ВИЧ-заражённая кровь: бюрократизм и никакой мистики

Алексей ДЬЯЧЕНКО

В петербургской больнице годовалому ребёнку перелили кровь ВИЧ-инфицированного донора. К счастью, врачи почти сразу же спохватились и тут же начали предпринимать все возможные меры для спасения человечка от заболевания страшным недугом. Чиновники и медики сообщают, что антивирусные препараты должны полностью нейтрализовать попавший в организм вирус: не дать ему поразить клетки и начать размножаться. Можно только радоваться, если это действительно так, и надеяться, что самыми тяжкими последствиями инцидента останется чудовищный шок родителей.

Нам говорят, что заражение младенца — результат роковой ошибки, случайность. Однако факты заставляют задуматься над тем, что же в этой истории случайность, а что закономерность. Благодаря шумихе в СМИ, многочисленным проверкам и расследованиям выяснилось, что кровь, которую в итоге использовали для переливания младенцу, была уже промаркирована в соответствующей базе данных медицинского учреждения как заражённая или сомнительная, что означает одно и то же — запрет на использование. Тем не менее, врач её использовал, хотя и не должен был. Очевидно, что произошло это не умышленно, а в силу невнимательности или запутанности обозначений или сложности использования базы данных.

Почему произошла эта ошибка? В насквозь забюрократизированных государственных медицинских учреждениях принятие даже простейших решений обставлено множеством лишних телодвижений. Помню, когда во время работы учителем биологии в школе я решил повторить лабораторную работу для школьников 9 класса по определению группы крови человека, мне понадобилось приобрести на станции переливания крови пару пузырьков с сывороткой крови 2 и 3 группы. Оказалось, это не так уж легко. Поначалу продавать отказались наотрез. Лишь после долгого уговаривания и объяснения, что именно  с этими сыворотками будет происходить, мне их продали. Но только после предоставления официального письма от школы с печатями и подписью директора. А ведь речь не шла ни о каком переливании или ином опасном использовании препаратов из человеческой крови.

Логично предположить, что в случае, когда требуется переливание крови, врачи должны быть не менее ответственными и осторожными. И вот оказалось, что подобная бумажная суета не обеспечивает самого главного — не ограждает нас от заражённой крови. Ни бумажки, сжирающие уйму рабочего времени врачей впустую, ни компьютеры, закупаемые вместе или порознь с дорогостоящими программами, оказывается, не защищают от болезни. Бюрократизм — и никакой мистики!

Надо отдавать себе отчёт в том, что мы узнали о случившейся беде лишь благодаря редкому стечению обстоятельств. Ошибку обнаружили тогда, когда её можно было хотя бы попробовать исправить. Врачи оказались порядочными людьми и не стали заметать следы, хотя при желании могли попытаться скрыть информацию о случившемся. Тогда родители могли узнать об инфекции у ребенка через пару лет, когда сделать что-либо было бы уже нельзя. К тому же, удалось в кратчайшие сроки получить антиретровирусные препараты для немедленного применения, а не ждать оформления рецептов и заключений дни и недели. Впрочем, источник именно этой инфекции, передающейся только половым путём или с кровью, скрыть у годовалого ребенка сложно. Половых контактов не могло быть, инъекций наркотиков тоже, все прививки и другие медицинские вмешательства задокументированы чуть ли не поминутно.

Но дело в том, что в других подобных случаях, особенно с участием взрослых пациентов, всё происходит далеко не так гладко. К сожалению, одних только случаев инфицирования врачами детей не один и не два. И многим инфекция достаётся именно по вине халатных врачей. Одной из самых громких историй является элистинская. В 1988-1989 годах было выявлено массовое заражение детей. К середине апреля 1990 года выявили более 200 зараженных детей в четырёх городах (Ростов-на-Дону — 79, Элиста — 73, Волгоград — 50, Ставрополь — 14), и корни этой трагедии вели в Элисту. Похожая ситуация повторялась в меньших масштабах несколько раз. А вот взрослые пациенты о том, что был риск заражения, чаще всего узнают с задержкой или так и остаются в неведении.

