Консервативные авторы не нарадуются на указ «Об оказании гуманитарной поддержки лицам, разделяющим традиционные российские духовно-нравственные ценности», подписанный главой российского государства, что символично, в день Преображения Господня. «Россия становится Ковчегом спасения для всех христиан», – заявил, например, историк, член Союза писателей России, председатель «Русского Собрания» Анатолий Степанов. Энтузиазм консерваторов понятен. Но не выдают ли они за реальность свои мечты? Правильные. Красивые. Но мечты.
Указ о поддержке тех, кто разделяет российские духовно-нравственные ценности, и вправду вдохновляет. Наконец-то появился документ, в котором неолиберальные идеологические установки названы деструктивными. Что такое деструктивная идеология, раскрыто ещё в указе о сохранении и укреплении традиционных российских духовно-нравственных ценностей, изданном в ноябре 2022 года. Это – «культивирование эгоизма, вседозволенности, безнравственности, отрицание идеалов патриотизма, служения Отечеству, естественного продолжения жизни, ценности крепкой семьи, брака, многодетности, созидательного труда, позитивного вклада России в мировую историю и культуру, разрушение традиционной семьи с помощью пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений». Но в том указе не написано, что всё это – именно неолиберальные установки. Теперь вот есть документ с таким утверждением. И это хорошо.
В указе о сохранении и укреплении традиционных российских духовно-нравственных ценностей раскрыто и то, что наша власть понимает под этими самыми ценностями. Это «жизнь, достоинство, права и свободы человека, патриотизм, гражданственность, служение Отечеству и ответственность за его судьбу, высокие нравственные идеалы, крепкая семья, созидательный труд, приоритет духовного над материальным, гуманизм, милосердие, справедливость, коллективизм, взаимопомощь и взаимоуважение, историческая память и преемственность поколений, единство народов России». Также в указе отмечается, что «особая роль в становлении и укреплении традиционных ценностей принадлежит православию».
Конечно, нельзя не заметить, что в перечень традиционных ценностей, да ещё в начало списка, пролезли «права и свободы человека». На самом деле идеология, обозначенная философом Аленом де Бенуа «религией прав человека», с национальными традиционными ценностями несовместима. На религии прав человека зиждется как классический либерализм, так и продукт его распада – неолиберализм, который в последнем указе главы нашего государства определён как деструктивная идеология. «Свобода, как понимает её идеология прав человека, действительно даёт чудесное алиби либеральному капитализму, так как она теперь связывается с “правом на общественное благосостояние”, которое включает в себя свободу передвижения людей, но также и продуктов, проницаемость границ, слом коллективных идентичностей, наконец, атомизацию, а также превращение народов в массы», – объясняет французский философ.
Но именно либеральная установка на права и свободы находит наибольший отклик в российском обществе. У нас каждый – личность с правами и свободами. А это значит, что ментально мы очень далеки от консервативной традиционности. И тех, кто приедет в Россию по той причине, что он разделяет прописанные на бумаге российские традиционные духовно-нравственные ценности, может ждать разочарование.
Да, учителя у нас не спрашивают детей, кем они себя с утра ощущают: мальчиком или девочкой. Да, у нас запрещена пропаганда ЛГБТ, а само движение ЛГБТ признано экстремистским. Да, наше государство поощряет многодетность. Но этого явно недостаточно, чтобы считать, что мы превращаемся в «ковчег спасения» для христиан из недружественных стран.
Мы застряли на той стадии, где общество потребления сочетается с обществом зрелища. Поэтому-то так и востребованы нашими людьми права и свободы. Чтобы объяснить это, ещё раз прибегну к помощи де Бенуа: «В базирующейся на потреблении и коммерции “культуре свободного времени” тяга к “либерально-капиталистическому потреблению” – это как раз единственная форма для “освобождённого” от государственной власти индивидуума, чтобы воспользоваться своим правом на “свободу” и на “счастье”». Ни что так не пробуждает чувство свободы при капитализме, как распродажи или появление новой линии какого-либо товара.
