Антон СЕМИКИН
Когда экранизируют книгу Ирвина Уэлша, сравнения с «На игле» Дэнни Бойла неизбежны. Как и попытки представить, что бы получилось, если с этим материалом работал Бойл, который, кстати, как раз сейчас переносит на экран ещё один уэлшевский роман — «Порно».
«На игле», снятый выдающимся шотландским режиссёром по произведению знаменитого шотландского писателя, стал не только объектом культа для поколения 90-х, но и прочно застолбил место в истории кинематографа.
Предположу, что если бы за «Грязь», снятую по книге Уэлша, которую при издании в «России» перевели как «Дерьмо», взялся Бойл, то получилось бы в чем-то лучше, а в чём-то хуже, чем у режиссёра Джона Бейрда. И, возможно, в конечном счёте — хуже. Как уже верно отмечали многие до меня, Бойл — это мистер Атмосферность. Состояния ему важнее героев. Что он и продемонстрировал ещё раз своим последним «Трансом». Это и позволило ему так точно срезонировать с духом молодёжной культуры эпохи рейва.
В «Грязи» же на первом плане предполагаются люди. Живые, настоящие. Человечные даже в своей низости. Плоть и кровь. «Шотландская говядина», — как говорит главный герой одному из персонажей по другому, довольно похабному, поводу.
Кстати, познакомьтесь. Главный (анти)герой — детектив полиции Эдинбурга Брюс Робертсон. Наркоман, алко- и сексоголик. Беспринципная сволочь. Непрерывно (точнее — с перерывами на сексо-нарко-алко «трипы» и последующее похмелье) плетёт интриги против своих сослуживцев в борьбе за повышение до должности инспектора. Не гнушается для этого ничем. Ах да, ещё он безумен. В его распадающемся сознании от того, сумеет ли он или нет добиться вожделенного повышения, зависит, вернутся ли к нему жена с ребёнком.
В попытках заполучить заветную должность он бьёт все рекорды низости. Но, похоже, несмотря на все его подлые ухищрения, коллеги и конкуренты в конечном итоге подозревают в нём того, кем он и является — несчастного тяжёлого психопата.
Надо сказать, что в первоисточнике всё было гораздо хуже. В романе «Уэлша» Робертсон — полновесный злодей и душегуб, под стать «Американскому психопату» Брета Истона Эллиса. В фильме же он предстаёт точным аналогом «Плохого лейтенанта» Абеля Ферреры, переснятого несколько лет назад Вернером Херцогом. Подлец, но не кровопийца. И вызывает сочувствие зрителя, во-первых, благодаря чёрному юмору, которым проникнуты его проделки, а во-вторых, неподдельному страданию и трагедии, которыми наполнено его существование.
«Грязь» — полноценная трагикомедия. При этом на долю служебных интриг, «подстав» и коварных розыгрышей приходится комедийная составляющая, а за трагедию отвечает разрыв Брюса с любимой семьей. Кажется, пытаясь заведомо безуспешно вернуть их, он пускается в такие тяжкие, из-за которых супруга и бросила его, только во много раз увеличивает обороты. И в зубодробительном ритме хардкора выводит себя уже на грань полного распада личности.
Эту кинокартину можно определить как экзистенциальную трагедию на фоне псевдо-драмы на тему «как выжить в офисе». Брюс замещает свою реальную проблему, потерю жены и дочки, мнимой — борьбой за продвижение по карьерной лестнице. Правда заключается в том, что вторым первому не помочь, но он убедил себя в обратном, потому что отказывается принять реальность и необратимость утраты.
Среди прочего вонючку Брюса можно рассматривать как «мужской ответ» на потоки трэш-мукулатуры типа «Самоучитель стервы», «Пособия для твари» и «100 правил жизни бессердечной суки». Он по полной программе применяет все те приёмы «борьбы за существование», который традиционно принято считать «женским оружием» и которые прописывают своим читательницам авторы перечисленных книжек. Беспощадная офисная грызня, где вместо прямого конфликта в ходу интриги и «подсиживания», — его стихия.
