Каждую субботу в последнее время Париж, что называется, дрожит. «Жёлтые жилеты», как говорится, навели шороху во французской столице и других городах страны. Несмотря на многочисленные эксцессы и акты насилия, в том числе со стороны «уличной оппозиции», движение остаётся весьма популярным: большая часть французов солидарна с демаршем «жёлтых жилетов».
В случае с «жёлтыми жилетами» речь идёт о весьма противоречивом в социально-политическом плане движении. Большая часть активистов не связана с традиционными политическими партиями или социальными движениями.
Проводившиеся французскими социологами в ноябре исследования показали, что, скажем, 38% респондентов из числа опрошенных «жёлтожилетников» в первом туре президентских выборов в 2017 года поддержали Марин Лё Пен, тогда как 28% голосовали за Жан-Люка Меланшона.
Мой старый знакомый, социалист и заместитель председателя Сената Даниэль Ассулин отмечает, что «среди радикально настроенных активистов «жёлтых жилетов» немало выходцев их экстремистских ультраправых организаций». У левых сил это не может не вызывать тревоги. Закономерно и беспокойство левых политологов, когда они указывают, что принципиально «антиналоговые» лозунги активистов, как и раздающиеся время от времени речёвки против иммигрантов, или же призывы вернуться к семилетнему президентскому мандату в среде манифестантов также свидетельствуют о сильном влиянии правых и даже крайне правых идей среди участников движения.
Но совершенно понятно, что нынешняя «жёлтая» волна социальной оппозиции во Франции неоднородна во всех смыслах. Сегодня «жёлтый жилет» может одеть и мелкий собственник, и рабочий, и пенсионер, и мать-одиночка. Равно и в политическом плане в одном строю, возможно — временно (ведь это так не характерно для французской политической культуры), оказались радикальные левые и крайне правые. Но именно крайне правые и радикальные левые силы и их сторонники особенно поддерживают демарш «жёлтых жилетов». Опросы показывают, что чётко более половины избирателей соцпартии, свыше 85% сторонников «Непокорённой Франции» и 93% электората ФКП выступают за продолжение акций давления «жёлтых жилетов». Часть активистов этих левых сил принимает непосредственное участие в движении. С моей точки зрения, это объясняется не только тем, что левая оппозиция и «жёлтые жилеты» едины в нелюбви к президенту Эмманюэллю Макрону.
В конце ноября — первой декаде декабря СМИ Франции обнародовали разнообразные требования «желтожилетников». Их анализ показывает, что у левых сил имеются веские основания солидаризироваться с движением. Нет, речь идёт, конечно, не о центральном лозунге ввести в Конституцию официальный запрет взимать с гражданина более чем 25% налогов. Скорее, такой лозунг более по сердце сторонникам Национального объединения или «Республиканцев».
В материалах «жёлтых жилетов» особенно сильный акцент делается на «независимых трудящихся», что как раз подтверждает мысль о том, что у истоков движения стояли прежде всего выходцы из «среднего класса».
Однако, когда в «объединённых» лозунгах протестного движения мелькают тезисы о повышении минимальной заработной платы на 40% — до 1300 евро, определении потолка заработной платы в 15000 евро в месяц, запуске комплексной государственной программы по преодолению бездомности, увеличении размера пенсий и пособий по инвалидности, ограничении со стороны государственных инстанций цен на аренду жилья, совершенствованию долгосрочных трудовых контрактов, повышении социальных прав работников на предприятиях — разве данные лозунги не созвучны тем, что многие года и десятилетия защищаются левыми во Франции и по всей Европе?
Важное место в социальных требованиях «жёлтых жилетов» занимает проблематика занятости и создания дополнительных рабочих мест во имя комплексной борьбы с безработицей. Это отвечает также позициям французских левых партий, хотя нужно уточнить, что в материалах «жёлтых жилетов» особенно сильный акцент делается на «независимых трудящихся», что как раз подтверждает мысль о том, что у истоков движения стояли прежде всего выходцы из «среднего класса».
«Жёлтые жилеты» призывают «законодательно запретить делокализацию французских промышленных объектов», проще говоря — не допустить перемещения за рубеж национальных предприятий.
Можно найти и ещё немало пунктов требований «жёлтых жилетов», соответствующих «левой парадигме». Например, относительно «более справедливого и более прогрессивного налога», снижения «жалованья» избранным лицам, возвращения к принципу солидарной и социализированной пенсионной системы, а также увеличения размера пенсий, которые во Франции не должны быть ниже 1200 евро. Среди лозунгов «жёлтых жилетов» популярен призыв к возвращению к «миттерановскому» закону о выходе на пенсию в 60 лет.
У «жёлтых жилетов» также можно найти немало лозунгов, касающихся запуска государственной программы по доступному и изолированному жилью. Как и некоторые левопатриотические интеллектуалы, «жёлтые жилеты» призывают «законодательно запретить делокализацию французских промышленных объектов», проще говоря — не допустить перемещения за рубеж национальных предприятий. Среди требований протестующих фигурирует также столь популярная у французских радикальных левых идея о национализации газа и электричества…
В одном строю, возможно — временно (ведь это так не характерно для французской политической культуры), оказались радикальные левые и крайне правые.
В общем, вполне закономерно то, что накануне пятой «субботы борьбы» (15 декабря), которую теперь так боятся сторонники нынешней власти по призыву многочисленных левых ассоциаций, руководимых левыми профцентров Всеобщая конфедерация труда и «Рабочая сила», да и самих левых партий и движений (прежде всего «Непокорённой Франции») в разных городах Республики состоялись манифестации солидарности с «жёлтыми жилетами». Товарищи из «Непокорённой Франции» в Париже и на местах работают над созданием «Гражданского движения жёлтых жилетов». Как отмечает депутат Национального Собрания, координатор Левой партии, выступающей в роли политического ядра «Непокорённой Франции», Эрик Кокрель, «долг левых сил — быть солидарными с этим народным движением и не позволить его стихийного дрейфа в сторону правого популизма».
