Правота экономической ереси: остановить экономический рост

Михаэль ДОРФМАН

Что, если догмат экономического роста является не решением, а, наоборот, причиной глобального кризиса свободно-рыночного капитализма? Что, если императив экономического роста порождает большинство экономических и общественных проблем, с которыми сегодня столкнулось человечество? Небольшая, но необыкновенно влиятельная группа «экономистов-отступников» требует остановить экономический рост и ищет пути, как сделать это безболезненно, а то и приятно.

Аксиома

Ваш словарь явно устарел, если переводит американское слово «шопинг», как торговлю. Шопинг – это куда больше, чем ходить за покупками или шляться по магазинам. Шопинг –  существенней, чем основа американской экономики, хотя расходы на потребление составляют 70% оборота американской экономики. Шопинг – это куда важней, чем досуг, хотя шопинг является основным времяпровождением американского народа. Шопинг – значительней, чем патриотический долг. В лихую годину теракта 11 сентября 2001 года, объявляя «глобальную войну террору», президент, любивший щегольнуть титулом «верховный главнокомандующий», призывал американский народ – «идите делать шопинг». Шопинг даже больше, чем культ, хотя религия в Америке всё больше подражает шопингу.

Вопреки всякой экономической логике, шопинг растёт даже в нынешние тяжёлые времена Великой Рецессии, когда все остальные показатели падают. Очень похоже на то, как перевыполнение плана росло при советском социализме. Рождественский сезон конца 2011 года показал рекордное достижение – $ 469,1 миллиардов долларов, на 3,8% выше, чем в прошлом году. Свободно-рыночная экономическая доктрина всячески уверяет нас, что иначе и быть не может, что все пути ведут в коммерческие центры, что «железная клетка потребительства» — скелет общества, что экономический рост – не только хорошо, но и жизненно необходимо. Такая безальтернативная наука сильно напоминает научный коммунизм, который тоже был верным потому, что побеждал.

По сути, никто и никогда не доказал утверждение, что основой нашей жизни является шопинг, а вместе с ним – необходимость экономического роста, выражаемого в максимализации квартальных и годовых показателей корпоративных прибылей. В качестве аксиомы принимается и идея о необходимости расширения и увеличения экономики. Камлание на тему «нет альтернативы росту» настолько вросло в современное сознание, что стало даже не 11-й, а самой первой заповедью, принесённой Моисеем с горы Синайской. Было бы полбеды, если бы это была обычная аксиома, принятая для удобства экономического моделирования. Проблема возникла, когда экономический рост стал понятием культовым, догматом веры современного общества. Кредо «экономического роста» разделяется и американским неолиберальным свободно-рыночным капитализмом, и китайским коммунистическим меркантилизмом, и корейской чучхэ, и иранской исламской революцией.

Главное препятствие человеческому счастью

Для наших постоянных читателей не новость, что автор этого текста рассматривает «свободнорыночные идеи» как культ, а свободно-рыночную экономику — как теологию этого культа. Автор далеко не одинок в своём убеждении. Существует небольшая, но необыкновенно влиятельная группа экономистов, разрабатывающая альтернативные взгляды на экономику. Их прозвали экономистами-отступниками (the Renegade Economists), и они приняли это имя, потому что речь здесь действительно идёт о культовой догме, и любое инакомыслие рассматривается как ересь и отступничество от догмата. В течение 2000 лет церковь провозглашала ересями тысячи очень разных идей, моделей, предложений и культов. Порой довольно трудно найти что-то общее между различными ересями. Однако общий знаменатель у них имеется. Церковная иерархия видела в каждой из них угрозу священноначалию, то есть своей власти, силе и богатству.

Идеи и теории экономистов-отступников тоже очень разные. Их общий знаменатель – они представляют угрозу американской неолиберальной корпоративной модели капитализма, грозят разрушить догматы свободно-рыночной доктрины, среди которых центральное место занимает миф о вечном экономического росте. Отступниками они стали потому, что пришли к выводу, что следование этому мифу является главной причиной дисфункциональности мирового экономического порядка и экологического кризиса. В погоне за прибылью, за экономическим ростом они видят наибольшее препятствие для достижения если не счастья, то покоя и воли.