В СМИ публиковались многочисленные истории, в которых врачи отпираются от нанесённого пациенту очевидного вреда здоровью, ставшего результатом халатности или непрофессионализма. В случае с заражением вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ) взрослый человек сможет доказать вину врача лишь в исключительном случае. Поэтому появляются истории болезни, в которых источник заражения остаётся неизвестен, хотя сам пострадавший прекрасно понимает, откуда на него могло свалиться подобное «счастье». С тем же переливанием крови ситуация такова, что риск заражения в принципе не исключить, если донор не близкий человек, чья жизнь на виду.

Спецификой ВИЧ является крайняя скрытность развития и проявления болезни. Она очень долго остаётся попросту невидимой. Стандартным методом обнаружения вируса в организме является выявление антител, которые иммунная система начинает вырабатывать через некоторое время — так называемый метод ИФА (иммуно-ферментный анализ). Но эти антитела вырабатываются не сразу, да и чувствительность метода порой даёт сбои на ранних стадиях. В итоге есть окно между моментом появления вируса в крови и накоплением антител в заметном количестве. И кровь в этот период даст ВИЧ-отрицательный результат «здоров», хотя вирус в ней присутствует, и такая кровь может заразить другого при переливании. На подобный случай и предусмотрена процедура выдерживания крови длительный период времени до повторного анализа на ВИЧ у донора.

Если через несколько месяцев признаков заражения не появилось, кровь считается безопасной. Непосредственно сам вирус определяют с помощью так называемой полимеразно-цепной реакции (ПЦР), которая выявляет сами вирусные частицы. Но и здесь на начальной стадии заражения число их может быть меньше предела чувствительности метода. Яркий пример – у людей, долгое время принимающих антивирусные препараты, ПЦР часто показывает неопределяемый уровень вируса в крови – на пределе чувствительности. Поэтому единственный способ, действительно дающий какую-то гарантию, — это долговременный контроль за здоровьем доноров.

Но есть одно важное обстоятельство — дефицит донорской крови. Об этом из года в год не перестают твердить как сами врачи, так и чиновники, отвечающие за здравоохранение. Даже просто анализ объявлений в СМИ о том, что «срочно требуется кровь такой-то группы такого-то резус-фактора» говорит о том, что ситуация неблагоприятна. Крови явно не хватает тогда, когда от неё зависит жизнь. И вот здесь мы снова упираемся в позицию российской бюрократической системы. Недавно принятый закон о донорстве существенно ухудшил положение людей, которые сдают свою кровь. С советских времён доноры могли получить бесплатный обед после процедуры, денежную компенсацию и другие материальные или статусные поощрения. Теперь их этого лишают. Нынешние «слуги народа» посчитали подобное обременением для государства и урезали донорский соцпакет. При этом они же нас призывают активнее сдавать кровь, с пафосом рассуждая о престижности этого дела.

Нехватка доноров в целом ещё больше увеличивает вероятность врачебной ошибки. В силу специфики развития некоторых инфекций кровь должна находиться на карантине до тех пор, пока очередная проверка здоровья донора не подтвердит её безопасность. Но при этом же из-за дефицита донорской крови буквально каждая её капля оказывается на счету и её нельзя задержать порой даже на несколько дней.

Для полноты картины следует добавить статистику распространения ВИЧ-инфекции среди населения. По официальным данным конца 2012 года, в Санкт-Петербурге ВИЧ выявлен практически у 1 процента населения. С учётом того, что значительная часть заражённых до поры до времени просто не попадает в поле зрения врачей и не знает о своей беде, можно констатировать, что эпидемия ВИЧ — это страшная данность, о которой официальные структуры предпочитают лишний раз не напоминать. Но о ней напоминают такие случаи, как тот, что произошёл с годовалой девочкой.