Наша власть долгое время потрафляла потребительским запросам толпы, содействовала тому, чтобы она жила в потребительском ритме. Всё как в песне Алена Сушона (Alain Souchon) «Сентиментальная толпа»: «Они хотят заставить нас поверить в то, что счастье – это иметь полные шкафы шмоток… Нам навязывают желания, которые удручают. С рождения нас считают за дураков». Такое общество почти нереально морально мобилизовать ради достижения какой-либо большой цели. Чтобы мобилизоваться в режиме «вставай, страна огромная», мы должны отказаться потребительской парадигмы. А нужно ли это власти? Большой вопрос, на который не находят ответа политологи и философы.
А теперь попробуем представить впечатления, которые ждут того, кто приедет в Россию за гуманитарной поддержкой. Что он увидит? Города, заполонённые коммерческой рекламой, людей, изрисованных татуировками, с выкрашенными в ядовитые цвета волосами – сплошные инстасамцы и инстасамки на марше с мейби-бейби в придачу. Если он обзаведётся российской сим-картой, его телефон будут обрывать телефонные мошенники, а если он включит телевизор, на него выльются телешоу, скопированные с западных образцов. А если он решит посетить какой-нибудь очередной «масштабный концерт», устраиваемый, например, популярной социальной сетью, на сцене он увидит дам с причиндалами шлюшек, но без изящества Милен Фармер. Если мы и ковчег, о котором размышляет Степанов, то в него в большом количестве пробрались богомерзские твари.
Российская империя была настоящей альтернативой западным либеральным светским демократиям. Не единственной, были и другие монархии, но самой последовательной и органичной (эта органичность вытекала из византийского православия). Советский Союз был реальной альтернативой капиталистической системе. Удачной или нет – другой вопрос. А современная Россия? Да, Россия затормозила на пути интеграции в Запад, но за 30 с лишним лет этой самой интеграции она успела заразиться его болезнями.
«Более 30 лет убеждать общество, что “за деньги – да!” – это оптимальная жизненная и социальная стратегия, обучать этому, пропагандировать это, воспевать (в прямом смысле) это на все лады, прославлять это, строить на этом индексы успеха, закладывать в качестве главного критерия экономической деятельности, и при том всячески высмеивать, унижать, дискредитировать и оскорблять, называя “лузерами” или даже “мракобесами” тех, кто “за деньги – нет”, а потом вдруг внезапно ужаснуться увиденному и морально осудить. Не странно ли это?» – задаётся вопросом философ Александр Дугин.
Показательны впечатления английского писателя Дуги Бримсона от посещения России начала 90-х и России тучного периода:
«Знаете, когда я первый раз ехал в Россию, я знал о ней две вещи. Что это всё ещё очень милитаризованная страна и что, возможно, это всё ещё наш враг. Не то чтобы был в этом уверен, но мысли такие были. И я очень нервничал, всё время нервничал, гадая, чем это обернётся. Я нервничал-нервничал-нервничал, приехал сюда и был просто потрясён. Реально. Другая совершенно страна, потрясающие люди, и я был в натуральной эйфории. Но шло время потихонечку, и вот сейчас я думаю уже о другом, меня стало другое поражать. Всё-таки, наверное, в той, старой, фактически ещё советской России были такие привлекательные моменты, которые сейчас стали уступать место тому, что мы и в Англии-то ненавидим. У вас тоже попёрло то самое говно, что затопило нас, – капитализм, общество потребления, толпы сытых животных на улицах, которым на фиг ничего не надо…».
А если предполагаемый гуманитарный визитёр отправится в нашу провинцию? Он увидит разное. Мы можем гордиться великолепием городов «Золотого кольца», возрождёнными обителями, например, сияющей на Селигере Нило-Столобенской пустынью. Но состояние некоторых старых русских городов наведёт визитёра на мысль, что наша страна не усердно заботится о культурном наследии, через которое осуществляется связь поколений, ибо он увидит руины домов XVIII – XIX веков, как, например, в Осташкове, заброшенные православные храмы, как, например, в Торжке.
Указ «Об оказании гуманитарной поддержки лицам, разделяющим традиционные российские духовно-нравственные ценности» следует понимать, как намёк. Намёк на то, что мы должны многое поменять в себе и у себя. «Общество, разогнанное императивом систематически насаждаемого и поощряемого нравственного разврата, не может в одночасье совершить разворот на 180 градусов», – верно замечает философ Александр Дугин. Мы меняемся, но так медленно, будто нехотя, а зря. России выпал исторический шанс стать альтернативой безумной неолиберальной модели. Грех его не использовать.
Дмитрий Жвания
