Алексей МАКАРОВ
Недавно заинтересовался историей Локотского самоуправления, начал читать работу историка Игоря Ермолова «Русское государство в немецком тылу. История Локотского самоуправления. 1941-1943». Но все мои попытки найти дополнительный материал по вопросу в интернете заканчивался тем, что наибольшее количество информации я получал об одной зловещей фигуре — Антонине Макаровой, или Тоньке-пулемётчице. Ей посвящены публикации в ведущих СМИ, телевизионные передачи, такие, где про маньяков всяких в основном рассказывают.
Из санитарки в палача
А около года назад вышел на экраны целый телевизионный сериал о ней, к которому я ещё вернусь. Тонька-пулемётчица стала символом Локотской республики, и в более широком смысле, русского коллаборационизма как такового. Сотрудничество с оккупантами в отдельных областях Советского Союза во время Второй мировой войны, как и партизанское движение на оккупированной территории, являются одной из самых мифологизированных страниц истории нашей страны. Палач при локотской тюрьме по сей день является своего рода «изюминкой» этого аспекта нашей исторической культуры.
Антонина Макарова упоминается в четвёртой главе книги Ермолова, которая называется «Административная система Локотского самоуправления». В трёх абзацах и без смакования кровавых подробностей он рассказывает её историю. Родилась Антонина в 1923 году, до войны жила в Москве, добровольно отправилась на фронт санитаркой, осенью 1941 оказалась в Вяземском котле. После разгрома под Минском окружённого 11 механизированного корпуса, которым командовал генерал-майор Пётр Макаров, она вместе с солдатом Николаем Федчуком скиталась по лесам. Согласно громким статьям, (например, на сайте Newsru.com) Федчук принуждал всё это время Антонину к занятию сексом, отчего мозги её окончательно съехали набекрень. Или же обещал жениться и не сдержал слово, что привело к тому же результату. Ермолов не отдаёт предпочтения ни одной из этих версий, а лишь кратко констатирует факт их совместного выживании в лесах.
Как бы то ни было, в январе 1942 года окруженцы вышли к родной деревне Федчука в Локотском уезде, где тот объявил, что тут его дом, жена и дети. И типа он пришёл куда хотел, а Макарова теперь пусть сама как хочет выбирается. Такая версия изложена у Ермолова, он также добавляет, что Антонина высказывала Николаю Федчуку мечты стать пулемётчицей после встречи с частями Красной армии или партизанами. Хотя, насколько я понял, эту историю Макарова рассказала на допросе в КГБ 36 лет спустя и никакими другими источниками она не подтверждается. Я никоим образом не хочу отрицать пережитый Тонькой-пулемётчицей ужасный жизненный опыт, но происхождение смакуемой редакторами культурных полос версии с изнасилованием и/или обещанием жениться мне непонятно. Дело Антонины Макаровой до сих пор засекречено и в открытом доступе находятся лишь небольшие фрагменты допросов.
Далее Егоров кратко излагает общеизвестные и общепринятые факты. В январе 1942 года Антонина Макарова была задержана боевиками локотской самообороны и допрошена. Ей предложили должность палача при локотской тюрьме, на что она ответила согласием. Во многих газетных публикациях утверждается, что вербовал Антонину сам Бронислав Каминский, который как раз тогда занимался формированием так называемой Русской освободительной народной армии (РОНА), а переходу на сторону коллаборационистов опять предшествовала череда изнасилований. У Ермолова таких подробностей не встречается.
Игорь Ермолов называет гражданской войной противостояние между локотской самообороной, преобразованной со временем в РОНА, с одной стороны, и партизанами — с другой. На территории бывшей Локотской республики почти не обнаружено немецких могил описываемого периода.
Орудием приведения приговором в исполнение был пулемёт системы «Максим», отсюда и новой прозвище Антонины. Если верить современным журналистам, Тонька-пулемётчица за свой «труд» получала зарплату в виде 30 немецких марок. Ермолов пишет только о первом расстреле, после него, по его данным, она была вознаграждена этой суммой. Дело в том, что основной валютой Локотской республики был… советский рубль, и вряд ли её руководство пыталось оживить банковскую систему, платя зарплату палачу немецкими марками. С другой стороны, как показывает историк, немецкие марки тоже были входу, то есть дело возможно не только в пропагандистской аналогии с общеизвестным библейским сюжетом.
