Североафриканские неприятности Социнтерна

Руслан КОСТЮК, доктор исторических наук, профессор факультета международных отношений СПбГУ

Бурные события в странах Северной Африки, гулким эхом и волнами отразившиеся во всём арабском мире, в глазах многих простых граждан являются стихийными бунтами отчаявшихся народных масс против коррумпированных и авторитарных режимов личной власти. Безусловно, так оно есть, но это, как говорится, не вся правда. В современном арабском мире режимов личной власти, подобных тем, что существовали в Тунисе и Египте, соответственно, при Бен Али и Хосни Мубараке – множество. Но полыхнуло-то именно в этих странах, к слову, не самых бедных и малокультурных в арабском мире.

Лавирование в Третьем мире

Сегодня мало кто из отечественных политологов обращает внимание на вопрос, в чём была специфика египетского и тунисского режимов. Общее перечисление таких характеристик этих режимов, как персонально-авторитарная власть, всевластие «партии-государства», коррумпированость, клановость, непотизм и т. д. всё-таки недостаточно, чтобы вышеупомянутую специфику понять. По-своему очень любопытно, что «арабская демократическая революция» началась не в полуфеодальных монархиях Залива, не в исламистских обществах и не в странах с консервативными режимами. Вовсе нет, эти события начались в государствах, да, авторитарных, но в странах, где у власти находились… социал-демократы! В восточном варианте, разумеется!

В эпоху «холодной войны» международному социал-демократическому движению, объединённому в Социалистический Интернационал, постоянно приходилось лавировать между сверхдержавами, пытаясь выстроить свой знаменитый «третий путь», в том числе и в мировой политике. С 1970-х гг. Социнтерн резко усилил интерес к Третьему миру, активизировал помощь тем партиям и движениям, которые противостояли одновременно и революционному марксизму, и правому либерализму. Социнтерн установил прочные отношения, в частности, с Индийским национальным конгрессом, мексиканской Институционно-революционной партией, Социалистической партией Сенегала, являвшимися в своих странах правящими.

В ту эпоху западноевропейские социал-демократы любили порассуждать о нарушениях прав человека и гражданских свобод в странах Восточной Европы или ориентированных на Москву обществах Третьего мира. На конгрессах Социнтерна постоянно раздавались в общем-то справедливые призывы покончить с политическими преследованиями в коммунистических странах или в государствах, которыми правили авторитарные режимы правого толка. Но при этом всякий раз социалисты забывали упомянуть об отсутствии реальных демократических норм в тех странах Юга, где у власти находились партии-члены Социалистического интернационала. К числу таких государств как раз и относились Египет и Тунис.

Партии Бен Али и Мубарака де-юре являлись продолжателями дела Бургибы и Насера, политиков, безусловно, авторитарных, но явно вышедших из левонационалистического спектра арабского политического движения. Недаром партии, утвердившиеся у власти в Тунисе и Египте с конца 1950-х годов, имели вполне чёткие названия – Арабский социалистический союз в Египте и Социалистическая дестуровская партия в Тунисе. И надо сказать, в конце 1950х – начале 1960-х, власти Египта и Туниса действительно осуществили широкие социальные и экономические преобразования в интересах разных народных слоёв, что обеспечило правящим партиям серьёзную социальную поддержку в их странах. Была создана современная для той эпохи промышленность, значительно расширен и консолидирован государственный сектор, произошли прогрессивные изменения в аграрной сфере, введено бесплатное среднее образование, а доступ к высшему образованию получили выходцы из самых бедных слоёв, произошла европеизация судебной системы и системы образования, республиканские гражданские нормы были признаны высшей ценностью, чем шариат, заметным образом расширялись права женщин…

Ориентация на Запад

И в то же самое время ни Египет, ни Тунис не вышли за пределы рыночной экономики и (формально, конечно) многопартийных обществ. Во внешней политике Тунис и Египет (со времён президента Анвара Садата, то есть с 70-х годов) ориентировались не на Москву, а на США и западноевропейские державы, власти держали в узде как коммунистов, так и приверженцев исламизации. Со временем социал-реформистский потенциал обоих режимов выветрился, что дало возможность преемникам Насера и Бургибы переименовать правящие партии в нейтральные: Национал-демократическую партию — НДП (Египет) и Демократическое конституционное объединение — ДКО (Тунис). Именно под этими названиями данные партии и были приняты в Социнтерн в качестве полноправных членов на Стокгольмском конгрессе 1989 г. То есть произошло это уже на исходе «холодной войны», когда никаких особых иллюзий по поводу сущности североафриканских режимов у европейской социал-демократии быть не могло.

