать вопреки моему желанию! Тут-то я и понял, что это и есть море, в которое я опрометчиво согласиться отправиться.
По некоторым данным, половину женского состава «укачало», или они «были готовы», по словам моего соседа по каюте Виталика, системного администратора из института под названием ГНИНГИ.
При этих словах у меня возникло какое-то странное ощущение – как будто и я скоро «буду готов». Это ощущение усилилось после того, как Виталий начал привязывать к стенкам нашей каюты вещи, прежде всего оборудование и то, что «плохо лежит».
Однако я, презрев непогоду и собственную трусливую слабость, выходил на палубу — любоваться стихией. Видимо, это только начало, и самое интересное обещают впереди, в районе северной Норвегии.
Вопрос: надо ли привязывать себя самого к стенке в случае сильной качки?
Морские неожиданности начались, но все самое интересное ещё впереди. Жизнь, однако, не кончилась, а ещё только начинается! Даже когда тебе за пятьдесят….
Работа по первоначальному опусканию в море скега у наших иностранцев, среди которых оказалось несколько соплеменников, говоривших по-английски более или менее сносно, и двое азербайджанцев (!), по-английски тоже говоривших (smile), слегка застопорилась в связи со штормовой погодой.
У них при первоначальной попытке опустить несколько десятков метров косы явно не сработала электрика, затем начались проблемы с электроникой. Всё это вызвало среди них нервозность и не особое желание общаться с остальными, включая переводчиков, хотя нас рекомендовали им как абсолютно незаменимое звено в их пребывании на корабле и общении с командой.
Единственным, кто снизошёл до короткого разговора, был американец (канадец?) по имени Дон, который, пробегая мимо нашей открытой каюты, попросился в туалет. Он пояснил, что люди устали, а на «мостике» нажимают, настаивают на выполнении запланированной операции в срок.
Было за полночь. Оказавшись никому не нужными в плане нашей переводческой работы, мы пошли спать.
Ночью же шторм затих, и стало как-то спокойнее, вещи перестали стукаться друг о друга и о стены, и захотелось спать. Странно, что спать хочется почти постоянно, хотя и в разной степени. Нормально ли это, или это нормально только для тех, кто первый раз в море? Как будто какой-то «дух» или «бог сновидений» снизошёл на нас в море…
Мобильная связь опять начала чудить — финский провайдер “FN Elino” исчез, и появился новый, начинавшийся на DN. Впрочем, и он вскоре исчез, и связь вообще пропала.
Выйдя на палубу и пройдя в сторону контейнеров с оборудованием, где вчера вечером была такая суматоха, я не застал никого из иностранцев. Мы, кажется, плывем довольно быстро и уверенно по направлению к Германии: сильной волны в море нет, прояснилось, и солнце, хотя и не яркое, напомнило нам о том, что жизнь на Земле ид`т своим ходом.
Где мы и что будет сегодня, 24 июня?
По плану, принятому два дня назад, мы должны доплыть до Германии и порта Киль.
Я был уже в Германии в 2007 году, в городе Мюнхене, отнюдь не портовом, и он произвёл на меня сильное впечатление одновременно своей деловитостью и склонностью местного населения к весёлому времяпрепровождению в пивных барах.
Что собой представляет северонемецкий город Киль — предстоит увидеть. И даже погулять по нему, с заходом в магазины, включая обувные — надо прикупить пару обуви, видимо, кроссовок, в которых я всегда чувствовал себя неудобно, но деваться от которых на этот раз некуда.
Утром 24-го переводили отчёт «американцев» о вчерашних проблемах. Они с ними справились, но не «без нервов».
Плывём дальше.
Жду новых приключений.
Но только не с обувью!
Жизнь, хватит издеваться!
Дай же немного свободно вздохнуть хоть в море!
25 июня
В Балтийском море
Неожиданно (как всегда) проснулся где-то около восьми утра, без радиооповещения, которое теперь стало почему-то редко работать. Выглянув в «окошко», то есть в задраенный иллюминатор, увидел волну и даже «барашков», то есть пену, что говорило о волнении на море.
Море волнуется раз……..
Да нет, уже два раза за истекшие четверо суток.
Вообще, Балтика — не такое мирное море, как могло показаться сначала. Здесь «качает», и иногда качает сильно. Вспомнились случаи кораблекрушения на Балтике из тех, что на моей памяти.
Мы, по всей вероятности, всё же не потонем….
На всякий случай вчера была «шлюпочная тревога» — мы учились, как спасать свои души в чрезвычайных ситуациях.
Вчера были на мостике с канадцами. Долго там оставались, часа три, смотрели, как работают канадские (или американские) радары, беседовали с Андреем, вторым старпомом.
Маша, моя коллега, много кокетничала…
Вид там потрясающий — перед тобой море до горизонта, а вдали и вблизи корабли, баржи и буксирные катера. Вся Балтика в кораблях, плывущих в разных направлениях.
Штурвал вот только не произвёл впечатления — маленькое колесико, на гидравлике, в фиксированном положении, на «автопилоте», совсем не то, что в некоторых фильмах. Да и рулевого за ним нет, точнее, капитана. Все в обычной одежде, как на гражданке.
Из оставшихся иностранцев осталось только трое — Фил, Дон и Стью, и все они канадцы. Фил и Стью — ледовые лоцманы, мужики в годах, бывшие офицеры береговой охраны Канады, работающие с русскими в первый раз в своей жизни.