Неолиберальный аналог научного коммунизма

«В подавляющем большинстве случаев экономический рост рассматривается как решение всех проблем. Однако рост — это обман надежд», — говорит Герман Дейли, отец «экологической экономики», бывший экономист Всемирного банка. Он бросает вызов многим догматам, считающимся в среде экономистов нерушимыми. Термин «экологическая  экономика» выглядит парадоксально — оксюморон, что по-гречески буквально «умная глупость».

Как и любой парадокс, парадокс экологической экономики решается расширением рамок обсуждения. Нынешние парадигмы экономического роста, создания рабочих мест и максимализации прибыли действительно находятся в прямом противоречии с экологическим взглядом на мир. Дейли рассматривает экономику в рамках большой «экосферы», существующей для поддержания жизни на Земле. Сама жизнь толкает к такому выводу.

В погоне за прибылью Большой бизнес компрометирует себя хищническими практиками, в то время, как перед человечеством остро встают проблемы нехватки воды и сырьевых ресурсов, чрезвычайные погодные условия, хронические неурожаи и другие проблемы, связанные с глобальным потеплением и экологической деградацией.

Свободно-рыночная экономическая наука является неолиберальным аналогом научного коммунизма и других идеологических дисциплин советского «развитого социализма». Однако, если продолжить сравнение экономического истеблишмента с церковью, то положение Германа Дейли соответствует кардиналу, жрецу синедриона современной капиталистической мысли. Дейли сделал карьеру в наиболее престижных инстституциях мировой экономики – получил докторат по экономике в Университете Вандербильта, стал старшим экономистом во Всемирном банке. Между этими вехами пути, правда, случился промежуточный этап. Дейли работал в северо-восточном регионе Бразилии. Он готовил местные кадры для аспирантуры в США. В то же самое время Мильтон Фридман и Арнольд Харбергер и их последователи на местах ковали кадры «чикагских мальчиков» для неолиберальных революций, для перехода к свободнорыночной экономике. (О первой такой революции я рассказал в очерке «Как чикагские мальчики разоряли Чили».)

Герман Дейли не только учил, но и учился сам. Здесь, в районе Сан-Пауло, он собственными глазами увидел экологические результаты безудержной погони за экономическим ростом. Увиденная в Бразилии социальная и экологическая деградация подорвала веру Дейли в основополагающие аксиомы свободно-рыночной экономической доктрины о неограниченности ресурсов, саморегулировании рынка и эффективности капитала. Я попал в те же самые места на северо-востоке Бразилии через 15 лет после Дейли. Мы, группа парней и девушек с рюкзаками на спине, как водилось, отправились в Бразилию отдохнуть после службы в израильской армии. Увиденные там резкие социальные контрасты и экологическая деградация затавили меня впервые задуматься над незыблемыми убеждениями в том, что экономический рост неразрывно связан с благосостоянием.

Патология рынка

В 1970 году Дейли опубликовал свою теорию «устойчивой экономики», отвергавшую экономический рост как экономический императив и основной показатель развития. Работа была встречена «яростно», вспоминал Дейли в 2003-м, — как покушение на основы. Критика безудержного экономического роста Дейли лишь продолжала долгую традицию. До неё была «Тихая весна», знаковая книга Рейчел Карсон 1962 года, начавшая всемирное движение по охране окружающей среды. Были ещё знаменитые «Пределы роста» — исследование, выполненное группой экономистов из Массачусетского технологического института для Римского клуба.  Появившись 40 лет назад, оно вызвало настоящий ужас у публики.

