Дмитрий ЖВАНИЯ
Кино о войне на Балканах, точнее — о взаимном истреблении народов, которые до конца 80-х годов жили в одном государстве — Югославии, продолжают снимать и снимать. Так, в 2012-м на экран вышли две картины: хорватского режиссёра Арсена Антона Остоийча «Путь Халимы» и итальянского актёра, ставшего режиссёром, Серджо Кастеллитто «Рождённый дважды» (оригинальное название — “Venuto al mondo” — «Пришедший в мир» или «Пришёл в этот мир»). Наверняка в тот год появились и другие фильмы о балканской трагедии, но эти взяли награды на престижных международных кинофестивалях. Так, Серджо Кастеллито за «Рождённый дважды» получил приз фестиваля в Сан-Себастьяне — «Золотая раковина». Как «Путь Халимы», так «Рождённый дважды» будят в зрителе бурные сентиментальные переживания. В Санкт-Петербурге «Пусть Халимы» показывали в рамках фестиваля «Кино балканских стран». Когда зале включили свет, я увидел, что почти все женщины плакали, а мужчины сидели, словно на похоронах.
Жуть Халимы
Что и говорить: «Путь Халимы — тяжёлый фильм. Его действие происходит в Западной Боснии. Боснийская крестьянка Халима (Альма Прица) ищет останки своего мужа и сына-подростка. Их увезли из дома и расстреляли сербские боевики. Комитет ООН по делам пропавших без вести с помощью анализа ДНК определяет останки мужа Халимы, для этого кровь сдал брат погибшего. А останки сына Халимы поисковикам не отыскать, так как она отказывается сдать свою кровь на анализ. Вскоре мы понимаем, что биологическая мать мальчика — племянница Халимы по имени Сафия (Ольга Пикалович). Девушка влюбилась в серба и забеременела от него, за что её отец едва не забил до смерти, обзывая «православной курвой». Сафия убежала с возлюбленным, когда тот вернулся с заработков из Германии. Сафия его заверила, что их ребёнок умер при родах. Потом, во время войны, отец расстрелял сына, не зная, конечно, кого он расстреливает… Халима отыскала в Сербской краине Сафию, которая успела стать Софией, и убедила её в необходимости сдать кровь, ведь иначе не найти останки их мальчика и не предать их земле. «Путь Халимы» снял хорват, но деньги на фильм дала Босния. Поэтому понятно, что в фильме показаны исключительно зверства сербов.
«Рождённый дважды» снят по одноимённой книге Маргарет Мадзантини, жены Серджо Кастеллитто. Главная героиня, итальянка Джемма (её играет испанка Пенелопа Крус), отправляется вместе со своим 16-летним сыном Пьетро в Сараево, где он родился в самый разгар сербо-мусульманской войны. Парень не знает, что его отец – вовсе не итальянский карабинер Джулио (Серджо Кастеллитто), а его мать – не Джемма.
Впервые Джемма посетила Сараево, когда в этом югославском городе, где, по словам героя картины, поэта Гойко (Аднан Хаскович), не было «ни воров, ни алкоголиков» и было так спокойно, что можно было без опаски ночевать под мостом, проходили зимние олимпийские игры — в 1984-м. Девушка, которая пишет диплом о югославской поэзии, знакомится с местными богемными нонконформистами, к которым примкнул американский фотограф Диего (Эмиль Хирш). Джемма и Диего влюбляются друг в друга. Джемма, правда, возвращается в Италию и выходит замуж за своего итальянского парня, но вскоре разводится и беременеет от Диего. Всё идёт хорошо: сумасшедшая любовь! Однако случается выкидыш. Джемма проходит обследование, врачи выносят неутешительный диагноз — она фактически бесплодна. Молодая пара хочет принять ребёнка, но им отказывают в этом по той причине, что Диего баловался наркотиками в ранней молодости. Тем временем разгорается война в Боснии и Сараево перестаёт быть «самым мирным городом на Земле». И молодая пара решает навестить друзей в непростые дни.
