Юрий СИМОНОВ. Свинцовая бездна

Продолжение «Арктического дневника искателя приключений». Текст пятый

22:00 5 июля.

Волна 5 баллов. Кое-кого укачало.

Баренцево море производит впечатление огромной свинцовой бездны, колышущейся и всегда готовой при случае поглотить кого и что угодно. Хорошая тренировка вестибулярного аппарата — стоять на палубе в такую качку часа два-три.

Работал на мостике весь вечер со Стью, потом немного с Филом. Работы немного, несмотря на обилие иностранцев.

Начали опускать косу, предполагают 600 метров опустить. Сегодня был повреждён один из тросов, но не критично. Однако качает… Надо пойти поспать. Ко сну клонит почти постоянно, особенно когда большая волна.  Завтра желательно в восемь встать.

Спокойной ночи!

6 июля

Ранний подъем.

Early reveille.

Гляжу за окно и хочу увидеть берёзку, как в детстве. А там — бездна!

Шторм, или «штормишко», в пять баллов улёгся, и установилось волнение в четыре балла. Ночью качало, и сейчас покачивает. Ночью, лежа в кровати, чувствовал некий неприятный приступ чего-то к горлу, не знаю, правда, чего… Видимо, не получится из меня моряка. Но такую возможность «сплавать» упустить тоже нельзя было! Так что я — «полуморяк», «полубак»… Надо идти на мостик.

Всю ночь наша американо-канадско-азербайджанско-шотландская команда тестировала косу, вытравливая её, а потом поднимая. Уже вчера вечером они выпустили 300 метров её за борт (из 6000 метров общей длины).

Что сегодня?

It has to be seen…

Маше вчера было плохо…

Даже в шторм кое-кто играл в теннис.

Забавно ощущаешь себя в туалете — непередаваемо!

Вечером за ужином попытался «прощупать» Стью на предмет профсоюзного членства. Никакой он не «член», и даже «близко не валялся». Его коллеги тоже. Профсоюзов не любят, судя по всему. Им и так хорошо. Вспомнил попытку забастовки в нашем торговом флоте лет пять назад. Ничего у них не вышло, у этих ребят из Профкома (ФНПР). Думаю, что не вышло, потому что в судовых коллективах этого не очень хотели. Вот вам и моряки!

Иерархия-то — она лучше, чем какие-то непонятные равенство и социальная справедливость.

Да и справедливость, какая угодно, социальная и какая-то другая, — возможна ли она вообще в условиях разделения труда, когда одни — на «мостике», а вторые — «в трюмах»? Наши «революционеры» всё никак не могут понять, что даже под их «чутким пролетарским руководством» этой справедливости достичь даже не трудно, а просто невозможно, если этого не захотят те, кого мы называем «субъектом революции». Вопрос всё тот же: захотят ли они вообще как-то менять систему и жизнь, если каждому в ней отведено своё место в силу разделения труда?

Менять надо систему разделения труда, то есть способ производства. Но вряд ли способ производства можно поменять силами «революционного авангарда», то есть «сознательных элементов революции». Это — длительный процесс, растянутый во времени, в котором по мере сил и возможностей участвуют все. А получают отнюдь не в меру своего вклада в общий труд, а по «понятиям».

Вообще, надстройка может только либо ускорить процесс изменения способа производства, либо замедлить его, но изменить его кардинально она не может. В этом — суть роли надстройки в социальных и экономических процессах. Базис тут доминирует, то есть имеются процессы, не подвластные надстройке, сколь бы внимательной и «прозорливой» она не была.

А вот базис надстройку может изрядно «потрепать» и заменить! Правда, такое происходит редко, но и это и есть вершина революционных процессов.

7 июля

Размышления, навеянные строгими судовыми нравами

Довесок к вчерашним наблюдениям: Маше было плохо весь день, и не только Маше… Лично мне тоже было нехорошо на второй день шторма, если честно, но я героически выдержал и даже работал. А в промежутках спал. Спал половину дня, а затем ещё всю ночь! Вот такая странная реакция организма на шторм.

Утром чувствую себя нормально, и даже успел позавтракать в столовой, что уж совсем подвиг! Сегодня должны выйти в район встречи с «Россией». Утром сильной качки не было, но Баренцево море всё равно производит впечатление свинцовой, бездонной бездны.

Вчера было много проблем с разливом солярки по палубе нашими иностранными коллегами. Затем были проблемы с одной из лебёдок, держащей тросы, опускающие пушки.

Дон совершенно вымотался, бледен и не словоохотлив.

А так все вроде идет по плану, хотя и с некоторой задержкой. На утреннем совещании выяснится.

Ещё один забавный и щекотливый момент, связанный с мостиком и этикой поведения на нём: я, кажется, слегка перегнул, почувствовав себя равноправным членом команды на мостике.

Там такое не прощают!

