Дмитрий ЖВАНИЯ
Многие думают, что в политику люди идут исключительно ради обретения личных благ. Если смотреть на политиков из партии власти, то так оно и есть. Но ведь есть и другие политики. Какими благами обзавёлся Сергей Попов — руководитель гатчинского отделения «Справедливой России»? Пока он находит только проблемы. Но в принципе иного и нельзя ожидать, если ты — оппонент власти.
Попов, молодой отец троих детей, мог бы спокойно наращивать жирок в «Единой России»: сегодня — муниципальный депутат, завтра — областной, а там и до Госдумы недалеко. Но Попов предпочитает бороться. Вот и сейчас он идёт на довыборы депутатов Ленинградского областного Законодательного собрания, чётко заявляя о себе как о левом оппозиционере.
Наша справка:
Сергей Попов родился в 1982 году в посёлке Давыдовка Воронежской области в семье рабочих. В 2004-м с отличием окончил Санкт-Петербургский университет государственной противопожарной службы МЧС, а в 2008-м — Академию государственной службы. Кандидат технических наук. Награждён медалью «за отличие в службе». Председатель партии «Справедливая Россия» в Гатчинском районе, депутат муниципального образования «Пудостьское сельское поселение», помощник депутат Законодательного собрания Ленинградской области Алексея Этманова. Женат. В браке родилось две дочери и сын.
Дмитрий ЖВАНИЯ: Многие люди считают, что в «Справедливой России» оказались те, кто не подошёл «Единой России» — партии власти. Насколько, на Ваш взгляд, это мнение соответствует реальности? И почему Вы решили вступить в партию «Справедливая Россия»?
Сергей ПОПОВ: Начну отвечать с конца — как я оказался в партии «Справедливая Россия». На одном из этапов своей жизни я увлёкся политикой и понял, что мне надо определиться с партией. Дмитрий Рогозин привлекал меня своей харизмой. Я ему поверил и в 2004 году вступил в его партию «Родина». А затем «Родина» стала частью «Справедливой России».
Поначалу я считал, что Путин делает много полезного для России и поддерживал его. Когда «Родина» влилась в «Справедливую Россию», я особой разницы между партиями, каких-то нюансов, не замечал. Всё изменилось в 2007-м, когда перед выборами в Государственную Думу Путин возглавил «Единую Россию». Тогда, вместе с представителями ТИКа Гатчинского района, я эту разницу почувствовал.
«Справедливую Россию» тут, на местном уровне, стали прижимать. Чиновники и единороссы, не стесняясь, стали говорить: «С нами президент. И нам всё равно». Тогдашнего председателя «Справедливой России» в Гатчинском районе, Романа Дерендяева, обливали грязью на местном радио, на телевидении, в газетных статьях. Он испугался и снял свою кандидатуру за несколько дней до выборов.
Кстати, сейчас он — глава администрации того поселения, где я работаю муниципальным депутатом — в Пудости. Теперь мы вместе с местными жителями ведём борьбу с ним. Он организовал четыре ТСЖ в поселении, хотя жители были явно против этого. Он привёл и защищал активно инвестора, который хотел построить в поселении мусороперерабатывающий завод. Одним словом, на отчёте за 2012 год я оценил его работу на двойку и публично на собрании заявил об этом.
Разница между «Единой Россией» и «Справедливой Россией» гигантская. В 2011 году у меня было такое вдохновение! Тогда наша партия заявила о себе как о реальной оппозиционной силе. Сергея Михайловича Миронова убрали из Совета Федерации, на партию в целом власти оказывали жёсткое давление. Я хочу сказать о ситуации в партии на уровне района. Были у нас бизнесмены. Но все убежали! Сейчас-то у нас глава района — Елена Любушкина, а тогда Гатчинский район возглавлял Александр Худилайнен. Фигура знаковая! Все говорили-шептали, что он будет губернатором Ленинградской области. Его избрали председателем Законодательного собрания в 2011 году. Он жёстко ломал проявления оппозиционности, поэтому от нас много людей откололось — убежали, написали заявления о выходе.
