Тематика европейской интеграции не чужда мне. В своё время я был и аспирантом, и докторантом именно на кафедре европейских исследований факультета международных отношений петербургского университета. В конце концов, моя докторская диссертация посвящена анализу подходов французских левых партий именно к проблемам европейского строительства. А после её защиты, естественно, научный и общественный интерес к происходящим в Европе политическим и экономическим процессам я не потерял.
Безусловно, я придерживаюсь той точки зрения, что сам эксперимент Европейского Союза (ЕС) знаменует собой в истории народов и государств Европы громадную веху. Это противоречивый эксперимент, с неясными перспективами, но я согласен с тем неоспоримым фактом, что европейская интеграция способствовала прекращению многовековой конфронтации государств-наций в Западной Европе (а ныне и далеко за её географическими пределами) и привела к совершенно новой странице в истории Старого Света.
Но как историк, верный марксистской методологии, я прекрасно понимаю, что европейская интеграция отнюдь не является «процессом для всех», равно как её результаты и не служат интересам широких слоёв наёмных трудящихся. Да, благодаря открытости границ и рынков, единой валюте и общим социальным достижениям, знаменитой европейской социальной модели, всё ещё крайне привлекательной для миллионов выходцев из развивающихся стран, стремящихся сквозь все преграды в «обетованную» старушку-Европу, «политический класс» ЕС мог долгое время рассчитывать на весьма широкую гражданскую поддержку интеграционных процессов. Хотя ещё в начале 90-х годов прошлого столетия, мы помним, датчане на референдуме сначала отвергли ратификацию Маастрихтского договора. Тогда же примерно половина французов сказала «нет» ЕС. Против перехода к единой евровалюте высказались подданные Дании и Швеции.
Это были серьёзные звонки, но евробюрократия и европейский капитал, вставшие на путь дерегламентации социальной модели Европы, словно не услышали «голос наций». В начале нового тысячелетия они повели дело в сторону ещё более тесного политического и экономического единения (разумеется, под либеральной экономической гегемонией), разработали «Европейсикй конституционный договор». Но в 2005-м еврофедералисты получили по носу от избирателей Франции и Нидерландов, отказавшихся от его ратификации. Причём в рамках ЕС сложилась интересная ситуация: ведущие институциональные партии в национальных государствах и на уровне Европарламента (правоцентристы, социал-демократы, либералы и экологисты), как правило, поддерживают углубление интеграционных процессов ценой отказа от национального суверенитета и расширения полномочий разные коммунитарных органов, тогда как значительная часть избирателей левого и правого электората отказывается поддерживать свои партии в этом принципиальнейшем вопросе политической жизни.
Казалось бы, если рассуждать логично, в период жёсткого финансового кризиса, когда рядовые европейцы ещё больше разуверились в чудесной силе единой Европы, лидерам стран ЕС следовало отложить в сторону разговоры о своих федеративных пристрастиях. Когда, согласно опросам, полвина немцев и французов считает, что им жилось бы лучше без ЕС, когда две трети жителей Германии продолжают сожалеть об отказе от марки, когда правительства Болгарии, Чехии и Польши открыто предлагают в силу кризиса подождать с присоединением к зоне евро, когда на манифестациях в Греции и Португалии звучат жёстко «антибрюссельские» лозунги, а в Афинах сжигают стяги Евросоюза, когда ненависть к Европейскому центральному банку (ЕЦБ) и Еврокомиссии перекладывается на неприятие европейского проекта как такового, честно слово, исходя из здравого смысла, следовало бы отказаться от планов педалирования новых «интеграционных волн».
Но нет! На прошлой неделе Жозе Мануэль Баррозу, глава Европейской Комиссии, выступая перед европарламентариями, разоткровенничался и призвал к европейской политической федерации, заявив при этом, что уже к моменту выборов нового состава ЕП, то есть к 2014 году, страны-члены ЕС разработают новый политический договор. Почин, похоже, поддержала Ангела Меркель; канцлер Германии тоже ратует за укрепление политического измерения евроинтеграции. Господин Баррозу и фрау Меркель принадлежит к одной демохристианской (правоцентристской) политической семье, весьма тесно связанной с интересами крупного европейского капитала и транснациональных корпораций. Когда Баррозу говорит: «Мы видим, что единый рынок действует быстрее, чем раздробленные по отдельности национальные правительства», посыл сего тезиса вполне ясный: нужно добиться такой ситуации, когда даже скромные преграды национальных законодательств будут сломлены и для всевластия рынка на уровне единой Европы вообще не будет преград. Мы уже не первый год видим, что в своей реальной деятельности Еврокомиссия, ЕЦБ, Совет ЕС и другие органы Союза открыто, в наглую разрушают ту самую европейскую социальную модель, которую, по всем учредительным документам ЕС, обязаны защищать. Миллионы греков, испанцев и португальцев прекрасно понимают, кто их враг на континентальном уровне. Увы, но это правда: на уровне ЕС социал-демократия в лице Партии европейских социалистов, как правило, не противодействует подобным действиям евробюрократии, а зачастую смыкается с ними.
Но чем более жёсткими становятся действия Еврокомиссии в деле проталкивания «строгой экономии» на европейском и национальном уровнях, тем сильнее в ЕС противодействие снизу. В благополучном 2005-м граждане богатых Франции и Голландии уже сказали «нет» федералистскому проекту с либеральным содержанием. Так неужели через семь после этого, в условиях актуального кризиса, число сторонников подобного проекта могло вырасти? Другое дело, что в руководящих органах ЕС просто не любят спрашивать рядовых европейцев о судьбе Союза. Но спросить рано или поздно придётся, не во всех странах, так хоть в нескольких. И вот тогда ленинские слова о далёких от народа (в контексте ЕС – от народов) политиков уж точно получат своё подтверждение применительно к брюссельским чиновникам…
Руслан КОСТЮК, доктор исторических наук, профессор факультета международных отношений СПбГУ