Там любят иерархию, как выяснилось…

Там не любят, когда ты входишь и не спрашиваешь разрешения на вход (меня туда послали по работе), когда ты садишься не там, где надо, и вообще садишься — это положено только капитану и его команде, и даже не всем из них… С виду очень приветливые ребята, но страстные поборники служебной иерархии. Это как в нашем обществе: эй там, внизу! Нам сверху виднее! Сидите там и не рыпайтесь!

Мне было «деликатно» указано Зеньковым при личном разговоре. Буду «учёным». На мостик без большой нужды более не поднимусь, тем более, что большой необходимости в нас там нет. Только вот Машу там больше ждут, чем меня, что понятно.

Утром столкнулся с Глумовым в коридоре — старик (Дедушка) с утра уже на ногах и ходит в «офис», то есть в лабораторию, постоянно интересуясь делами. Говорят, пишет книгу. Говорит по-английски, и все его вроде бы понимают. Кроме меня… Ну да ладно, дела идут.

Как там мои дома? Связи нет. Кончилось бы это все поскорее, если честно. Хотя по сути, ничего ещё и не начиналось… Ещё Полюс впереди! Но дойдём ли мы до него?

Хотелось бы…

Полный вперед!

Скорость где-то 12 узлов, кажется……

Утренняя планерка.

«Американцы» до встречи с ледоколом, то есть в районе испытаний, планируют разворачивать косу только на 600 метров, а вторую косу на 4.5 тысяч метров – уже после встречи с «Россией».

Остались отдельно после ухода «американцев». Обсуждали какие-то чисто внутренние вопросы и проблемы. Обменивались мнениями по поводу испытаний. Опять элемент какого-то недоверия или недовольства «их» действиями. Всё как-то не срастается в «международных отношениях» (smile). Нет подлинной дружбы народов (ещё smile), даже несмотря на наши с Машей усилия.

День встречи с «Россией» — скорее всего 9 июля, та как до этого времени многое надо успеть сделать, а мы не успеваем. Погода пока благоприятствует работам.

По словам «американцев», коса (Streamer)– абсолютно новой конструкции, и требует тщательной доводки всех её элементов на практике. Те проблемы, которые приходится разрешать по ходу и на что уходит дополнительное время, связаны именно с новизной конструкции.

Опять качает.

Но всё же не так, как вчера.

Спать опять хочется.

Интересно, когда вернусь на сушу, тоже буду спать на ходу?

12:00 того же дня.

Еда стала более разнообразной — овощи, соки и йогурты почти каждый день.

Волнение — 4 балла.

Работы опять мало, хотя во время перехода через лёд будет сплоченнее и мощнее, особенно, как обещают, по ночам — надо будет помогать Филу общаться с ледоколом.

Интересно, что потребность в знании языка у наших иностранных коллег весьма ограниченна. Им нужны несколько ключевых фраз типа «добрае утра» и т.д. Из морских оборотов: «снизит’ скорост’», «увеличит’ скорост’» и пожалуй всё. Причём это нужно только лоцманам, хотя Филу даже это не нужно, да и Дону это тоже по фигу!

Остальным участникам иностранной команды это также не нужно: они заняты своими весьма узкими рабочими операциями, не требующими большого общения с представителями «чуждых цивилизаций». К тому же у них есть Кирилл, русскоязычный сотрудник GXT, и наши азербайджанцы. Наши знают английский лучше, чем «ненаши» русский.

Характерно — «язык» нужен в производстве крайне ограниченному кругу людей, занятых в управлении, в том числе в финансовом, и в коммуникациях, и тем, кто принимает решения в условиях международного разделения труда. Да ещё таким чудикам, как я («англичанам», как меня звали мужики на одной из моих работ по молодости, когда видели меня с учебниками где-нибудь в углу во время коллективных «пролетарских» пьянок).

Это характерно для господствующего ныне способа производства, в условиях которого крайне узкая группа лиц решает за других, за подавляющее большинство; то есть решают те, кто на «мостике», хотя и среди них отношения регулируются иерархией (я бы не хотел быть её частью). В том числе и в международном плане.

А наши «революционеры» всё грезят «мировой революцией», разумеется, такой, какой они её понимают… Чудики в лучшем случае, и невежды в худшем. А в ещё худшем варианте — психопатические личности. Занимались бы своей «гражданской» профессией, совершенствованием своих профессиональных навыков, всё больше было бы толку для той же революции! Впрочем, их профессия – «революция».

Вспоминается А. Др. Истинный чудик по типу шукшинских! Профессиональный программист, но полагает себя «пролетарским революционером». Или А. П., по кличке «Лох». Но этот хоть свою профессию не забывает, а «революция» для него — так, хобби в свободное время. А вот случай с Др. — более тяжёлый, с неминуемыми последствиями для психики… Он «пошёл в слесаря»… Если это серьёзно, то точно клиника.

