РПЦ — последний бастион Кремля

Владимир СОЛОВЕЙЧИК

По мере усиления социально-экономического кризиса и вызванной им политической нестабильности кремлёвские чиновники и правительственные аппаратчики всё активнее размышляют над «нетрадиционными» сценариями сохранения своего господства. Речь идёт не столько о насильственном подавлении растущего народного недовольства — этот вариант действующая власть пока оставляет на самый крайний случай, — сколько о политтехнологических манипуляциях, позволяющих, сменив команду игроков и, возможно, правила политической игры, оставить в неприкосновенности процесс либерально-рыночных реформ и итоги приватизации.

Судя по последним событиям, в критической ситуации руководство страны не прочь использовать в своих интересах «православный фактор». В том числе и в предвыборных целях. Иерархи Русской православной церкви Московского патриархата (РПЦ МП), похоже, не возражают. Так, на своём недавнем заседании Священный синод РПЦ МП разрешил священникам принимать участие в выборах, но только в тех случаях, когда необходимо  «оппонировать партиям, которые намерены использовать власть для борьбы» с церковниками. «Если какая-то политическая сила говорит, что она ставит одной из целей своего существования противодействие Русской православной церкви и использует для реализации этой цели выборную власть — в этом случае, только после получения благословения Священного синода или Синода самоуправляемой церкви, конкретный человек именно с целью противостояния этой позиции может в исключительном случае становиться членом законодательного органа власти», — пояснил изменившийся подход к  участию священников в политической жизни руководитель синодального информационного отдела РПЦ МП Владимир Легойда. Высокопоставленный церковный функционер при этом добавил, что речь также идёт и об исполнительных органах власти, но позиция РПЦ МП в отношении участия священнослужителей в политической жизни остаётся неизменной, и в постановлении, принятом Синодом, ещё раз подчёркивается недопустимость занятия священнослужителями каких-либо партийных должностей и постов — независимо от того, предполагают ли они работу на профессиональном уровне или членство в партии.

В 2011 году Архиерейский собор принял документ, в котором говорилось, что священнослужители могут участвовать в выборах в исключительных случаях и только при крайней церковной необходимости, однако порядок их выдвижения не был прописан. Отныне, согласно постановлению Синода, в случае необходимости баллотироваться на выборах иерарх, клирик, монашествующий или мирянин, который несёт послушание в общецерковных учреждениях, должен заранее подать прошение на имя Патриарха и Священного синода или же в Синод самоуправляемой церкви. В нём он должен обосновать необходимость баллотироваться в тот и иной законодательный или исполнительный орган. При этом он должен указать, какая именно политическая сила и каким образом планирует противодействовать церкви. Это прошение должно быть подано до начала предвыборной кампании. Также в постановлении говорится, что в случае, если священноначалие сочтёт недопустимой деятельность клирика на его посту, оно вправе отозвать своё благословение. В этом случае избранный клирик обязан оставить свою должность.

Несмотря на заявления руководящих церковных аппаратчиков о неучастии в партийной жизни, что, кстати, соответствует курсу покойного Патриарха Московского и всея Руси Алексия II (Ридигера), предшественника нынешнего главы РПЦ МП Кирилла (Гундяева), и закреплено в принятых Архиерейским собором в 2000 году «Основах социальной концепции Русской православной церкви», подготовленных тщанием и попечением тогдашнего предстоятеля, нетрудно догадаться, на чьей стороне идейные предпочтения и политические симпатии сегодняшнего церковного начальства. За примерами ходить далеко не надо. Так, 11 марта этого года в своей проповеди в Гефсиманском Черниговском скиту Патриарх Московский и всея Руси Кирилл (Гундяев) заявил о том, что «в начале XX века российская интеллигенция была уязвлена мировоззренческими грехами того времени и не имела сил к сопротивлению, потому что утратила критерий, позволяющий отличить истину от лжи». «Многие метались, думая, что тем самым смогут достичь справедливости и для себя самих, и для всего народа. Легко поддаваясь искушениям, соблазнам — тому, что мы сегодня можем назвать пропагандой, эти люди духовно разоружались, порывали с прошлым, порывали с Церковью, предавались быстро меняющимся идеалам, которые привели страну к краху, к гибели, к разрушению святынь, к попранию чести и достоинства, к разрушению народной жизни, — рассуждал Гундяев. — И до сих пор трагедии века ХХ преследуют нас и в веке XXI… Есть только один путь, и, как говорят сегодня историки, анализируя трагические события начала ХХ века, если бы тогда произошло подлинное обращение людей к Богу, к Церкви, то не было бы страданий народа, не погибли бы десятки миллионов, не была бы страна отброшена на десятки лет назад. Жизнь была бы другой — и духовная, и материальная».