В Боснии они знакомятся с развязной альтернативщией Аской (её играет турецкая актриса Саадет Аксой). Та соглашается стать суррогатной матерью. Но идёт война, а суррогатная беременность — результат довольно сложной медицинской процедуры. И Джемма соглашается на то, чтобы Аска забеременела естественным путём. Диего вначале отказывается от близости с Аской, прекрасно осознавая, чем это чревато, но затем всё же соглашается. Аска даже предлагает Джемме быть свидетельницей процесса, но итальянка не решается наблюдать близость своего мужчины с другой женщиной. Однако утром Диего заявляет Джемме, что «ночью ничего не было»…
Пара вновь возвращается в Рим. То, что Джемма и Диего увидели на войне, полностью переворачивает их взгляд на мир. Диего раздражает гламурная бессмыслица его среды обитания, и он сбегает в Сараево на мотоцикле. Джемма пускается по его следам. Она обнаруживает мужа в разрушенном Сараево рядом… с беременной Аской. Значит, было! Значит, Диего соврал Джемме! Зачем? Он хочет бросить её? Джемма изводит себя этими вопросами под пулями снайперов. Аска рожает мальчика. Диего остаётся в Боснии, а Джемма забирает малыша и уезжает в Италию, где её по дороге подбирает карабинер Джулио, который затем становится мужем молодой матери.
И вот Джемма вновь в Сараево — столице независимой Боснии и Герцеговины. Её встречает Гойко. Джемма вспоминает перипетии своей бурной молодости. А её сын (его играет Пьетро Кастеллито очень похожий на своего настоящего отца — Серджо) недоумевает, зачем мать привезла его на каникулах в этот не самый весёлый город. В конце концов, Джемма встречается с Аской, и та рассказывает, как погиб Диего и от кого на самом деле родился мальчик. Оказывается, когда Диего ночью вышел за водой, в дом, где они пытались заняться любовью, ворвались озверевшие сербы и изнасиловали её. Диего это всё видел. Но что он мог поделать — один против десятка вооружённых негодяев? Сербы и в этом фильмы выставлены силами зла… Как, впрочем, и в книге Мадзантини.
Ясно, что сербы на той братоубийственной войне не вели себя, как православные ангелы. Однако и они страдали. И вряд ли страдали меньше хорватов или боснийцев-мусульман. Но в западном кинематографе за ними просто закреплён образ антигероев. Понятное дело, что в бывших братских республиках их тоже не оправдывают. А что снимают они сами на тему войны?
Огненный трэш
На торрент-трекере я обнаружил и скачал фильм Уроша Стояновича «Чарльстон для Огненки» (2008). Продюсировал его знаменитый француз Люк Бессон, однако это не помогло картине выйти в широкий прокат. Нет, эта лента не рассказывает о зверствах хорватов, боснийцев или албанцев против сербов. В фильме вообще нет сцен насилия, если не считать за таковые эпизоды со взрывами в заминированном винограднике. Это — антивоенный фильм-притча.
Начинается он с того, что закадровый голос оповещает: «В Первой мировой войне Сербия потеряла две трети мужского населения. Остались женщины. Им предстояло начать новую жизнь собственными силами. Это их история». За деревней Покроп, где живут главные героини картины, очаровательные сёстры — блондинка Огненка (Соня Колачарич) и брюнетка Мала Богиня (Катарина Радивоевич), образовалось солёное озеро, прозванное Огненной лужей, – солёное, потому что наплакала его прапрабабка сестёр, когда её муж не вернулся с войны. «Плакала она восемь дней и восемь ночей, — рассказывает закадровый мужской голос. — А потом прапрабабка поняла, что хватит плакать и отныне её сердце станет каменным навсегда. А поскольку она не умела ничего другого, как рыдать, то и стала плакальщицей — лучшей на всей горе». А плакальщицы — это женщины, которые «умеют плакать гораздо красивее, чем родные умершего, и получают за это хорошие деньги». «Так от войны до войны процветало это маленькое семейное ремесло», — поясняет рассказчик. Огненка и Мала Богиня тоже стали плакальщицами. В луже «растёт и кладбище — самое большое и самое красивое кладбище на всей горе». Время от времени в луже купается Мала Богиня — не ходить же грязной.
