Виктор ЧЕРНОВ. О капитализме и крестьянстве

Более или менее грамотный левый активист знает о полемике русских народников с марксистами по книге Владимира Ленина «Что такое “друзья народа”, и как они воюют против социал-демократов». Это — полноценная работа. Но и как это часто бывает в полемике, Ленин предпочёл не вслушиваться в аргументы оппонентов. Тем более, что «друзьями народа», то есть народниками, были люди с совершенно разными подходами к проблеме развития капитализма в России в целом и в русской деревне в частности.

Далеко не все народники призывали вернуться в стародедовские времена с тараканом на печи. Большинство народников были введение в русской деревне общественного производства, но минуя стадию пролетаризации крестьянства.

План, разработанный народниками-экономистами, — отмечал советский исследователь В. Г. Хорос, — не был простой аграрной утопией и попыткой увековечения мелкого  производства. Народнические мыслители понимали необходимость индустриализации и развития производительных сил страны». По иронии судьбы для нас, жителей России, спор народников и марксистов о судьбе русской деревни представляет лишь академический интерес.

Совсем не то для жителей стран Латинской Америки и Африки, где в аграрном секторе сохранились большие коллективные формы типа русской крестьянской общины. Для ряда стран Третьего мира, где сохраняются традиционные институты и одновре­менно остро ощущается потребность в промышленной модернизации, идеи русского народничества весьма актуальны.

Любопытно, что через 80 лет после народни­ков «новый левый» философ и социолог, представитель Франкфурт­сткой школы Герберт Маркузе задумался над вопросом: «Если ин­дустриализация и распространение технологии в отсталых странах столкнётся с сильным сопротивлением местных, традиционных форм жизни и труда, — сопротивление, которое не угасает даже в виду весьма ощутимых перспектив лучшей и более лёгкой жизни — есть ли вероятность того, что сама эта дотехнологическая традиция станет источником прогресса и индустриализации?»

По мнению Маркузе, «для такой неевропейской формы прогресса необходима политика планового развития, которая вместо навязывания технологии тради­ционным формам жизни и труда совершенствовала бы их, исходя из их собственных оснований и устраняя силы угнетения и эксплуата­ции (материальные и религиозные), препятствовавшие развитию че­ловеческого существования».

Такая индустриализация неосуществима без социальной революции, аграрной реформы и смягчения последс­твий перенаселенности (Маркузе разрабатывал концепцию примени­тельно к странам Третьего мира). Маркузе считает, что «благодаря постепенному и частичному применению технологий в рамках тради­ционных форм» разовьются условия, «которых нет (и никогда не бы­ло) в старых и развитых индустриальных обществах» — а именно, непосредственные производители получат шанс «создать своим собс­твенным трудом и досугом собственный прогресс и определить его темп и направление». «Благодаря такому, опирающемуся на базис, самоопределению “труд по необходимости” мог бы перерасти в “труд для удовлетворения”» (Маркузе Г. Одномерный человек. М. 1994. С.61-62).

Задуматься над альтернативной формой индустриализации Маркузе заставили антигуманные методы и пос­ледствия как капиталистической индустриализации на Западе, так террористической сталинской индустриализации. Эта маркузеанская концепция сильно напоминает народнические проекты о плавном превращении общинной крестьянской России в индустриальное об­щество.

Идеолог Партии социалистов-революционеров (ПСР) Виктор Чернов великолепно в работе «К вопросу о капитализме и крестьянстве» показал суть спора народников с марксистами, а заодно объяснил, в чём заключается народнический субъективный метод в социологии.

Редактор сайта «Новый смысл» Дмитрий Жвания

Печатается по: В.М. Чернов. К вопросу о капитализме и крестьянстве. Нижний Новгород: «Сеятель», 1905.

— Как верный католик должен отрешиться в чистилище окончательно от грешной земли, так и крестьянин, в представлении «правоверного марксиста», должен также быть отрешённым от «земли» в развивающемся капиталистическом строе <…> (С.3).

<…> Мы полагаем, что в сельском хозяйстве, как и везде, кооперация даёт громадную экономию сил, экономию труда, а мелкое производство «по самой сущности своей исключает развитие общественной производительной силы труда, общественной формы труда, общественное сосредоточение капитала… прогрессивное приложение науки» (Маркс К. Капитал. Т.III. СПб, 1896. С.83). Не потому туго продвигается вперёд крупное производство в земледелии, чтобы оно само по себе было невыгодно, а потому, что капиталистическая форма производства крупного земледелия заключает в себе тормозы его развития <…> (С.8).