Почему то я считал, что экспедиция была российско-американской. Американцев, однако, и не было ни разу! Были британцы, включая двух шотландцев, новозеландец и даже француз алжирского происхождения. Все они покинули нас на катере после первых испытаний возле Турку.
На самом деле, экспедиция — российско-канадская, да ещё с двумя азербайджанцами, что придаёт ей какой-то особый смысл. Вот только какой, не совсем понятно.
Пища тяжёлая, и все начинают потихоньку «подвывать», включая наших канадцев. Дон в личном разговоре выразил «лёгкое удивление» по поводу еды. Ему хочется овощей и фруктов.
А нам разве не хочется? А ещё кефирчика… Вчера давали хлопья с молоком. Молоко оказалось «южноафриканским», то есть из старых корабельных запасов. Да и вся остальная пища тоже «африканская», то есть тяжёлая и… ещё тяжелее. Впрочем, довольно быстро перевариваемая, как ни странно.
Приближаемся к Килю, а там будем заправляться провиантом, в том числе и свежей едой. Посмотрим, что за еда такая в Германии! Надеюсь, не только сосиски с пивом, которых я в Мюнхене поел вдоволь. Хотя пивом мы тоже заправимся, и не только им.
Наши канадцы стали есть за отдельным от нас столиком, что как-то настораживает — меньше общаемся в неформальной обстановке, а надо бы больше. Понимать их в целом не трудно, но вот только Фил представляет собой некую проблему из-за особенностей его дикции. Он как будто всё время сам с собою говорит, своим тихим и низким голосом. Да и в целом не очень разговорчивый. Стью оказался куда более интересным собеседником, весьма эрудированным не только в морской тематике.
Из новостей:
Мыло, наконец, дали, а также много туалетной бумаги!
Ещё одна проблема — гиподинамия… Есть теннис, настольный правда! Есть какие-то тренажёры, но говорят, что сломанные… Есть где-то какая-то «качалка», но по слухам, закрытая в связи с какими-то проблемами прошлой экспедиции. В общем, дровишек здесь не порубишь… На худой конец, выход — в беге по палубам или по внутренним лестницам — их тут много, до шестого этажа, где капитанский мостик.
Интересно, когда совсем захочется домой, спустя какое время? Некоторые члены экспедиции, из тех, что уже плавали, без особого восторга «идут» на этот раз. Заметил даже уныние среди некоторых.
Присматриваюсь к людям. Некоторые — «морские волки» и даже «волчихи». Это прежде всего члены экипажа, кухонные работницы, уборщицы и кастелянша, и другие «уполномоченные лица». К их числу можно отнести и некоторых членов экспедиции, из тех, что ходили уже в моря.
Некоторые — «салаги» (я например!).
Виталик, мой сосед по каюте, явно из «волков» — хотя совсем ещё молодой, но уже «поживший». Оказалось, что он много плавал до этого, в основном по Арктике, и даже в летние навигации ходил до Дальнего Востока по Ледовитому океану. И морской болезнью не страдает!
А вот как назвать тех, кто уже ходил в подобные экспедиции, но морской болезнью всё равно страдает, но упорно идёт опять из-за денег? Волками или какими-то другими зверями?
Связи нет, начинаю слегка дергаться из-за неизвестности: а что там дома? Что с Виталюшкой? Девица на тройку (вот позорище-то!) «сдала» свой диплом. Не надо было говорить, даже намекать обо мне в институте!
В общем, предстоит длинная дорога в море… А пока — прямо по курсу Киль, где мы простоим два дня. Мы прибудем туда 26 июня в 8 утра, то есть завтра, со скоростью 12 узлов, с «ветерком».
С выходом в город, конечно. Мне нужна пара обуви, и рубашечка. Вдруг вспомнился Андрей Владимирович Антонов, старый товарищ и друг, который на мои последние звонки не отвечал. Наверное, обиделся.
А ведь он почти что «морской волк»! По большому счёту, ему бы плыть к Полюсу, а не салаге, типа меня. Но ведь надо хоть раз в жизни и такому как я поплавать!
11:15 25 июня:
совещание у руководителя экспедиции, которого наши иностранные коллеги прозвали Mr. Z.
Теперь будем ежеутренне собираться в 9 у него в офисе.
С Доном Гованом, начальником сейсмического отдела с американской стороны, обговаривали всякие проблемы, технические и бытовые.
Мы, переводчики, будем нужны на протяжении всех работ, в том числе иногда и ночью, что радует и бодрит. Телефоны устанавливают для внутренней связи.
Дону захотелось сидеть не за выделенным канадцам столом, а за общим. Это хорошо, но за обедом они опять сидели за своим столиком!
Ходили на мостик, откуда раздается мощный голос по утрам, теперь начиная с 11:30, по всему судну.
Маша озвучивает английский перевод.
На мостик будем ходить каждое утро, вообще часто, что неплохо.
Летал самолёт вокруг судна, говорят, «шпион» — особых опознавательных знаков не было, кроме SE – ILE, что указывало на его шведское происхождение.
По некоторым данным, экологисты, то есть «зелёные» мониторят, на предмет загрязнения нами окружающей среды.
А может, и ещё кто-то, но не военные.
В общем, становится интереснее — какая-то интрига…
Продолжение следует
Предыдущие части «Арктического дневника» Юрия СИМОНОВА:
Часть 1. Юрий СИМОНОВ. Арктический дневник искателя приключений
Читайте также на эту тему:
Дмитрий ЖВАНИЯ. На полюс напролом? Запросто!
Капитан Александр БАРИНОВ: «На атомном ледоколе живешь как при коммунизме»