Впрочем, политики с древних времён знали, что в их сфере не выжить без якобы чисто «женских» приёмов борьбы. Сегодня приласкать одного (вступить в союз), чтобы завтра натравить его на другого, а послезавтра бросить и восторжествовать над обоими. Столкнуть двоих лбами, чтобы самому усилиться. И всё такое прочее.
Фильм переполнен оскорблениями и политически некорректными репликами. Но дело то в том, что сам детектив Робертсон не придерживается каких бы то ни было определённых взглядов. Когда ему это тактически выгодно в его неутомимой борьбе за инспекторство, он бьёт по клавишам расизма, сексизма и гомофобии, апеллирует к ксенофобии и патриархальным предрассудкам. Использует эти мотивы против своих коллег-конкурентов, женщины и гея. Но если по условиям игры ему наоборот уместнее и полезнее провозгласить политкорректные прописи, то он тут же разражается образцово-показательными речами против дискриминации.
Точно так же он наговаривает одному коллеге на другого, другому на третьего, а третьему на четвертую. И сидит на собраниях масонской ложи (в Шотландии оно — как в воскресенье в церковь сходить) в дурацком фартуке. Все эти приёмы для него — не более чем социальная мимикрия, необходимая для достижения своей цели. Оппортунизм в чистом виде. И таким образом он косвенно разоблачает условность, что тех, что других установок и представлений.
Хотя фильм всё-таки оказывается несвободным от подспудного пуританского морализма. В поведении Брюса слиты воедино два вида «аморальности» или два значения, вкладываемые в понятия «порочности». Аморальность в смысле подлое, неэтичное, бесчестное поведение. И аморальность или порок в значении сексуальная неразборчивость, злоупотребление «стимуляторами» и вообще хаотичное потакание своим чувственным, физиологическим желаниям. То есть получается, если пьёшь, нюхаешь и трахаешься, то значит и лжёшь, предаёшь и крадёшь.
Но конечный выхлоп от картины всё же получается и антипатриархальным, и антидискриминацинным, и антипуританским. Потому что «вопросы морали и нравственности» оказываются глубоко второстепенными рядом с вещами действительно важными, с настоящим горем и надрывом. Белые или «цветные», гомо- или гетеро-, мужчина или женщина, виски или водка, кокаин или экстази, юбка или брюки… что до всего этого человеку, который отчаянно пытается собрать воедино осколки своей жизни и сознания?
Хотя в целом центральный персонаж перетягивает на себя одеяло зрительских симпатий, несмотря на все свои безобразия. По крайней мере — взрослых и самостоятельно мыслящих зрителей, которые отличают добро от зла своим умом и сердцем, а не по назидательному шаблону о «плохих и хороших мальчиках». Как и протагонист прозы Чарльза Буковски, Робертсон «берёт» своей человечностью, прорывающейся из-под всей грязи.
Череда чернушных эскапад плохого детектива очень быстро грозит стать однообразной, как приключения обдолбанных персонажей «Страха и ненависти в Лас-Вегасе». Помогает саундтрэк авторства Клинта Манселла, прослоенный ностальгическими, из 90-х треками энергичного «евро-трэша». Музыка играет в фильме важную роль.
И это действительно лучшая роль Джеймса МакЭвоя, как то уже засвидетельствовали и публика, и критики. Его игра здесь достойна сравнения с тем, что делал Мальколм Макдауэлл в «Заводном апельсине», Джек Николсон в «Сиянии», а Кристиан Бэйл в «Американском психопате».
И работай над этим фильмом Бойл, конечно, ряд сцен получился бы куда тоньше и психоделичнее. В первую очередь – галлюцинаторые «приёмы у врача». Но весьма вероятнее, что тогда фильм проиграл бы в кровоточащих плоти, гневе и отчаянии, которыми он наполнен.
«Грязь» получилась. Грубо. Но со страстью и яростью. И даже с этой, как бишь её… душой. Как утверждают люди, не чуждые реакционных националистических мифов, у шотландцев она в отличие от англичан всё-таки есть.