В Покропе было принято считать, что, когда ребёнок мужского пола перерастёт ружьё, он готов воевать. Войн всегда хватало, а ружья становились всё короче и короче. В 1918-м в селе осталось лишь двое мужчин. С войны вернулись Озран и Йордан. Но и они скоро ушли в землю или — улетели на небеса. Первым не стало Озрана. Одни говорят, сам виноват, пьяный дурак, глаза залил на кладбище, и его придавило могильным обелиском. А другие кажут, что убил его Йордан-капрал, мстя за совращение жены. Есть и такие злые языки, которые молвят, что его убила жена из-за Йордана-капрала. «Йордан понял, что дело тут нешуточное. Он знал, что не справится с защитой села, полного женщин, и поэтому взял и посадил по всему винограднику мины, — узнаём мы от человека за кадром. — Только он никуда не записал порядок расположения мин, боясь, как бы эта бумага не попала в руки каким-нибудь будущим врагам. Да ему и не нужна была бумага, у Йордана всегда была фотографическая память». Однако на этот раз память подвела Йордана и, «летя на небо, он гордился собой и своим минным полем».
Шрапнелью сыт не будешь, а из пуль ракию не сваришь. Виноградник стал миноградником, в который пришлось ходить женщинам по жребию, и очень часто жребий превращался в билет на тот свет. «Сцены смерти, что характерно для всего балканского кино, обставлены с искромётным юмором и зрелищными аллегориями», — пишет один рецензент. Однако смерть не страшила обитательниц Покропа. «А чего мне грустить, — говорит одна из них, срывая сочные гроздья чёрного винограда. — Я сегодня в ад отправляюсь, а там тепло и много голых мужиков. Это мне вас надо оплакивать — старые девы».
Да, Сербию после мировой войны начала раздирать война женщин за мужчин. Женщины дерутся друг с другом даже за мужчин-призраков, которые являются им после того, как они выпивают ракии, настоянной на пауках. «Не тронь его, сука, он – мой!» — то и дело раздаётся в кабаке во время коллективной галлюцинации.
Огненка и Мала Богиня болезненно переживают своё девичество. Какой толк в их красоте, если им светит умереть «бабками, но всё ещё девками». Односельчанки советуют им «вылечиться от невинности» с помощью деда Бисы, который от нещадной сексуальной эксплуатации жительницами деревни так измотан, что дышит через кустарный аппарат искусственного дыхания. «Он — не старая кляча, а настоящий мужик. А кто будет придираться, не будет ебаться!» — предупреждает внучка деда Бисы, кабатчица Загорка. Когда Огненка увидела, во что превратился Биса, она засомневалась. «Может, лучше голых мужиков в аду подождём?» — предлагает она сестре, но та резонно отвечает: «Не так-то это просто. Чтобы в ад попасть, надо блудом заняться». Но от одного прикосновения деда Бисы, Огненка завопила с такой силой, что старик скончался от разрыва сердца. Осатаневшие сельчанки хотят сжечь сестёр. Но те обещают им привезти в Покроп «настоящих мужиков» через три дня. Женщины соглашаются. Дело не обходится без чёрной магии. «Если вы через три дня не вернётесь, душа вашей бабки будет гнить в нашем проклятом селе, что страшней самого ада», — предупреждает Загорка.
По дороге девушкам встречается дряхлый толстяк с топором. «Он ещё красивее деда Бисы и стоит на обеих ногах, — восхищается Огненка. — И может махнуть таким здоровенным топором. Да он – отличный!» Но толстяка охраняет целый отряд женщин. «Шлюхи из Покропа! Суки подзаборные! Своих мужчин не уберегли, так на нашего позарились!» — кричат они. И сёстры убегают. Затем они нападают на караульного, им оказывается девушка. «Чёрт возьми! Да это — баба! А что это баба в форме?» — досадует Мала Богиня. «А что делать? Не позволять же, чтобы и оставшихся мужчин перебили? Мужчина должен сидеть дома, делать детей. А кому воевать тогда?» — объясняет караульная.
