Юрий СИМОНОВ. Россия расплачивалась кровью

Продолжение «Арктического дневника»

6 сентября, вторник

Качка в море — лучшее средство от бессонницы и от морской болезни.

Я спал вчера часов до 21:00 примерно, потом, слегка опомнившись, где-то около 13:00 лег опять и проснулся сегодня в 7:15 примерно. Качка ещё — это и успокаивающее: оно как большой объём каплей Морозова, или «каплей датского короля», что кому милее. Но не всякий перенесёт качку в море — многие её не выдерживают и «бегут с корабля».

Кроме этого, на самом судне было как-то непривычно тихо поздно вечером: то ли притомились все от позавчерашней пьянки, то ли действительно отдыхают от экспедиции со всем её стрессом и страшным грохотом и вибрацией.

Нас качает уже больше суток, и ночью впервые за последние три месяца было темно на улице. Это значит, что мы уходим на юг, и скоро опять пересечём Полярный Круг, где полярный день закончится наконец.

Всё это вместе — ночная темнота и качка — делают своё благое дело: хочется спать настоящим сном, а не полярным.
Тем не менее, продолжаю много читать. Вчера читал в основном на немецком по истории Китая и Второй мировой войны, в частности, о Ялтинской и Потсдамской конференциях.

Надо сходить на завтрак, ибо вчера проспал ужин.

Оказывается, перевели часы назад на целый час, и поэтому в столовой никого нет. Качка пока не очень сильная, но идёшь по коридорам, придерживаясь за стенки. Обещают ещё более сильную качку в районе Норвежского и особенно Северного морей. Заодно проверится ещё раз и окончательно моя годность к несению почетного знания «морского волка».

Кое-кого уже укачало.

Утреннее совещание вдруг ни с того, ни с чего. Наши иностранцы не пришли, ну и ладно.

В Хаммерфест зайдем утром 8 сентября.

Постоим несколько часов, высадим лишний груз в количестве человек двенадцати, и пойдём дальше, мимо Норвегии, Дании, Германии и Швеции к нашему любимому Наантали. Автобус в Питер, по последним данным, будет только 18 сентября. Значит, будет время сходить в город, посмотреть его уже осенью, зайти в какой-нибудь ресторанчик.

7 сентября, среда.

На улице — совсем «тепло»: плюс восемь, а будет ещё теплее. Мы движемся, довольно медленно, к северной Норвегии, к порту Хаммерфест, где мы, по всей видимости, всё же встанем на якорь, но на берег надолго не сойдём, а только помашем на прощание нашим иностранным коллегам и кое-кому из российских коллег из странной организации под названием «Севморгео».

Удивительное дело: я неплохо спал ночью, но проснулся примерно в 5:30 по московскому времени.
Вновь читал, лежа на своей столь привычной койке, внизу, под соседом, который по ночам в основном не спит, а спит днём. Я настолько привязался к этой своей койке, что мне будет, наверное, плохо спаться по приезде домой на собственной любимой мною кровати.

На этот раз читал Фёдор Августович Степуна, одного из самых ярких представителей поколения российских философов, которые были высланы из РСФСР в 1922 году. Степун, которому страшно «повезло» прожить в России, а затем в Германии (он получил философское образование в Германии в1903 году и прекрасно владел немецким языком) не просто в эпоху перемен, но таких перемен, которые не каждый жаждущий их сможет пережить, написал удивительно глубокие заметки о России до 1917 и после 1917 года.

Большевизм стал основной темой его творчества, и он блестяще показал, откуда «растут ноги» и куда «уходят корни» этого российского, да и не только российского феномена. Показал, прежде всего, в плане философском и онтологическом, и в плане позитивистском, то есть географо-климатическом и историческом, хотя и в меньшей степени и как дополнение к первому аспекту.

Степун прекрасно знает и понимает марксизм, ценит Маркса как мыслителя, и прекрасно осознает, подчеркивает коренные различия между традиционным марксизмом и большевизмом-ленинизмом как российским наростом на нём, неким боковым продуктом, by-product of Marxism. Понимает, что для такой страны, как Россия, большевизм был почти неизбежностью, но также видит и неизбежный крах большевизма.

Удивительно точно раскрывает личность Ленина, его человеческие качества, особенности его мышления, его «революционное нетерпение», его духовную и интеллектуальную близость с Нечаевым и Ткачёвым.

Удивительно, как мало я успел прочесть в период «Перестройки» — не было времени, нужно было постоянно добывать средства к существованию и ухаживать за больными и умирающими членами семьи. Да ещё дети, да ещё проблемы тёщи и тестя……

В общем, начинается «новая жизнь».

Неплохо, наверное, для зрелого пятидесятилетнего мужчины, профессионально реализовавшего себя, но ещё не успевшего реализовать себя в человеческом плане, да и в плане науки, о занятии которой мечтал многие годы. Но лучше все-таки начинать по-настоящему реализовывать себя пораньше, когда тебе чуть за двадцать, в крайнем случае — чуть за тридцать. Это — как назидание молодым, ищущим себя людям.

На улице — пасмурно, Баренцево море слилось опять с небом, но горизонт стал каким-то далеким, куда более далёким, чем он был ближе к Полюсу.

Лёгкая качка бодрит и успокаивает одновременно.

Надо сходить на завтрак.

Утреннее совещание, которое скорее состоялось, чем не состоялось, хотя и без наших иностранных коллег.
На улице — солнце, и море с волной в четыре балла волнует, бодрит и зовёт на подвиги.

Спокойно, это неврастения!

Надо сходить на тренажёр либо поспать, тем более что в качку спать хочется почти все время.

Мы близко от Норвегии.

Будем ли вставать на причал?

Было бы неплохо ещё раз близко увидеть этот маленький скандинавский городок, отдалённое северное чудо современной западной цивилизации. А ведь Норвегия была одной из беднейших стран Западной Европы ещё в начале XX века. Впрочем, история того, каким образом такие страны, как Норвегия, встали на ноги, известна — войны ушедшего века сделали своё дело: дали обогатиться немногим за счёт многих. Известно, что уже к концу Первой мировой войны из Норвегии перестали эмигрировать, так как именно во время войны норвежцы активно торговали со странами обоих воюющих блоков, что способствовало резкому подъёму уровня жизни населения.

Россия расплачивалась золотом.

И кровью!

Не буквально, конечно, но, по сути, так и было.

Продолжение следует

Предыдущие части дневника Юрия СИМОНОВА:

Добавить комментарий Отменить ответ