Поэтому считаю, что на нашем уровне всё зависит от людей. Наша команда — не такая многочисленная, но люди есть, и мы держимся вместе, пытаемся отстаивать мнения жителей, народные интересы, свою позицию. Конечно, она идёт в разрез с позицией «Единой России». Меня возмущает представление о «Справедливой России» как о «второй ноге» партии власти. Во всяком случае, в нашем, Гатчинском, районе разница между партиями огромная. По всем вопросам у нас разные точки зрения. Начиная с отчётов, которые традиционно проходят в феврале в каждом поселении.
Исполнительная власть и «Единая Россия» хвалят друг друга, как в поговорке: «Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку». Мы же пытаемся критиковать, но не огульно, а выдвигая рациональные предложения. Это власть нервирует, принуждает её прислушиваться к нам и корректировать свои планы.
Почему, на ваш взгляд, ваша партия, «Справедливая Россия», отказалась от борьбы за голоса, которые ей отдали избиратели 4 декабря 2011 года на выборах депутатов? И эти голоса присвоила себе «Единая Россия». По всем замерам общественного мнения, если бы выборы состоялись сегодня, «Справедливая Россия» вообще бы не прошла в Государственную думу. Да и создаётся впечатление, что сама партия находится в растерянности…
Это не так. В Петербурге были суды по итогам выборов, прошедших в декабре 2011 года. Но, к сожалению, кто сталкивался, тот знает, что судебная власть и зависима и коррумпирована. В моём случае, к примеру, решение Конституционного суда РФ прямо исключает решение районного суда, но свою ошибку районный суд не признаёт. Замеры общественного мнения часто корректируются и обрабатываются. Но возможно, наш лидер, Сергей Михайлович Миронов, решил сменить приоритеты — из явно оппозиционной партии сделать партию, которая больше работает с законодательством, а не устраивает митинги.
Я хочу сказать за себя. На мой взгляд, митинги — это очень важная форма давления на власть, и если мы от этой формы откажемся, мы не решим важные проблемы. Это нормальная форма протеста. Нельзя нам от неё отказываться. Но и митинги бывают разные. Что за тема? Что за вопрос? Кто участники? Устраивать митинг или нет, зависит от многих факторов.
Что произошло на уровне федерального руководства «Справедливой России», мне неизвестно. Но наше гатчинское отделение настроено в отношении партии власти оппозиционно, мы не согласны ни с её курсом, ни с её действиями — особенно в нашем Гатчинском районе. Самая главная наша беда в том, что люди мало интересуются политикой и общественными вопросами. Если большое количество людей будет пытаться как-то ситуацию изменить, бороться за свои права — от нас будет толк, больше побед и положительных примеров. Эти положительные примеры, надеюсь, будут заразительными. И тогда мы сможем изменить существующее положение вещей.
А Вы на каком этапе жизни увлеклись политикой? Что произошло с Вашим мировоззрением? Почему Вы решили посвятить себя политической работе? Какие конкретные цели Вы преследуете? Что привлекает в занятии политикой?
Однажды я поймал себя на мысли, что эта сфера мне интересна. Стал обращать внимание, собирать календарики с политиками. Решил в начале, что пусть это будет моим хобби. Но в дальнейшем, когда был курсантом в университете МВД на пожарном факультете, я замечал всевозможные несправедливости, которые меня возмущали. И я не просто возмущался, но и пытался повлиять на ситуацию. Я вникал, влезал, пытался своё мнение активно отстаивать.
Меня возмущали, например, сбор денег на какой-нибудь памятник или отправка курсантов на хозяйственные работы. Наш начальник факультета сейчас — заместитель министра МЧС. А на первом курсе нас снимали с занятий и отправляли на Невский проспект, где турки строили гостиницу «Рэдиссон», и мы там вкалывали, а учебный процесс страдал. Но разве это правильно? Мы приехали служить Отечеству, а правда жизни оказалась другой. Это всё меня возмущало. Но это — мелочи по сравнению с тем, с чем пришлось нам всем столкнуться по окончанию училища, когда мы стали офицерами и начали служить на «земле», в пожарных инспекциях.