Впрочем, из книги Ермолова я так и не смог сделать вывод, находилась ли Макарова в подчинении у руководства Локотской республики или же непосредственно у немецкого командования. В любом случае, Тонька-пулемётчица подчеркивала через 30 с лишним лет на допросах в КГБ свою незаменимую роль. Подавляющее большинство локотских боевиков-коллаборационистов отказывались приводить смертные приговоры в исполнение.
Из доступных материалов следствия напрашивается ещё одно важное заключение. Тонька-пулемётчица не считала, что делает какое-то совсем уж нехорошее дело. Типа: не мы такие, жизнь такая. В газетных публикациях такое поведение объясняется окончательной утратой морального облика. Но и иная трактовка, на мой взгляд, имеет право на существование.
В январе 1942 года в результате партизанского рейда на Локоть был убит Константин Воскобойник, бывший участник антибольшевистского эсеровско-анархистского восстания в Саратовской губернии в годы Гражданской войны, первый идеолог и организатор Локотского самоуправления. Ермолов, работая с массой источников, реконструирует несколько попыток (в том числе удачных) ликвидации подпольщиками сотрудников администрации Локотской республики и офицеров РОНА. Однако планов по уничтожению Тоньки-пулемётчицы он не приводит, несмотря на её одиозную роль. Хотя такая операция была бы вполне осуществимой, ведь Ермолов упоминает убийства и более охраняемых фигур. То есть в круговерти идущей на Брянщине гражданской войны палач из Локоти не воспринималась как первостепенная цель, уничтожение которой повлечёт значительный военный, политический и идеологический эффект. Странный на первый взгляд довод Антонины об «обычности» её палаческой деятельности не лишён смысла. Видимо, в военное время палач, стрелявший в приговоренных из пулемёта, не казался никому олицетворением зла.
По другую сторону.
Итак, несмотря на то, что Тонька-пулемётчица стала (и является по сей день) одним из символов коллаборационизма на территории СССР, она представляла слабый интерес для партизан Брянщины и Орловщины. По крайней мере нет никаких доказательств обратного. В этом контексте она занимает совершенно непропорциональную роль в послевоенной исторической культуре. Этому имеется объяснение.
Игорь Ермолов в своей работе «Русское государство в немецком тылу. История Локотского самоуправления. 1941-1943» пишет, что на территории Локотской республики была выстроена более эффективная экономическая система, чем в сталинском СССР, уровень жизни был выше. Поэтому, когда речь заходит о коллаборационизме, проще всего рассказывать об Антонине с её пулемётом. Но к исторической культуре вернёмся чуть позже.
Ермолов называет гражданской войной противостояние между локотской самообороной, преобразованной со временем в РОНА, с одной стороны, и партизанами — с другой. Он обращает внимание, что бывшие руководители партизанских отрядов Орловщины и Брянщины писали после войны в своих мемуарах о боях в первую очередь против немецких войск. Исследователь воспринимает эти сведения критически. На территории бывшей Локотской республики почти не обнаружено немецких могил описываемого периода. А счёт боевым потерям с обеих сторон шёл на тысячи. Также есть свидетельства бывших партизан, которые заявляют прямым текстом, что война в 1942-1943 годах фактически шла против каминцев, а не оккупационных сил.
Партизанское движение на территории СССР является одной из самых мифологизированных страниц российской истории. Пропагандистские штампы оживали и становились реальностью в глазах миллионов людей, перекочевывали в книги, газетные публикации, фильмы и школьные программы. А реальные события забывались.
