Руслан КОСТЮК, доктор исторических наук, профессор факультета международных отношений
В последние годы антилиберальные левые силы в странах посткоммунистической Европы редко добиваются серьёзных электоральных успехов. Оказалось, что глубокие социальные и экономические трансформации в Центральной и Восточной Европе нанесли также мощный политический удар по антикапиталистическим силам. Они выглядят гораздо более дезорганизованней и слабей, чем их политические союзники в Северной, Западной или Южной Европе.
Можно проанализировать географическое распределение мандатов в Европейской унитарной левой — Северной зелёной левой группе в Европарламенте (ЕП) и дополнительные комментарии будут, как говорится, излишни. Недавний провал левых сил на выборах в украинскую Верховную раду (при всей особости полувоенной ситуации в соседней стране), к сожалению, лишь подтверждает факт деградации левого движения в Восточной Европе. К слову, сейчас Украина стала самой многочисленной европейской страной, в которой никакие левые не представлены в парламенте.
Восточноевропейская социал-демократия, в большинстве случаев представленная партиями реформистской посткоммунистической номенклатуры, совершенно не способна проводить политику, хоть чем-то заметно отличающуюся от курса либералов и правоцентристов. Последние электоральные результаты венгерских и болгарских социалистов, польских социал-демократов производят крайне удручающее впечатление.
Оказавшиеся на правом фланге современной социал-демократии посткоммунисты в экс-социалистических странах Центральной и Восточной Европы к середине второго десятилетия 21 века оказались в глубоком кризисе. Примерно то же можно сказать о большинстве компартий (пожалуй, за исключением чешской). В странах, где функционируют эти политические субъекты, они, как правило, пользуются, мягко говоря, минимальным влиянием.
Что же касается новых формаций радикально левой ориентации, в отличие от «старой Европы», на Востоке они практически отсутствуют. Разве что можно тут назвать хорватских лейбористов, представленных в парламенте своей страны. Это левопопулистская сила, левее социал-демократии.
Тем интересней на этом мрачном фоне выглядит тот факт, что в 2014 году о себе громко заявила коалиция «Объединённые левые» (ОЛ) в Словении. На выборах в мае в Европейский парламент, получив 22 тысячи голосов (5,5% избирателей), ОЛ чуть было не провели туда своего представителя. А на досрочных выборах в 90-местное Национальное собрание в середине июля ОЛ развили свой успех: заручившись поддержкой 51,5 тысяч активных избирателей (5,97% голосов), они сумели впервые прорваться в национальный парламент, завоевав там шесть мандатов.
Очень важно, что этот прорыв силы, расположенной слева от социал-демократии, произошёл в достаточно благополучной по меркам посткоммунистического пространства стране. До сих пор, даже если брать в расчёт показатели стран, в прошлом составлявших югославскую федерацию, по таким параметрам, как уровень зарплат и пенсий, социальная защита населения, прогрессивное налогообложение и т. д. Словения объективно впереди бывших «братских республик».
Тем не менее, словенские избиратели устали от чередовавшихся у власти до последнего времени консервативной Словенской демократической партии и леволиберальной коалиции с участием социал-демократов. Правда, данная усталость привела большую часть недовольных избирателей к весьма оригинальному, не совсем обычному для Центральной и Восточной Европы выбору в пользу социал-либерального популизма, олицетворяемого до недавнего времени партией «Позитивная Словения», а с лета 2014 года ещё одной новоявленной силой — «политическим дебютантом» — Партией Мирослава Церара (нового премьер-министра Словении).
И всё же часть недовольных, что называется, свернула влево. Действия находившихся у власти в 2012-2013 годах консерваторов в духе «шоковой терапии» привели к увольнениям и снижению зарплат в общественном секторе, сокращению общественных расходов государства на финансирование пенсий, снижению пособий для безработных. Также, находясь у власти, правые повели дело к неолиберальной реструктуризации системы высшего образования. Всё это спровоцировали крупные демонстрации рабочих, служащих и студентов в 2012-2014 годах.
Именно в ходе этих массовых по словенским меркам социальных выступлений противников «шоковой терапии» и «строгой экономии» в стране выкристаллизовалось движение подлинно левой антилиберальной оппозиции. Под влиянием волнений снизу произошло объединение в рамках коалиции «Объединённые левые» трёх партий: Инициативы за демократический социализм (ИДС), Демократической партии труда (ДПТ) и Партии за устойчивое развитие Словении (ПУРС). Таким образом, костяк ОЛ (к движению позже добавились также альтернативные ассоциации «гражданских инициатив») составили партии леводемократической, одновременно социалистической и экологистской направленности.
Большую роль в этих партиях играют молодые активисты, вышедшие «родом» из боевого студенческого движения, а также левые синдикалисты. Это отрадно, поскольку в большинстве случаев в Восточной Европе антилиберальные левые никак реально не связаны ни с серьёзными профцентрами, ни с молодёжным движением.
Наиболее влиятельной силой в коалиции является ИДС (4 из 6 парламентариев от ОЛ принадлежат этой партии); эта партия ориентирована на взаимодействие с Партией европейских левых, в состав которой входят многие коммунистические и левосоциалистические партии «Старого Света».
Конечно, словенские антилиберальные левые партии являются ещё неустойчивыми, не очень многочисленными формациями. Но то, что недавно созданное объединение ОЛ по числу набранных голосов сумела фактически сравняться с партией «Социал-демократы» (эта партия продолжает своё электоральное падение, на летних парламентских выборах она получила лишь 5,98% голосов), говорит о серьёзном потенциале нового объединённого левого движения в Словении.