А это правда, что Вы пытались создать профсоюз пожарных?
У меня и сейчас есть такая идея. Я от неё не отказался, потому что вижу, что такого профсоюза нет, но знаю, что он востребован, и единственное, что нужно — потратить немного средств и времени. Но мне бы хотелось вначале собрать коллектив. Искусственно профсоюз не создавать. Надо, чтобы ребята сами созрели, объединились вокруг этой идеи, чтобы появился костяк активистов, который будет профсоюз развивать. Мне нравится профсоюз сотрудников милиции Москвы. Михаил Пашкин — его председатель. Я его уважаю. Видно, что он защищает трудовые права сотрудников милиции. Я пытался выходить с ним на связь. Но пожарные к ним никакого отношения не имеют, и они им не интересны. Вижу, как страдают многие мои бывшие коллеги, защитить их некому, понимаю, что им и надо самим объединяться для самозащиты.
Вы видели, как пожарные Каталонии боролись против сокращения бюджетных ассигнований? Они вышли на улицы Барселоны в пожарных одеждах, в касках и дрались с полицией. Это напоминало сражение рыцарей. И те и другие — в форме и шлемах…
Замечательно, что пожарные Каталонии борются за свои права, защищают свой уровень жизни, не хотят мириться с произволом. У нас, к сожалению, этого быть просто не может. У нас всё связано-повязано. Люди запуганы. Если кто-то начинает выступать, его увольняют задним числом. Всё жёстко на корню пресекается. То ли в 2008-м, то ли в 2010-м, пожарные Санкт-Петербурга «похоронили» каску перед Смольным. Приезжало НТВ, снимало сюжет. Но, говорят, что наши генералы выкупили этот сюжет, и ничего по телевидению не показали. Часть эту пожарную расформировали, сотрудников уволили.
Или возьмём ситуацию в Воронеже. Сотрудники тамошней специальной пожарной части написали коллективное обращение, которое попало даже в «Российскую газету», они написали жалобу Генеральному прокурору России Юрию Чайке. В то время министром был Сергей Шойгу. Вопрос разбирался на высоком уровне. Огласка была, но результатов — ноль. Часть расформировали. И все пожарные видят всё это. И когда им говоришь: «Парни, надо что-то делать», они отвечают: «А какой смысл? Ты сумасшедший. Этим просто бессмысленно заниматься. Только зря тратить своё время. Результата не будет».
Движения на данный момент нет. Только когда человека уволят, загнут в баранку, поставят в безвыходное положение, тогда он пытается сопротивляться, искать защиту в суде. Но, исходя из своего горького опыта, хочу сказать: искать защиту в суде бесполезно. Во всяком случае, бывшим сотрудникам МЧС. Полагаю, что суды всегда будут на страже государства, а точнее — министерства.
А почему вы судились с МЧС?
В 2009 году меня избрали депутатом Пудостьского поселения Гатчинского района. На тот момент я был сотрудником МЧС. Когда я узнал, что мне нельзя совмещать службу и депутатство, я пошёл к начальнику с рапортом-просьбой о приостановлении службы. Я предполагал, что будет отказ. У нас как? Если ты с начальником дружишь, он может твой любой вопрос решить. А если нет, то по всем пунктам будешь получать только отказы. Перед этим я отправил запросы и в Генеральную прокуратуру, и в полицию, и в МЧС с просьбой разъяснить мне: обязан ли сотрудник приостанавливать службу или нет в случае, если его избрали депутатом. Из МЧС я получил бумагу о том, что не обязан. Меня сразу вызвали, узнав, что я обращался, и сказали, что будет отказ в просьбе о приостановлении службы. Хотя был большой материал о том, что сотрудникам службу нужно приостанавливать в обязательном порядке.