Концепция «устойчивой экономики» Дейли натолкнулась на резкое неприятие в кругах свободно-рыночных экономистов. Однако профессиональная карьера Дейли уцелела. Он сумел подняться по карьерной лестнице до должности старшего экономиста во Всемирном банке. Интересно, что наиболее выдающиеся борцы, показавшие экономическую модель корпоративного капитализма как патологию рынка  – Джозеф Стиглиц, Герман Дейли и Рагурам Раджан —  вышли из Международного банка — главного храма свободнорыночной доктрины. Их терпели, но они там были одинокими диссидентами. Профиль в журнале “Grist” в 2003 году так и назывался — «Экономическая ересь Германа Дейли». Авторы профиля в “Grist”е назвали Дейли «ересиархом, преосвященством, ставшим отступником и ересиархом». Сам Дейли рассказывал, что во Всемирном банке он был «одиноким голосом инакомыслия в организации, которая осуждает неверующих».

Экономика перестала быть несущественной частью земной экосистемы, утверждал Дейли, она переросла разумные пределы, подобно вросшему ногтю или сорняку. Она продолжает врастать в оставшиеся экосиситемы, подвергает угрозе жизненно необходимые ресурсы – питьевую воду, свежий воздух и стабильный климат.

С тех пор накапливалось всё больше доказательств того, что человечество подошло к пределу возможностей развития в рамках западной индустриальной модели, предполагавшей неограниченные природные ресурсы. Сама природа оказалась вовсе не такой изобильной, как казалось человеку с первобытных времён. Некоторые признаки катастрофы просто невозможно не заметить:

—         неуклонно падает добыча критически важных минералов;

—         эксперты опасаются, что падение «качества энергии» ставит под угрозу экономический рост, а уменьшающиеся запасы ископаемых ресурсов требуют всё больших усилий для производства топлива;

—         многие страны, в том числе крупнейшие производители зерновых — США, Индия и Китай – истощили свои водоносные горизонты и не смогут больше поддерживать урожайность на прежнем уровне (см. автора этого текста — «Грядёт мировая битва за урожай»);

—         углеводородные выбросы достигли опасного уровня;

—         нарушается стабильность мировой климатической системы (прошедший 2011 год побил рекорд для экстремальных погодных условий: за год произошло 12 климатических событий, обошедшихся в миллиард долларов и больше);

—         с ростом мирового населения растёт и голод;

—         исчезновение животных и растений достигло беспрецедентного размера.

«Мы уже достигли критических пределов возможностей нашей планеты, — говорил Дейли. — Мы переоценили пользу от экономического роста и недооценили экологическую цену». Не только экологическую, но и человеческую, и общественную тоже, добавим мы. Всё меньше и меньше людей получают пользу от экономического роста. Утопическая экономика «увеличения пирога» вместо его справедливого распределения больше не работает, как не оправдала себя и теория «просачивания вниз». С ускорением экономического роста вниз просачивается всё меньше и меньше. Зато во всю работает известный принцип «отнять и поделить», причём отнимают у всех, а делят только среди 1% элитных шариковых.

Если Дейли сравнивает современную экономику с сорняками, то другие исследователи не находят в живой природе никаких других аналогий, кроме как с ростом раковых клеток. «Доктор, у меня (злокачественный) нарост в моей экономике…» – называл свой форум Фил Лон на «Открытом будущем». Идеи Дейли находят отражение в трудах видных в экологов: например, в книге «Мир на краю» Лестера Брауна и проекте пост-углеродной экономики Джереми Рифкина. Их идеи вдохновляют различные движения – «медленные деньги», культура «сделай сам», современные бартерные системы, движение «поделимся автомобилями». Даже корпоративные меркетологи стали разглагольствовать в терминах экологической состоятельности. На «экологической экономике» предприниматели строят свои бизнес-планы. Ивон Шуинар создал свою Патагонию в прошлый рождественский сезон подарков. «Патагония» запустила рекламную кампанию с призывом не покупать расписных курочек и крепко задуматься о том, нужны ли человеку его покупки. Такой крупный торговый конгломерат как “Unilever” заговорил о корпоративной социальной ответственности компании и пообещал «балансировать» рост доходов с ликвидацией своих «экологических следов».