Ермолов обращает внимание на партизанское движение на территории СССР в целом и на его проявления в Орловской и Брянской областях. По его мнению, партизан можно разделить на три категории. Первые две из них — это военнослужащие-окруженцы и местные жители, которые взялись за оружие, столкнувшись с немецким террором. В 1941-1942 годах большинство представителей этих групп боевым рвением не отличались. Третья категория партизан — партийная и комсомольская молодёжь с большой земли, прошедшая диверсионные школы. Их тысячами забрасывали в немецкий тыл, часто на верную гибель. Изначально партизанские отряды формировались почти исключительно их представителей этой группы. Впоследствии они становились опорой партизанской элиты, состоящей из кадровых сотрудников НКВД. Организованность и жёсткость позволили им поставить партизанское движение под свой полный контроль. В руководимых чекистами отрядах и в партизанских краях был быстро установлен сталинский СССР в миниатюре. Постоянно шло разоблачение «вражеских элементов», простых бойцов казнили за разные фантастические преступления вроде «создания эсеровской террористической группы».
История белорусской Хатыни включена в школьные учебники. Но едва ли учитель в школе расскажет детям о деревнях Тарасовка и Шемякино на Брянщине, большинство жителей которых без разбора пола и возраста были казнены партизанами в ночь с 30 апреля на 1 мая 1942 года.
По мнению Ермолова, сразу после провозглашения русской автономии в тылу группы армий «Центр Воскобойник был увлечён своими социал-демократическими общественными экспериментами. Война на уничтожение не входила в его планы, и угрозу со стороны партизанского движения он думал встретить пряником. Была объявлена амнистия всем сдавшимся до 1 января 1942. Она не распространялась только на «злонамеренных представителей партийного и советского аппарата». Ермолов пишет, что первоначально эта тактика имела чрезвычайный успех, местные жители и солдаты-окруженцы сотнями выходили из лесов вместе с оружием, многие вливались в формирования коллаборационистов.
Сложившаяся ситуация стала известна как чекистскому руководству местным партизанским движением, так и центру. Решено было форсировать события, пока не поздно. В ночь на 8 января 1942 года сводный отряд под командованием Дмитрия Емлютина и Александра Сабурова совершил на 120 санных упряжках рейд на Локоть. В результате нападения Воскобойник был убит.
Биография партизанского лидера Сабурова довольно показательна. До войны он служил в органах НКВД в Киеве, после 22 июня был комиссаром 4-го батальона особого назначения войск НКВД. Затем руководил партизанским отрядом. С 1944-го по 1951 год являлся начальником Управления НКВД (потом МВД) по Дрогобычской области (нынешняя южная половина Львовской области), занимался борьбой с УПА. В органах НКВД служил и Емлютин.
Ермолов полагает, что гибель Воскобойника повлияла на весь характер развития Локотского самоуправления. Власть перешла к Каминскому, видевшему в борьбе с партизанами приоритетную задачу республики. На смену добровольческим группам самообороны пришла стандартная военная организация, начались мобилизации. Летом 1942 года появилась Русская освободительная народная армия (РОНА). Антонина Макарова получила свою должность и пулемёт в январе 1942 года, и, возможно, этот новый ценный кадр потребовался в рамках милитаризации и эффективизации Каминского.
Антонина Макарова стала в итоге не только символом коллаборационизма. В прочитанных мной публикациях она является олицетворение надрационального, абсолютного и мистического зла. Посвящённый ей телевизионный сериал развивает эту тему.
Как уже было сказано, Тонька-пулемётчица не считала, что занимается злодейским делом. Для неё её работа была своего рода издержкой времени. Звучит конечно чудовищно, но чтобы делать выводы, надо сложить пазлы гражданской войны на Брянщине и Орловщине. Память о терроре оккупантов и коллаборационистов является неотъемлемой частью нашей исторической культуры. Партизанский же террор упоминается лишь в немногочисленных работах исследователей, не ориентированных на широкий круг читателей. Согласно Ермолову, в ходе гражданской войны между каминцами и партизанами жертвами расправ становились некомбатанты с обеих сторон: члены семей, вольные или невольные пособники.
История белорусской Хатыни включена в школьные учебники. Но едва ли учитель в школе расскажет детям о деревнях Тарасовка и Шемякино на Брянщине, большинство жителей которых без разбора пола и возраста были казнены партизанами в ночь с 30 апреля на 1 мая 1942 года. Согласно Ермолову, многие мужчины из этих населённых пунктов служили в вооружённых формированиях Локотского самоуправления. Массовое уничтожение мирного населения стало ответом со стороны партизанского командования на коллаборационизм.
