Руслан КОСТЮК, доктор исторических наук, профессор факультета международных отношений СПбГУ
Результаты президентских и парламентских выборов во Франции показали, что господство французской соцпартии в левом движении Пятой Республики ещё более усилилось. Скажем, соцпартия на парламентских выборах в первом туре получила в численном плане голосов в четыре раза больше, чем ориентированный на компартию Левый фронт. Во сколько раз больше депутатских мандатов – об этом узнаем 17 июня. Но, думаю, цифра может зашкалить за двадцатикратную разницу. Всё это вновь возвращает левых активистов и аналитиков к старинной проблеме: имеет ли смысл в современной Европе существование независимых от социал-демократии левосоциалистических партий?
Разумеется, в каждом конкретном национальном случае имеется собственный ответ, упрощённое обобщение здесь более чем неуместно. Я не раз в течение 2011 и 2012 годов писал о системном кризисе европейской социал-демократии, его идейно-политическом, организационном и электоральном измерениях. Не отказываясь ни от одного из неоднократно озвученных в прошлом тезисов (и порукой тому явное преобладание на сегодняшнем «политическом поле» ЕС правых и правоцентристских сил, что является, так сказать, фактом бесспорным), я всё же не могу не сказать: несмотря на данный кризис и заметное ослабление левого центра, в современной кризисной Европе именно социал-демократия остаётся для левого электората политической силой номер один.
Возьмём самые крупные страны Евросоюза. С Франции я начал – здесь преимущество соцпартии даже и обсуждать не стоит. На недавних частичных земельных выборах в двух землях Германии Левая партия не сумела преодолеть пятипроцентный барьер, тогда как СДПГ обеспечила себе комфортные результаты. В Британии все попытки создать вызывающую у избирателей доверие левую антилиберальную силу ничем не закончились, и лидерство, даже гегемония, лейбористов в левом движении никакого сомнения не вызывает. В Италии создано, вернее переформатировано немало политических субъектов слева от Демократической партии, но пока что каждый из них может рассчитывать на поддержку максимум 4% избирателей, и все они отсутствуют в нынешнем составе итальянского парламента. Наконец, даже в Испании, где ИСРП оказалась заметно ослабленной после парламентских выборов в конце 2011 года, никто слева на данном этапе не в состоянии поставить под вопрос ведущую роль рабочих социалистов в левом движении.
Когда Жан-Люк Меланшон выставил свою кандидатуру в качестве кандидата в президенты Франции от Левого фронта, он во всеуслышание заявил: «Наша стратегическая цель – стать силой номер один во французской левой». Я давно знаю Ж.-Л. Меланшона и с искренним чувством уважения отношусь к этому незаурядному и страстному политику. Он сделал всё, что мог, для антилиберальных левых сил, для Левого фронта. Но ни о каком приближении ЛФ к уровню поддержки соцпартии говорить сегодня нельзя. Более того, возглавляемая Меланшоном левосоциалистическая Левая партия, скорее всего, будет иметь в новом составе Национального Собрания меньшее представительство, чем имела в предыдущем… Значит, по крайней мере, для Франции попытка создать дееспособную независимую от социал-демократии радикальную партию на сегодня вновь окончилась неудачей. И не только во Франции.
Мне могут возразить: но ведь в Греции социал-реформизм провалился, ПАСОК в мае получил на 2/3 меньше, чем раньше! Это правда. Но Греция с её катастрофической ситуацией является как раз тем исключением, которое подтверждает общее правило. Исключением, впрочем, весьма неприятным для социал-демократии. Ведь оно показывает, куда её может привести следование открытой либеральной политике. Думается, однако, что Франсуа Олланд и французские социалисты прекрасно отдают себе отчёт в том, каким путём им не следует идти.