Как известно, история сослагательного наклонения не имеет, и на сословной монархии Романовых поставила крест революция, одновременно покончив не только с капиталистической эксплуатацией, помещичьим и церковным землевладением, голодом, нищетой и неграмотностью подавляющего большинства русского народа, нравами и привычками «тюрьмы народов» для остальной части подданных Российской Империи, но и с позорной практикой наличия в Уложении об уголовных наказаниях статьи о «богохульстве». Той самой позорной практикой, когда, по словам Владимира Ильича Ленина, который ещё в бытность молодым помощником присяжного поверенного защищал русских крестьян в судах от грозивших им 15 лет каторги за «возложение хулы на Славимого в Единосущной Троице Бога», «существовали и применялись средневековые, инквизиторские законы, преследовавшие за веру или неверие, насиловавшие совесть человека…», отменённые революцией.

Видимо, это обстоятельство и не даёт покоя иерархам РПЦ МП, заявляющим устами фактического заместителя патриарха, митрополита Волоколамского Илариона, что  «революция была антицерковным актом». «Какими были первые декреты, первые заявления большевиков, когда они пришли к власти? — упражняется в риторике владыка. — Они были направлены против Церкви как народной совести… Когда власть открыто пошла против Церкви, она пошла и против народа. И она не могла иначе поступить, потому что безбожные лозунги, которые взяли большевики, неизбежно вели к тому, что власть стала антинародной и строила своё существование на насилии… Весь этот строй, вся эта система была совершенно не приспособлена для живого человека. И этого живого человека надо было сломать, растоптать для того, чтобы идеалы революции восторжествовали». Понятно, что виноваты в этом «наши интеллигенты», которые «уезжали в Париж, в Цюрих и оттуда учили наш народ, как ему лучше жить».  Для владыки не секрет, что «Российская революция – сначала февральская, а потом октябрьская – готовилась за границей нашими русскими интеллигентами, которые жили за рубежом». «Вместо того чтобы прислушиваться к голосу Церкви, обратиться к истории нашей же страны, они основывали свои идеи на утопических теориях, которые потом пытались навязать нашему народу, наложить чуждую нам матрицу на нашу жизнь» — сетует он.

Такого рода идеологические конструкции, само собой разумеется, требуют от лиц, их декларирующих, и определения своей конкретной политической позиции в данный момент и при данных обстоятельствах. Со стороны руководителей РПЦ МП подобные заявления прозвучали со всей очевидностью. 8 февраля 2012 года в официальной Патриаршей резиденции в Даниловом монастыре прошла встреча тогдашнего председателя правительства   РФ и нынешнего президента страны Владимира Путина с руководителями традиционных религиозных общин России. Выступая с ответным словом, главноначальствующее лицо РПЦ МП напрямую поддержало кандидата на пост президента РФ, который на тот момент был ещё и «беспартийным председателем» «Единой России»: «Я совершенно открыто должен сказать как Патриарх, который призван говорить правду, не обращая внимания ни на политическую конъюнктуру, ни на пропагандистские акценты, о том, что огромную роль в исправлении этой кривизны нашей истории сыграли лично Вы, Владимир Владимирович. Я хотел бы Вас поблагодарить. Вы когда-то сказали, что Вы трудитесь, как раб на галерах, — с той лишь только разницей, что у раба не было такой отдачи, а у Вас очень высокая отдача».

Причём Патриарх дал чётко понять, какие факторы для руководителей РПЦ наиболее весомы и значимы, на интересы какой социальной группы, какого класса они ориентируются при принятии политических решений: «Я плохой экономист, но понимаю, что общий мировой контекст не был благоприятным для развития экономики, и, тем не менее, сегодня Россия — это богатая страна. Тот факт, что сегодня в Испании, когда это одна из процветающих стран, массово продаётся недвижимость испанцами и массово покупается россиянами, — очень хороший сигнал всему миру. Страна, которая бедная, которая в кризисе, не может позволить себе то, что сегодня не позволяют богатые страны». Поскольку Патриарх в своём выступлении сказал, что духовные лидеры пришли на встречу «в первую очередь с кандидатом на пост президента нашей страны, причём с кандидатом, который имеет, конечно, наибольшие шансы реализовать это кандидатство в реальную должность», то получается, что лидеры крупнейших религиозных объединений страны были задействованы в предвыборной кампании одного из кандидатов в президенты, а именно Владимира Путина. Вот, собственно, всё и становится на свои места…

В заключение напомним нашим читателям об одном историческом эпизоде. Сто лет тому назад, 15 ноября 1912 года, начала свои заседания IV Государственная Дума. Желая «сделать выборы», то есть получить управляемую и удобную Думу с большинством, «которое само ходатайствовало бы о превращении Думы из законодательной в законосовещательную», царское правительство активно манипулировало съездами избирателей с целью добиться избрания в депутаты максимального числа православных священников, обеспечив тем самым преобладание черносотенного большинства. «Тем не менее, — как отмечает известный советский историк Арон Аврех, — несмотря на то, что мобилизация духовенства носила поистине всероссийский характер, и священники голосовали по команде своего епархиального начальства, в  IV Думу оказалось избранным ровно столько лиц духовного звания, сколько их было в III Думе». Намеченных 150 мест для православных священников из 442 депутатов не вышло. Как писал в те дни Владимир Ильич Ленин, «целью всей политики… было образование право-националистического большинства в Думе, и цель эта, как известно, не достигнута». Нет оснований полагать, что нынешняя власть окажется в этом деле успешнее своих предшественников.