Антонина Макарова стала в итоге не только символом коллаборационизма. В прочитанных мной публикациях она является олицетворение надрационального, абсолютного и мистического зла. Посвящённый ей телевизионный сериал развивает эту тему. При этом в России Бутовский полигон до сих пор рассматривается в лучшем случае как закономерная необходимость, а конструкторы массового уничтожения людей в 1930-40-е годы считаются национальными героями. А знаете, чем интересующийся историей россиянин в послекрымский период любит усладить своё эстетическое чувство на досуге? По читаемым СМИ кочует в последние годы рассказ какого-то офицера комендантского взвода о казнях бойцов УПА в 1944 году, настолько отвратительный, что цитировать его я не стану. Зато он часто цитируется в сетевых баталиях, так что найти его не является проблемой. Но не лицемерно ли ужасаться Тоньке-пулемётчице и гордиться советскими виселицами в Западной Украине?
Тонька-пулемётчица 4ever.
С января 1942 года, после гибели Воскобойника, пламя тотальной гражданской войны запылало на Брянщине и Орловщине. Игорь Ермолов отмечает в своей книге, что пришедший к власти Каминский был «пещерным антикоммунистом», но при этом методы его правления в Локотской республике напоминали во многом те, что были приняты в Советском Союзе. В своих руках правитель Локоти сосредоточил административную и военную власть, о существовании какой-либо оппозиции не шло и речи. При этом, по мнению Ермолова, жизнь в Локотском самоуправлении отличалась в выгодную сторону как от сталинкого СССР, так и от оккупированный территорий, подконтрольных немецкой администрации. «Обычный человек», не сторонник Красной армии, не партизан и не еврей, обладал минимальными правами, на уровне села сохранялось самоуправление. Материальный уровень жизни также был выше. Ермолов пишет, что представители вооружённых структур республики принимали участие в уничтожении евреев. Но в отдельных селах Локотского самоуправления евреи пользовались равными со всеми правами, хотя подобные случаи были исключением, а не правилом.
В январе 1942 года востребованную должность палача при локотской тюрьме заняла Антонина Макарова. Тонька-пулемётчица стала своего рода следствием начавшейся тотальной войны между Локотским самоуправлением и партизанским движением. В рамках этой же войны партизанами, руководимыми сотрудниками НКВД, были убиты жители деревень Тарасовка и Шемякино весной 1942 года. В послевоенной исторической культуре ожили и Тонька, и партизаны. Но ожили в двух совершенно различных формах.
Деятельность Антонины Макаровой в Локотской республике красочно и патриотично расписана в ведущих СМИ России, поэтому ограничусь упоминанием того, что прочитал в книге Ермолова. На территории локотского конного завода была устроена тюрьма, в ней содержались в том числе смертники: партизаны и подпольщики, их пособники, члены их семей. Приблизительно в 500 метрах от тюрьмы происходили казни. Согласно показаниям, данным на допросах самой Антониной, смертников она как правило расстреливала группами по 27 человек. Столько вмещала отведённая им камера. После казни она часто снимала с мертвых понравившиеся ей вещи. После отступления каминцев в братских могилах рядом с локотским конезаводом были обнаружены останки приблизительно полутора тысяч расстрелянных. На основании этого делаются выводы о количестве казнённых Тонькой-пулемётчицей: около полуторы тысяч человек.
Но два момента в этой грязной и трагической истории заслуживают, на мой взгляд, особого внимания. Во-первых, к немногочисленным находящимся в открытом доступе фрагментам засекреченного дела Антонины Макаровой относятся её ответы на вопросы о практической стороне работы палачом. Откровения Тоньки-пулемётчицы о хладнокровном каждодневном уничтожении людей должен был, видимо, шокировать публику, напомнить, что коллаборационисты являлись чудовищами в человеческом обличье. Хотя её рассказ, если его рассматривать в контексте тотальной гражданской войны, не кажется и совсем уж шокирующим. Партизаны делали то же самое в сёлах, лояльных локотской власти. И ничего, герои.
Между тем, следователи КГБ не могли не задавать Антонине Макаровой самый очевидный вопрос: что заставило советскую девушку, комсомолку, ушедшую добровольцем на фронт, примкнуть к коллаборационистам?