В городе разворачивается погоня за карликом. И всё же девушкам удаётся в городе познакомиться с двумя вполне функциональными и довольно молодыми мужчинами — человеком из стали Драголюбом Алексичем, который разъезжает по стране, показывая номер с огромной пушкой, и танцором чарльстона Арсением. Драголюб достаётся Огненке, а Арсений — Малой Богине. Но кого из них отдать женщинам Покропа? Ни одна из сестёр не хочет оставаться без мужчины. Обе девушки ждут, что их возлюбленные отвезут их в Белград. Но как быть с духом прапрабабки? Приходится возвращаться, и в руки женщин Покропа, этого змеиного гнезда, попадают оба мужчины. Крестьянки чрезвычайно рады: «Нам каждый гость дорог, живой или наколдованный, лишь бы мужчиной был!» Драголюб с помощью подвесного устройства собирает виноград и в селе начинается праздник винограда. Если Мала Богиня успела познать плотские наслаждения (сцена соития на катафалке подана очень красиво), то Огненка так и не заработала права отправиться в ад. Драголюб напивается, а Арсений прогоняет её прочь, правда, с другой красивой сельчанкой он делает всё, что она от него ждёт, доставляя моральные страдания Малой Богине.
Однако, когда Арсений случайно попадает в миноградник, она прощает его. Влюблённые танцуют рядом с гроздьями и вместе взрываются. Драголюб остаётся в Покропе, а Огненка уезжает в Белград, где «вовсю идёт ХХ век, где нет ни войн, ни колдовства, ни могил. Это мир автомобилей, фонографов и домов выше облаков», и один из них называется Палата Албания, где играет «оркестр для кладбищенских невест».
Картина Уроша Стояновича — это и антивоенный, и антифеминистский жест одновременно (если под феминизмом понимать всякие завиральные концепции сёстренства). Действительно, в годы Первой мировой войны Сербия потеряла один миллион 300 тысяч жителей (как военных, так и гражданских). 33% от её полного населения! Ужасная цифра. Но работа Стояновича, естественно, не о последствиях первой Великой войны. Режиссёр намеренно ушёл в глубь истории, чтобы не теребить ещё не зажившие раны и не рисовать чёрными красками соседей — босняков, хорватов, албанцев. Стоянович никого не винит. А если и винит, то свой народ, который решил, что мальчик, чей рост достиг высоты ружья, готов воевать.
Второе название фильма Стояновича — «Слёзы на продажу». Оно объясняется профессией протагонисток. Однако Стоянович не торгует слезами. Вот «Путь Халимы» и отчасти «Рождённый дважды» — это торговля слёзами. В том и другом фильме есть зло, и это — сербы. Боснийские слёзы всё ещё печалят цивилизованный мир. А Стоянович никого не обличает. На языке гротеска, а порой и трэша, он показывает, чем оборачивается война для малочисленного народа: деградацией и вымиранием.
А в чём заключается антифеминистский жест Стояновича, объяснять не нужно. Но «Чарльстон для Огненки» — вовсе не «антиженское кино». Доведя в своём фильме ситуацию до абсурда, Стоянович намекнул, как сильно оба пола нуждаются друг в друге для счастливой жизни.
И последнее. «Чарльстон для Огненки» сопровождён великолепным музыкальным рядом, кажется, что поёт южнославянская душа (пардон за пафосный оборот). И каким же будет ваше удивление, когда вы узнаете, что автор музыки — японский композитор Шигеру Имебаяши! Перед лицом войны нет сербов, поляков, болгар, японцев, французов, боснийцев, а есть просто люди, которые хотят жить.