Безусловно, социнтерновский период НДП и ДКО вполне можно классифицировать как «брак по расчёту». Вождям Социнтерна импонировало, что их международная семья расширяется за счёт стран Юга, лидеры которых вполне вписываются в процессы глобализации, одновременно защищая свои страны от исламистских веяний. А Бен Али и Мубараку лишний международный авторитет тоже не мешал. Представители их партий входили в руководящие органы Социнтерна, в Каире и Тунисе регулярно принимали на самом высоком «восточном» уровне делегации Интернационала. Конечно, время от времени из рядов европейских социалистов раздавались голоса недовольных (дескать, нарушают права человека, зажимают оппозицию), но до самого последнего времени они ни к чему не приводили.

Одна партия — один «вождь»

Понятно, что правящие в Египте и Тунисе партии представляли собой арабский вариант «партии-государства» с колоссальной численностью (в Тунисе более 15% взрослых жителей являлись членами ДКО), повальным рекрутированием в них госчиновников и госслужащих, равно как военных и полицейских. В парламентах обеих стран НДП и ДКО контролировали 90-95% мандатов, Мубарак и Бен Али многократно триумфально переизбирались. В общем, история, увы, знакомая… Естественно, уже очень давно и в НДП, и в ДКО граждане вступали по совершенно определённым карьерным соображениям, а вовсе не из верности социалистическим идеалам и любви к делу всемирной социал-демократии. Активистский потенциал обеих «партий власти» оказался практически исчерпан, особенно в Тунисе. Из неё еже успели сбежать и министры, и губернаторы, и высшие офицеры. А 7 февраля вообще пришло известие о том, что специальным правительственным декретом деятельность ДКО, то есть ещё недавно станового хребта туниской политической системы, приостановлена. «Партия-государство», можно сказать, растаяла в африканской дымке.

В Египте пока ситуация менее понятна. Но и там, в начале месяца Политический совет (высшее руководство) НДП коллективным образом ушёл в отставку, произведены существенные перестановки в верхушке партаппарата. На деле давно уже и внутриполитическая, и социально-экономическая, и внешнеполитическая линия режимов Мубарака и Бен Али являлась скорее антисоциалистической… Недаром в авангарде народных движений в Тунисе и Египте оказалась молодёжь, будущее нации, которая не видела перспективы под «социнтерновскими» режимами. Поддерживают народные движения и подлинно левые партии и организации, находящиеся в оппозиции в обоих североафриканских государствах. Ни в Египте, ни в Тунисе, кстати, господствующие партии особо левую оппозицию не любили, часть её лидеров была вынуждена эмигрировать из страны. Партии коммунистической ориентации, к слову, вообще были до последнего времени запрещены в этих странах.

Но Социнтерн это «понял» очень поздно. Лишь в середине января, то есть уже после бегства Бен Али из Туниса, Социнтерн, кстати, вопреки уставным нормам, принял решение об исключении из своих рядов ДКО, поскольку его политика «противоречит ценностям Интернационала». Руководство Социнтерна приняло также достаточно беззубую декларацию, в которой египетский режим Мубарака призывают к демократическим реформам и углублению политических свобод. Социнтерн оказался в очень сложной ситуации, чем воспользовались либеральные и консервативные политики и журналисты в Западной Европе, то тут, то там обвиняющие эту организацию в том, что она стала «прибежищем для негодяев».

Но африканские неприятности Социнтерна не заканчиваются Северной Африкой. До сих пор в качестве полноправного члена Интернационала фигурирует Ивуарийский народный фронт (ИНФ), партия Лорана Гбагбо. ООН, Африканский союз, региональные организации африканских стран утверждают, что он проиграл выборы осенью  2010 года, но социалист (кстати, всё-таки гораздо более искренний, чем его «коллеги» по Северной Африке) Гбагбо отказывается покидать власть. И здесь позиция Социнтерна, по меньшей мере, двусмысленна. Социал-демократы призывают Гбагбо отдать власть либералу Уаттаре, но никаких оргвыводов в отношении ИНФ не сделали.

В общем, социалистическое движение, заметно поистрепавшееся в последние годы в Европе, вновь получило сильный удар. На этот раз на африканском направлении. И можно сделать нехитрый прогноз: вряд ли в новых политических системах, которые вскоре наверняка сформируются в североафриканских странах, партии, аффилированные с Социнтерном, будут пользоваться широкой поддержкой граждан.