Международное движение за экологическую экономику формально началось в начале 80-х, когда Герман Дейли вместе с директором Института устойчивых решений Портландского университета Робертом Констанза учредили научное общество и журнал, которые назвали «Экологическая экономика». Сегодня научные общества, изучающие приниципы экологической экономики, действуют в Америке, Европе и Австралии, предоставляют платформу для широких форумов по различным аспектам ширящегося движения. Из всех идей концепция устойчивой экономики Дейли – самая строгая и максималистская. Труды Констанза и Уильяма Риса помогают обществу осознать сложность эколого-экономических головоломок. Рис разработал общепринятую сегодня концепцию экологического следа. Констанз стал ведущим автором новаторского труда, опубликованного в 1997-м в журнале “Nature” под названием «Значение экосистем в мире сервиса и природного капитала», где экологические проблемы впервые рассматриваются им с точки зрения стоимости, затрат и доходов, а стоимость земных экосистем оценивается в долларовом эквиваленте — от 16 до 54 триллионов долларов.

Стратегия мягкого перехода

Труды Дейли и других экономистов-отступников, а также различные движения, группы, компания и кружки разделяющих их идеи, объединяют под шапкой «движение обратного роста» (de-growth). Новым идеям  приходится бороться за признание ведущих экономических кругов. Их носители стирают грань между экономическим и экологическим, создают новое политическое измерение. Движение это производит всё больше академических трудов, книг, документальных фильмов и других объяснительных материалов. Легко не будет. Уже сейчас ясно, что никакая крупная политическая сила не готова поддержать «экологическую экономику». Понадобится широкое всемирное движение, подобное движению за  гражданские права 60-х или движению за экологию 80-х.

«Ростки  нового сознания видны в движении «#Оккупируй Уолл-Стрит», — говорил Герман Дейли в интервью. — Люди начинают задавать простой вопрос — «а что мы имеем с экономического роста? Он попросту увеличивает общественное неравенство».

Некоторые люди видят в росте имущественной пропасти политическую проблему, а всемирное потепление рассматривают как экологическую. Дейли описывает обе в экономических терминах. «Что происходит, когда экономика достигает своих пределов?» – задаёт Дейли еретический вопрос. Одним из наиболее видных учеников Дейли стал британский экономист Тим Джексон, автор британского правительственного доклада. Джексон соглашается с основными выводами Дейли. Свои выводы он опубликовал в книге «Процветание без роста».

«Мировой финансовый обвал 2008 года невозможно списать лишь на отдельные факты халатности финансовой индустрии или  потерю бдительности регулирующих органов, -заключает Джексон в недавнем интервью. — Сам экономический рост и обвалил мировую экономику… Есть что-то очень странное в современном отказе не поощрять ничего, кроме роста любой ценой». Действительно, экономический рост побивает все рекорды. За последние четверть века объём мировой экономики увеличился в два раза. Вместе с тем, 60% мировой экосистемы  деградировало.

Остановить губительную машину экономического роста непросто. Наш российский читатель становится агрессивно-неподвижным, когда речь идёт о коренных изменениях. Люди скорей стремятся к поиску стратегий выживания в действующей системе, чем к работе ради будущей модернизации. В течение всей истории российские модернизации, будь то реформы или революции, взимали непомерную человеческую цену. Западная публика, считавшая себя победителем и приобретателем выгод от модернизации, начинает осознавать на себе тяжёлую человеческую, общественную и  экологическую цену непомерного экономического роста, который привыкла считать прогрессом.