По мнению историка Игоря Ермолова, жизнь в Локотском самоуправлении отличалась в выгодную сторону как от сталинкого СССР, так и от оккупированный территорий, подконтрольных немецкой администрации.
Журналисты-патриоты, популярные телеведущие, а с недавних пор и создатели телесериала какие только догадки не делали. По закону жёлтого жанра на первом месте оказываются секс и неудачные отношения. Тронулась якобы Антонина рассудком от изнасилования в лесу солдатом Федчуком, а потом от неудачной любви к тому же солдату (должен признаться, такой взгляд на любовь, секс и отношения, отражаемый как нечто естественное центральными медиа страны, меня лично шокирует почти так же, как информация о полутора тысячах расстрелянных). А как не повезло в любви, соблазнилась Антонина на предложенную Каминским бочку варенья да целую корзину печенья, и стала Тонькой-пулемётчицей. Очень вероятно, дело действительно исключительно в шкурнических интересах: Антонина Макарова решила пожить сытой жизнью, лишая жизни других. А, может быть, в чём-то ещё. Ответ самого палача локотской тюрьмы, данный на допросе, до сих пор лежит под грифом секретно. В отличии от рассказа о расстрелах.
Второй момент касается проведения Тонькой-пулемётчицей досуга. Из статьи в статью, а оттуда — в телепередачи, кочуют рассказы о её до неприличности разгульном поведении. Якобы всё свободное от пулемета время она пила, а, напившись, шла в локотский клуб, где предавалась плотским страстям с коллаборационистами и оккупантами. Первые именуются часто при этом полицаями, а вторые эсэсовцами. Даже если пропустить детали, что организация вооружённых структур Локотского самоуправления отличалась от других подконтрольных Рейху территорий, а про пребывание крупных контингентов войск СС в населённых пунктах республики я, по крайней мере, у Ермолова, ничего не читал, так вот, даже если все эти мелочи пропустить, остаётся вопрос, кто всё это рассказал?
Быть локотским обывателем, вхожим в местный клуб для коллаборационистов, а потом жить тихо себе спокойно в СССР и вспоминать про творившиеся при каминцах бесчинства — такой опции не существовало. Ермолов пишет в своей книге, что в последние месяцы существования Локотского самоуправления участились случаи перехода участников вооружённых формирований коллаборационистов на сторону партизан. С приходом Красной армии большинству таких перебежчиков выносились смертные приговоры, независимо от боевых заслуг в партизанских отрядах. Люди, бывшие чернорабочими и прислугой у каминцев и оккупантов, считались их пособниками и могли в самом лучшем случае рассчитывать на лагеря и штрафные части. Каким образом журналисты и ведущие популярных телепередач реконструируют проведение Тонькой-пулемётчицей свободного от расстрелов времени, на основании каких источников, мне непонятно.
Умерев однажды, Тонька-пулемётчица ожила в современной исторической культуре. Грязь и трагедия стали популярной поучительной байкой с элементами патриотического морализаторства, но каркас байки состоит из лозунгов и штампов, источники же покоятся в чекистском архиве.
Но и в целибате Антонина Макарова не жила. Согласно Ермолову, летом 1943 года она была отправлена в тыловой немецкий госпиталь для излечения от венерической болезни. На момент захвата территории Локотского самоуправления Красной армией летом-осенью этого года Тонька-пулемётчица находилась за его пределами.
Дальнейшая история палача локотской тюрьмы много раз пересказана, поэтому затрону её в общих чертах. В конце войны Антонина Макарова оказалась в Кёнигсберге в качестве советской медсестры в госпитале, где она познакомилась с раненым советским солдатом Виктором Гинзбургом. Вскоре они поженились и уехали в родной город мужа, белорусский Лепель. Там Антонина Макарова работала на швейной фабрике контролёром продукции, её имя висело на местной доске почёта и вообще она была уважаемым ветераном. Между тем, органы госбезопасности искали Тоньку-пулемётчицу с осени 1943 года. В 1976 году её родной брат, чиновник, готовился выехать за границу. Соответственно, ему надо было перечислить в специальной анкете всех родственников. Антонина при рождении получила фамилию Парфёнова, но в школе по ошибке была записана как Макарова. Благодаря анкете эта деталь стала известна КГБ. Чекисты установили за женщиной наблюдение, возили в Лепель имевшихся у них свидетелей. В 1978 года Антонина Макарова была арестована и приговорена к смертной казни, в 1979 году приговор привели в исполнение.