И много случаев, когда по суду сотрудников лишают депутатства, их наказывают за то, что службу не приостановили. Мне отказали, и я написал жалобу в прокуратуру. Безрезультатно. Дошёл до первого заместителя генерального прокурора — от него есть ответ, мол, можешь совмещать. Хотя в официальных новостях они сообщили, что другой сотрудник, не приостановив службу, совершил нарушение. Нарушение пресекли, сотрудника за совмещение наказали.
И вот берешь две бумаги и говоришь: покажите разницу, обоснуйте. Почему в моём случае один ответ, а в другом — другой. Объясните почему? Объяснение простое: суд так решил, что ты можешь совмещать. Я проиграл все суды, включая верховный, но конституционный суд разжевал закон и объяснил, что сотрудник обязан службу приостанавливать. И это — повод для пересмотра дела. Но мне почему-то в этом систематически отказывается.
Сергей, то, что вы говорили о пожарных — что люди не видят перспектив в коллективной борьбе за свои интересы — можно распространить на всё население в целом. Как вывести людей из состояния инертности и неверия в собственные силы?
Я думаю, ничего изобретать не надо. Нет такого средства, которое бы позволило одним махом изменить ситуацию. Есть старые проверенные методы. Всё нужно решать коллективно. Я в этом на практике убедился. И как муниципальный депутат подтверждаю, что, когда на администрацию давит народ, а не один только депутат, администрация идёт на уступки. А если только один депутат, то администрация отмахивается от него, как от назойливой мухи, и делает своё дело. А когда что-то переходит в публичное поле, то администрация начинает опасаться. Нужно использовать старые методы — работать с людьми. И эту работу нужно систематизировать. Надо терпеливо объяснять людям, что сами собой их проблемы не решатся, и поднимать их. Сдаваться нельзя.
Вы сторонник позиционной войны — той тактики, о которой писал создатель итальянской компартии Антонио Грамши?
Слово «война» мне не нравится. Вот борьба — другое дело. Я — сторонник конструктивной борьбы. Её можно вести на бумаге — в статье или в телесюжете. Как сказал наш Миронов: «Справедливость — как любовь. За неё надо бороться». Нужно уметь за свои слова постоять. Но, к сожалению, сегодня люди не борются, потому что СМИ им внедряют мысль, гипнотизируя ею буквально: «Никуда не лезьте! Ни во что не вмешивайтесь! Ничего изменить вы не можете! Успокойтесь, наслаждайтесь, получайте удовольствие». Вот мы пытаемся заговорить с людьми, а они убегают, бросая: «Мне некогда!» Так завтра ты на работе будешь спать, и зарплата у тебя будет в два раза меньше, если сегодня тебе некогда заняться вопросами. Нужно пробуждать сознание людей.
Из истории и из теории мы знаем, чем должен заниматься левый политик, попадая в законодательные органы власти. Но это всё теория, это всё история. Сейчас, на ваш взгляд, какие задачи стоят перед левым депутатом в России?
Когда меня избрали депутатом в Пудостьском поселении, я пытался браться за все вопросы, которые касались интересов жителей. Для меня было неважно, есть ли какая-то инициативная группа, есть ли у людей какие-то наработки. Сейчас я понимаю, что это неправильно, и я берусь только за те вопросы, где есть инициативная группа от двух человек.
Левый депутат должен отстаивать интересы большинства. У нас люди грамотные. И когда они начинают что-то требовать, депутат должен быть с ними рядом. Он должен их поддерживать и совместно с ними искать пути к достижению цели. Например, управляющая компания не работает. Депутат должен сделать запрос, попросить отчёт у главы компании, разобраться, почему плохо работает управляющая компания, запросить финансовые документы, подключить юриста, то есть выступить на стороне населения.
Или вот больной вопрос — нет клиники, медицинского стационара в городе Коммунаре. Депутат должен трубить со всех трибун об этом, требовать от главы администрации района и от губернатора области скорейшего открытия больницы, изыскивать и другие варианты решения проблемы. Можно и митинги устраивать на эту тему, и подписи собирать (что мы, кстати, сейчас и делаем), и подключать к проблеме знаковых людей, например, известных художников, музыкантов, учёных. Я уверен, что создание резонанса позволит решить эту проблему. Проблем накопилось очень много. Но их нужно решать, а не просто жаловаться: нет садиков, на дорогах ямы, с водой плохо. Это и без депутата люди знают.