Или полное невежество и непонимание жизни, что также может привести к неврозам и клинике. Или от отчаяния… Не понятно, что движет им.

В случае с Юсифовым вроде всё понятно — абсолютная несостоятельность в профессиональном плане, во всех планах, по сути… Кан Андрюха, Женя Гаврилов, покойный Володя Морозов и др. — с ними тоже всё более или менее понятно. А вот с Др.?

Или «подпрыгивающий революционер» по кличке Лось, названный так за его характерную походку. Тот ещё революционер… Он ещё и судить о других коллегах право себе присвоил, в смысле «кто революционер, а кто нет». И это соперничество между ними, конкуренция за авторитет среди «левых» — весь этот фарс….

Есть и новый тип «революционера», с которым пришлось столкнуться в своё время: я бы назвал его «алко-большевиком». А можно и «алко-нарко- большевиком» назвать, что будет правильнее.

Это — Рисмухамедов, раздолбай из раздолбаев, наркотизированная пьянь, для которого быть трезвым — состояние ненормальное, паразит в «лёгкой форме». «Непризнанный гений», «интеллект, близкий к Марксу», — как он о себе как-то ничтоже сумняшеся высказался, причём в трезвом виде.

Эти персонажи, вместе взятые, представляют собой некий собирательный образ определенного типа левака, мнящего себя революционным авангардом, призванным историей перевернуть мир и повести за собой массы. Этакий коллективный «СашкЯ», если вспомнить известного персонажа Прилепина.

Но массы что-то не идут за ними, что их озадачивает и не даёт им спокойно жить. Им хочется перевернуть мир, как, впрочем, и нам по молодости хотелось, но мир если и переворачивается, то по собственному произволу, как-то мало согласуя свои усилия с усилиями наших революционеров.

Оставим, однако, наших «героев» в покое, до возвращения в Питер.

Вернемся к нашей экспедиции.

Прилег поспать.

Чёрт, всё время в сон тянет…..

Наверное, от мыслей о революции и «революционерах»….

Пора к врачу.

Но к какому?

К нашему судовому?

Однако сон на корабле лечит и успокаивает лучше всякого врача.

Вдруг, где то в 14:30, проснулся от каких-то шумов где-то внизу, под днищем судна, очень глубоко.

Звуки выстрелов или взрывов!

Вот оно!

Подумалось сначала, спросонья, что с двигателем что-то не то.

Это же «стрелять» начали наши коллеги из ION — GXT!

Это — те самые сейсмопушки, которые будут теперь выстреливать в море каждые 50 секунд! А то и 15! Для того чтобы создавать водяные пузыри, которые, ударяясь о дно, создают мощное эхо, которое, в свою очередь, передаёт через датчики информацию о состоянии арктического шельфа.

Основное назначение экспедиции — выполнение цели, поставленной перед ней правительством (и, конечно же, лично Путиным!): выяснение того, насколько Арктический шельф связан с территорией России, установление непрерывности Арктического шельфа, уточнение строения его подводных гор, его сейсмики.

Выявив непрерывность шельфа Арктики от российских берегов и далее, можно будет доказать, что всё это — российское, «нашенское»!

Формально, мы выполняем задачу ООН, а фактически — задачу, поставленную ВВП.

Хитро!

И вторая цель, возможно, самая главная: нахождение в данном районе Арктики, на его дне, углеводородов, которыми столь богата наша Родина, но надо больше — их запасы на суше, в основном в Западной Сибири, могут быстро истощиться, уже истощаются. Вот для чего мы здесь!

Пушки будут выстреливать каждые 15 секунд на протяжении всей экспедиции!

А как спать?

Это будет сплошная бомбардировка! Сейчас это пока пробные выстрелы. А далее все время, сутками напролёт? В общем, вернёмся ли домой мы в полном здравии и душевном спокойствии? В этом сомневаюсь… И не только я сомневаюсь. По крайней мере, понадобится время для восстановления сил после возвращения, о котором стал думать всё чаще.

Вот и подумаешь тут, почешешь репу. Однако — вибрация от выстрелов! Американцы называют это banging или popping.

Выразительно звучит, звукоподражательно!

Ба-бах!

Все трясется.

На нашей палубе очень ощущается. Чем ниже по судну, тем ощущается сильнее и «выразительнее».

Всё судно работает в две 12 часовые смены.

Мы, то есть я и Маша, также должны работать в подобном режиме. Но пока в нас нет постоянной необходимости. Мы нужны время от времени, и судя по всему, нас так и будут «употреблять» — время от времени.

Продолжение следует

Читайте также на эту тему:

Дмитрий ЖВАНИЯ. На полюс напролом? Запросто!

Капитан Александр БАРИНОВ: «На атомном ледоколе живешь как при коммунизме»