Ермолов в нескольких предложениях описывает послевоенную судьбу Тоньки-пулемётчицы, её жизнь лишь косвенно касается предмета его исследования. Поэтому он не делает предположений, что за свидетели её опознали. Информации такой в настоящее время добыть невозможно, дело ведь засекречено. Были ли свидетели сами репрессированы во время и после войны, прошли ли они лагеря? Являлись ли они подпольщиками, участниками партизанских формирований или просто жили в Локте во время войны? Умерев однажды, Тонька-пулемётчица ожила в современной исторической культуре. Грязь и трагедия стали популярной поучительной байкой с элементами патриотического морализаторства, но каркас байки состоит из лозунгов и штампов, источники же покоятся в чекистском архиве.
«Верность Родине», «подвиг дедов» стали привычными штампами сурковской пропаганды, начался новый этап политизации послевоенной исторической культуры. Противники действующего режима теперь отождествлялись с противниками дедов, а в особенности с «изменниками», власовцами, коллаборационистами. Звериный оскал измены требовалось как-то продемонстрировать. Советская девушка Антонина, ставшая Тонькой-пулемётчицей, пришлась кстати.
Я ни на секунду не сомневаюсь, что Антонина Макарова служила палачом, и что она расстреляла полторы тысячи человек. И факт этот отвратителен до тошноты. Но именно государственная пропаганда не позволяет увидеть весь ужас случившегося. Вот пишут в статьях из читаемых газет, как привезли в 1978 году престарелую Тоньку-пулемётчицу в Локоть на следственные действия, и как ей там жители вслед плевали и чуть ли не самосуд устроили. Нет, что кто-то из партийного актива местного плеваться пришёл, в этом и сомневаться не стоит. Но жили ли они в Локте в 1941 — 1943 годах? По данным Ермолова, десятки тысяч жителей Локотского самоуправления эвакуировались на запад в августе 1943 года, а кому места в железнодорожных составах не хватило, пешком пытались уйти. Судьба оставшихся и пойманных Красной армией часто складывалась самым трагичным образом. То есть таких, что и при Каминском, и после него в Локотской республике проживали, да ещё и тюрьму, и казни видели, оставалось совсем немного. А согласно современным популярным публикациям, приметили все в Локте Тоньку, вспомнили ужасы, что она творила, ну и воспылали, конечно.
Воспылали тогда, воспылают и сейчас. В современной исторической культуре Тонька-пулемётчица занимает куда более заметное место, чем Воскобойник или Каминский. История всё-таки такая, что при увлекательном повествовании и мурашки по спине бегут, и к родине любовь крепнет. Да к тому же Антонина прославилась пулемётом своим, идей она никаких публично не развивала, а если и развивала, то никому пока об этом неизвестно. В этом отношении она куда более удобный изменник, чем руководители Локотского самоуправления. К тому же во всём вроде бы как ещё и секс замешан, и, возможно, какие-то даже запретные его аспекты. А народ у нас до такого охоч.
У меня недостаточно материала, чтобы делать окончательные выводы, но публикации на популярных информационных сайтах о Тоньке-пулемётчице часто датируются 2005 годом. Именно в этом году российская власть запустила проект «Наши», целью которого декларировалась борьба с «фашистами», то есть теми, кто хочет «устроить Майдан в России». Майдан ещё тот, образца декабря 2004 года. «Верность Родине», «подвиг дедов» стали привычными штампами сурковской пропаганды, начался новый этап политизации послевоенной исторической культуры. Противники действующего режима теперь отождествлялись с противниками дедов, а в особенности с «изменниками», власовцами, коллаборационистами. Звериный оскал измены требовалось как-то продемонстрировать. Советская девушка Антонина, ставшая Тонькой-пулемётчицей, пришлась кстати.