То, что в Коммунаре нет больницы — это, конечно, ненормально, если подходить с точки зрения интересов людей. Но это нормально для той социально-экономической системы, в которой мы живём. Ведь история с больницей в Коммунаре – следствие тех изменений, которые произошли за последние два десятилетия в системе отечественного здравоохранения. Сейчас эта практика узаконена ФЗ-83 о подушевом финансировании здравоохранения: больных мало — значит, больница не нужна. А больница была в жутком состоянии.
Не видите ли Вы необходимости объяснять людям суть проблемы — ведь дело не только и не столько в плохом чиновнике, сколько в самой социальной системе? Что нужно бороться против этой системы в целом? О справедливости не говорит только ленивый, а что такое — справедливое общество? «Справедливая Россия» говорит о новом социализме. Что это такое на Ваш взгляд? И вообще — какая идея должна воодушевлять людей?
На мой взгляд, критерий очень простой — социальная политика. Насколько она эффективна? Как тратятся бюджетные деньги? Берём бюджет любого поселения, района, области и смотрим: социальная власть распределяет бюджет или не совсем социальная? Есть рациональное объяснение, почему мы живём плохо. Чиновники предлагают потерпеть. Я с этим не согласен.
Тот же вопрос с больницей в Коммунаре. Если она в плохом состоянии — это не повод её закрывать. Это причина выделить деньги на её поэтапный ремонт. То, что она не заполнялась — это бред сивой кобылы. Коммунар — большой город, в нём живёт 20 тысяч человек. Вот почему-то в Вырице с 10 тысячами населения больница работает. Из Коммунара туда возят людей! Спрос на лечение там почему-то высокий. А про больницу в Коммунаре — это отговорка, наглая ложь. Просто решили сэкономить. Не строить ожоговый центр где-то, а взять существующее здание, урезав конституционные права граждан на бесплатное медицинское обслуживание.
На многие серьёзные проекты я смотрю как на освоение бюджетных денег, их распихивание по своим компаниям. На примере своего поселения я всё прекрасно вижу. Администрация Пудости создала четыре ТСЖ. ТСЖ Рейзино — деревня с 1100 человек, ТСЖ Пудость — посёлок с 2,5 тысяч человек, ТСЖ Терволово — 2,5 тысяч человек и ТСЖ Ивановка — около 1,5 тыс. человек. Один из депутатов создал свою управляющую компанию «Возрождение». Она делает всё: отлавливает собак, опиливает деревья, убирает мусор, красит, выполняет все работы. Но мы узнали, за какие деньги! Выяснилось, что в Рейзинском клубе ремонт отопительного котла этот депутат оценил в 500 тысяч рублей. Другие компании готовы были сделать те же работы за сумму в два с половиной раза меньше.
К сожалению, у нас такая ситуация. Я вижу, как работы выполняются, как работает управляющая компания, сколько стоит ремонт балконов — информация к нам стекается. У нас работает общественная приёмная, люди приходят со своими болячками. Факты из разных источников подтверждают: средства тратятся бесконтрольно, завышается стоимость работ и услуг. А страдает простой человек, который платит в никуда. Нужно попытаться нам защитить его, и мы это делать будем. Социальное направление — это тяжёлый вопрос. Я попытался эту тему развить. Всё должно быть по-другому.
Если строить новый социализм — то нужно строить новые детские садики, школы. Чего стоит записать сейчас ребёнка в школу! Мы записывались с дочкой в первый класс за пять дней до приёма документов. Родители стояли и дежурили по ночам. В день приёма документов в шесть часов утра стали люди прорываться, и до девяти часов все уже прошли. А человек, который пришёл к девяти утра в день записи, уже опоздал. И такая картина из года в год повторяется. Люди получают черепно-мозговые травмы, записывая детей в школу, и их увозит на скорой.