<…> Положительною миссиею капитализма признаётся, как известно, создание нового общественного класса, которому предстоит великая историческая роль – рабочего пролетариата. Но в этом отношении земледельческий капитализм не оправдывает того неосновательного оптимизма, которым отличаются люди, ослеплённые гигантским расцветом капитализма в других отраслях производства, особенно в передовых странах. То отношение, та пропорция, в которой относятся друг к другу отрицательные и положительные стороны земледельческого капитализма, и в этом пункте крайне неблагоприятны, в смысле решительного перевеса первых над последними. В самом деле, в земледелии капитализм может дать занятие рабочим лишь в течение части года. Поэтому рабочие руки отливают от земледелия, избегают его.

Недостаток в рабочих составляет постоянный предмет жалоб аграриев. Земледельческий рабочий не может существовать на одну заработную плату и поэтому нуждается в каком-то подсобном источнике существования, например, в собственном клочке земли. Отсюда ублюдочные формы – полупролетарии, полусобственники – формы, которые нередко создаются искусственно, в тех случаях, когда он отсутствует исторически* (*Мы имеем здесь ввиду т.н. “allotment system” – «участковую систему» — систему наделения рабочих семей под огороды и т.п. с целью привязать их к месту, а, пожалуй, и понижать заработную плату) <…>  (С.11-12).

<…> В 1848 г. он (Маркс – прим. ред. «Н.С.») самым решительным образом утверждал, что ступень пролетаризации необходимо должна быть пройдена крестьянином для того, чтобы он мог войти в «государство будущего» свободной поступью, а не притянутым за шиворот – через 35 лет тот же Маркс не менее решительно и категорически признавал для русской общины возможность при известных условиях непосредственно перейти в высшую форму общественного развития, минуя процесс разложения, совершившийся повсюду на Западе. И нет сомнения, что эта последняя точка зрения гораздо более предыдущей гармонизирует с той оценкой положительных и отрицательных сторон капитализма в земледелии, которая сделана Марксом в I и II томах «Капитала» <…> (С.17-18).

<…> Отойдя от событий на известное расстояние, конечно, не трудно разбираться, довольно хладнокровно, в общем ходе событий, в неизбежной логике фактов, разыскивать скрытые под ними пружины, словом – понять данный процесс, как вполне естественный, объяснимый целым рядом общих стихийных причин, независимых от злой или доброй воли участников. Но это именно точка зрения постороннего наблюдателя, чуждого тому, что происходило на исторической арене. На иную точку зрения становятся те, кто принимал непосредственное участие в происходившем, переживал всеми нервами своего существа. Их точка зрения – точка зрения субъективной логики, точка зрения правоты одних и вины других, словом, — точка зрения нравственного суда. Для них важны в данный момент не столько нити закономерного сплетения событий, сколько их субъективное значение – успех или неуспех известного стремления, известной группы или лица, доблесть одного, вольный или невольный грех другого <…> (С. 19).

<…> Представители нео-марксистского направления привыкли обозначать этим именем (народничества – прим. ред. «Н.С.») всем, кто только не согласен с их мнением о необходимости пролетаризации крестьянства. Но неужели подобным, в сущности, чисто отрицательным, признаком, можно охарактеризовать какое-либо целостное, определённое направление? Само собой разумеется, что под такую  рубрику свободно пройдут люди самых разнообразных и даже противоположных взглядов. Г. Юзов и Н.К. Михайловский, Л.З. Слонимский и Николай-он (Н.Ф. Даниельсон – прим. ред. «Н.С.»), г. Ходский и А.И. Чупров, А.А.Исаев и В.В. Тернер (из «Вестника Европы») и г. Одарченко (не знаю, из какой литературной подворотни) – всё равно окажутся людьми одного духа, хотя общего между многими из них только и есть, что они не принадлежат к числу нео-марксистов. Самые существенные различия в их взглядах игнорируется и все они как бы связываются взаимной, круговой порукой друг за друга <…> (С.33).

<…> Между тем спор идёт вовсе не о том – «быть или не быть» крупному, планомерно организованному, общественному производству, а о том, ждать ли создание такого производства в земледелии путём капиталистическим или же путём сознательного, телеологического общественного творчества, опирающегося отчасти и на крестьянство, и на пролетариат, утилизирующего все его коллективистские способности <…> (С.33-34).

<…> Настроение, охватившее передовых людей Запада после 1848 г., и настроение русской интеллигенции 80-х годов имеют между собой много общего. Те же разочарования, усталость, апатия, индифферентизм, то же массовое ренегатство. Там со стороны таких людей, как Маркс и Энгельс, вспышка гневного презрения по адресу крестьянства, здесь – разочарование в былом кумире – народе. Одинаковые причины – одинаковые и проявления <…> (С.35).