Поэтому одной из важнейших задач экологической экономики является разработка стратегий мягкого перехода к неизбежному будущему без экономического роста, планирование рецессий во избежание стагнации, массовой безработицы, инфляции и потери стоимости накоплений. Британец Тим Джексон, канадец Питер Виктор и австралиец Фил Лон воплощают идеи Дейла в практические приложения. Ведь рано или поздно человечество осознает пагубность и невозможность бесконечного наращивания экономических показателей, и нельзя допустить, чтобы человечество встретило новые времена неподготовленным, отдало бы дело на потребу транснациональных корпораций и сросшихся с ними политических элит потребительского общества.

Время экологической экономики на государственном уровне пока не пришло. Лишь одна страна – Бутан – вместо общепринятого валового внутреннего продукта (ВВП) использует валовой индекс национального счастья. На местном и коммунальном уровне ситуация с замедлением экономического роста куда лучше. Более тысячи американских городов взяли на себя обязательство сократить выбросы углерода. В рамках Всеамериканской конференции мэров достигнуто соглашение по защите климата и снижению углеродного следа.

По всему миру городские общины принимают ещё более активные меры. В шведском Мальме, например, принято обязательство стать климатически нейтральным к 2020 году. Все городские службы должны перейти на источники возобновляемой энергии к 2030 году. Строительные подрядчики в США начинают строить дома с нулевым углеродным следом.  Раньше такое строительство было дорогим и предназначалось для богатых чудаков. Теперь экологические дома строят для среднего класса. Среди них — новый микрорайон в историческом центре города Фредерик в штате Мэриленд. Сочетание изоляции, геотермального отопления и солнечных панелей позволяет обеспечить дома автономной энергией, необходимой для жизни. Жилищный проект “BedZED” в Южном Лондоне, экологическая деревня Финдхорн в Шотландии сократили выбросы углекислого газа почти в два раза по сравнению со средним в Великобритании. Они стали частью растущего движения «экопоселения». У проектов есть критики, считающие, что результаты экспериментов куда скромней, чем ожидалось, но  конструктивная критика – дело полезное.

Жизнь заставит, жизнь научит

Благих пожеланий, разумеется, мало. Против экологической экономики действуют мощные силы, заинтересованные в сохранении существующего положения. Ведь в современном мире «корысть – это хорошо». Сделать подешевле и продать с максимальным барышом – остаётся главным принципом свободно-рыночной фридмановской экономики. Однако жизнь заставит пересмотреть этот принцип и научит жить по-другому. С 2007 года США безо всякого плана снизили выброс углеводородов на 7%. Помог глобальный экономический кризис, переход на более экономные электрические лампы — но самое главное, стареющее послевоенное поколение «автомобильной культуры» волей-неволей всё меньше водит машины. Молодёжь уже куда меньше участвует в автомобилецентрической культуре «предков». Молодое поколение возвращается в центры больших городов — дети тех, кто ушёл оттуда в пригороды вместе с «великим белым исходом». Похоже, сбывается предсказание Лестера Брауна, что углеводородные выбросы в США снизятся до 2020 года на 20% (от уровня 2007 года). А ведь критики называли его американской Кассандрой — пророчицей, которую никто не слушал. «Молодёжь ездит меньше и предпочитает социализацию через свои электронные гаджеты и Интернет»,  –  отмечает Браун, исследователь экономических процессов среди молодёжи  США. Да и нуждающихся жителей Третьего мира, не имеющих доступа к энергосетям, сегодня можно было бы обеспечить дешёвой и автономной энергией за весьма недорогую цену.

Другой фактор неминуемого успеха экологической экономики – разочарование людей в деньгах. Попытка сделать деньги мерилом всего на свете не могла продержаться долго. Деньги не в состоянии сделать человека счастливым, за деньги невозможно купить себе любовь. После обеспечения определённого прожиточного уровня количество денег перестаёт соотноситься с  удовлетворением жизнью. Основанному на шопинге обществу потребления очень хотелось, чтобы люди начисто забыли это древнее знание наших предков, увековеченное в фольклоре и жизненных историях. Общество не может долго существовать в парадигме, объявляющей благом корыстолюбие, алчность, стяжательство, лихоимство. То есть смертные грехи.