А с детскими садами власть даже не отрицает проблему. Сейчас власть как её решает? Запрещает в городах в садик принимать детей до трёх лет. Вот у меня ребёнок, которому нет трёх лет. Мы пытались его устроить в садик – получили отказ, потому что новое распоряжение: нужно сокращать очередь. А за счёт чего? За счёт сокращения числа детей. Возраст повышается, количество нуждающихся резко сокращается. Хлопаем власти в ладоши, которая якобы решила проблему!
Вот сегодня по поводу детских садиков нам позвонила одна из неравнодушных мам, и мы с ней договорились о том, что она и ещё ряд мам соберут подписи, и мы вновь будем обращаться к власти с требованием строительства новых детских садов. Кстати, я поддерживаю инициативу депутата Ленинградского областного Законодательного Собрания от «Справедливой России» Алексея Этманова по поводу детских садов. Он предлагает ввести компенсацию за непосещение. Если человек стоит в очереди на получение места в детском садике, у него нет возможности отправлять в детский садик ребёнка — значит, ему из бюджета полагается компенсация. Чтобы родители могли нанять няню или чтобы мама могла не работать и сидеть с ребёнком. Мне кажется, это очень правильная инициатива. Такой закон стимулировал бы власть на экономию бюджетных денег и на строительство детских садов. А то сейчас она не тратится на тех детей, которые сидят дома, и не пытается решить проблему.
Коли речь зашла об Алексее Этманове, то давайте вспомним, что он заявил о себе как рабочий лидер. В округе, где Вы будете баллотироваться в депутаты Ленинградского областного ЗакСа, есть город Коммунар. В нём я насчитал 12 предприятий, из них четыре — крупных. В своей программе Вы отдельно выделяете рабочий вопрос? Ведь он, несмотря ни на что, остаётся важным и определяющим для нашей страны, а для Коммунара — в особенности.
Согласен. Коммунар — рабочий город. Рабочих я рассматриваю, в первую очередь, как простых людей, которые страдают от несоциальной политики. Интересы рабочих мне близки и понятны. Я родился в селе Давыдовка Воронежской области, в рабочей семье. Мой отец был строителем, слесарем – обычным работягой, а мама работала санитаркой, диспетчером. У рабочих тоже есть дети, которым не хватает мест в детских садах, они тоже нуждаются в медицинской помощи, а больницы нет.
Мы взяли курс на помощь жителям, чтобы больница у них появилась в ближайшее время. Ну и, конечно, надо помогать рабочим в борьбе за трудовые права. Я для себя определил, что буду заниматься такими вопросами, которые волнуют коллективы людей от двух и более человек. Если соберётся коллектив какого-то цеха, какого-то отдела — пусть это будет два человека — и они попросят меня поддержать их, я всегда готов помочь.
Например, создать профсоюз?
Да, потому что профсоюзы — вещь правильная и необходимая на предприятии и на производстве. Сам был членом профсоюза работников государственных учреждений, но когда у меня возникли сложности с руководством, этот профсоюз ничего не сделал. Я понял, что название «профсоюз» — ещё ничего не значит, вовсе не значит, что он будет отстаивать права. Нужен реальный профсоюз, который будет бороться за права рабочих. Потому что права трудящихся нарушаются сплошь и рядом, примеров масса. И, конечно, движение за профсоюзы надо поддерживать. Ведь благодаря профсоюзам повышается культура людей, повышаются социальные гарантии, повышается заработная плата. Люди становятся активными и в социальном плане.
У России — такая богатая история, и без сильных профсоюзов жить некультурно. А жить с зависимыми профсоюзами — это как-то несовременно. Без хорошего, грамотного профсоюза на предприятии не будет построено хорошей, слаженной работы. Профсоюз нужен, я готов всегда его поддержать, но важно, чтобы инициатива шла снизу. Вот как у Алексея Этманова на «Форде». Если было побольше таких людей, как он, — у нас была бы другая страна, и было бы всё по-другому.