Выход посвящённого Антонине Макаровой сериала «Палач» совпал, скорее всего не случайно, со вторым, послекрымским этапом политизации послевоенной исторической культуры. Здесь вам и патриотизм, и секс, и мурашки по спине. Действие детектива с элементами триллера переносится зачем-то из 1978 года в 1965 и из Лепеля в Москву. Настоящая Антонина Макарова с 1943 года вроде бы ни в кого не стреляла. Здесь же злодейка, наделённая почти сверхъестественными чертами, отстреливает направо и налево увлечённых историей школьников, которые приближаются слишком близко к раскрытию её страшной тайны. При этом стреляет в глаза — комсомолка Антонина представлена здесь суеверной девушкой, она уверена, что в глазах убитых, как на фотоплёнке, отражается лицо убийцы. По этой же причине Тонька-пулемётчица надевает во время расстрелов смешную (по крайне мере, мне она показалась смешной, по задумке она должна, наверное, быть жутковатой) карнавальную маску то ли зайчика, то ли другой какой-то невинной зверушки. В фильме Антонину сначала насилует солдат Федчук, потом немцы несколько раз. Оккупанты всячески издеваются над советской девушкой, избивают, лишают воды и пищи. Нашему зрителю, видимо, по нраву, когда кого-то постоянно насилуют и мучают как-то чудовищно, лишая человеческого облика. В конце концов, в результате немецких издевательств Тонька готова выполнять любую самую ужасную работу.
История была написана победителями, а современная историческая культура воспроизводится путинской властью. Рассказывая о палаче локотской тюрьмы, государственная пропаганда фокусирует внимание на удобных ей аспектах прошлого, легитимизирует сталинский тоталитаризм. А косвенно, и нынешнюю диктатуру.
Как ни странно, создатели сериала на роль первой жертвы выбирают солдата Николая Федчука. Он успевает к этому времени стать героическим партизаном, и в лицо изнасилованной им ранее изменницы он мужественно высказывает своё возмущение её предательством и горячую любовь к родной земле. Зачем потребовалось героя из него делать, неясно, никаких таких исторических данных о лесном спутнике Антонины нет. По сюжету, после Федчука Тонька-пулемётчица также расстреляла своего московского жениха, причём за несколько часов до казни забрала его из тюрьмы и предложила ночь любви. Короче говоря, из-за интереса к теме пришлось ещё раз убедиться, что российское телевидение рассчитано не просто на дебилов, а на моральных уродов каких-то. По сюжету в итоге громкими убийствами в столице заинтересовался сам Брежнев, и главный герой-сыщик, вместе с сотрудниками КГБ, обуздал военную преступницу.
Сериал вышел на экраны в 2015 году и посыл его однозначен: затаившийся предатель всегда опасен, он (или она) будут продолжать злодеяния, заметая следы. Врагом может оказаться кто угодно, ты видишь вроде бы добропорядочного гражданина, но если копнуть поглубже… Оригинальная история палача локотской тюрьмы открывает возможности для таких художественных трактовок. Фильм, где Антонина Макарова охотится за любящими её, заслуженного ветерана, школьниками, по-новому развивает тему кровавых последствий измены родине. Прошлое и настоящее здесь неразрывно связаны кровавой нитью. История в России крайне политизирована, каждые день по телевизору повторяют, что страна продолжает начатые десятилетия или даже столетия назад войны и битвы. Образ Тоньки-пулемётчицы пришёлся ко двору в государстве с ново-старым национальным лозунгом «можем повторить».
Антонина Макарова, безусловно, крайне отталкивающая личность. Но её демонизация в современной исторической культуре служит интересам государственной пропаганды, она совершенно непропорциональна в контексте военного времени. Особенно с учётом того, что конструкторы истребления миллионов людей до сих считаются в России героями. История была написана победителями, а современная историческая культура воспроизводится путинской властью. Рассказывая о палаче локотской тюрьмы, государственная пропаганда фокусирует внимание на удобных ей аспектах прошлого, легитимизирует сталинский тоталитаризм. А косвенно, и нынешнюю диктатуру.
Читайте также на эту тему:
2 комментария