О том, как социалисты, прежде всего – марксисты, конца XIX — начала ХХ века, смотрели на «женский вопрос», можно судить по работам на эту тему известного французского марксиста, зятя Карла Маркса Поля Лафарга – одного из идеологов Французской рабочей партии, а затем – Французской секции рабочего Интернационала (СФИО). Мысли Лафарга об угнетении женщин интересны ещё и тем, что они позволяют увидеть, как сильно изменилась ситуация в этой плоскости за прошедшие сто лет. Если во времена Лафарга женщины только начали вовлекаться в индустриальное капиталистическое производство, то сейчас, когда в том мире, который он называл цивилизованным, утвердилась постиндустриальная экономика, которая вообще не требует приложений мускульной силы, женщины стали доминировать на рынке труда. Некоторые мысли Лафарга сейчас кажутся наивными. Так, он имел чересчур романтическое представление о первобытном коммунизме, который вовсе не был золотым веком человечества. Но некоторые идеи французского марксиста весьма оригинальны. Например, его утверждение, что насильственное сдерживание умственного развития женского пола ведёт к интеллектуальной деградации мужского, не только интересно, но и весьма актуально.
Дмитрий ЖВАНИЯ, редактор сайта «Новый смысл»
— Буржуазия полагала и полагает, что женщина должна сидеть дома, вести хозяйство, ухаживать за мужем, рождать и кормить детей. Уже в те дни, когда буржуазия зарождалась и формировалась в рамках античного общества, мыслитель Ксенофонт начертал этот образ идеальной жены. Но если в течение веков такой идеал мог казаться разумным, так как он соответствовал действительным (процветавшим тогда) экономическим условиям, — теперь, с исчезновением этих условий, он представляет собой лишь идеологический пережиток.
Женщина могла занимать также подчинённое положение, когда ей приходилось выполнять в домашнем хозяйстве самые различные работы, всецело поглощавшие её энергию. Но теперь наиболее существенные и самые тягостные из этих работ стали достоянием капиталистической промышленности, как, например, пряжа шерсти и льна, вязание, кройка и шитьё одежды, мытьё белья, тканье и т. д.
С другой стороны, такое положение женщины предполагает также, что мужчина, благодаря своему имуществу и доходам, является единственным кормильцем семьи; но в современном обществе у крупной буржуазии семья представляет собой столько же союз лиц, сколько и финансовый картель, и капитал, внесённый женой, часто превосходит капитал мужа. *
(*Приданое играло решающую роль в истории женщины: в начале патриархального периода муж покупает её у отца, которому и возвращает полученную им сумму в случае, если по какой-то причине отказывается от неё и отсылает её домой. Впоследствии этот выкуп образует приданое женщины, которое обыкновенно удваивается её родителями. С тех пор, как жена начала приносить с собой приданое, она перестаёт быть рабыней, которую можно прогнать или убить. В Риме и Афинах муж мог пользоваться приданным лишь под залог своего имущества и в случае развода или разрыва обязан был возвратить приданое преимущественно перед другими долгами. «Нельзя пользоваться богатствами, которые приносит в дом женщина, — говорит один отрывок из Эврипида, — так как это затрудняет развод». Авторы комедий высмеивают мужей, которые из-за приданого впадают в зависимость от жены. Одно из действующих лиц у Плавта говорит мужу, который жалуется на свою жену: «Ты принял приданое, ты продал свою власть (imperium)». Богатые римские матроны не доверяли даже заведование приданым своим мужьям, и поручали это дело специальным смотрителям, которые, как говорит злой язык Марциала, иногда служили им и в другом отношении.
Нарушение верности со стороны жены давало мужу право на развод и на возвращение приданого, но мужья скорее предпочитали закрывать глаза на лёгкое поведение жены, чем очутиться в таком неприятном положении. В Риме и Афинах закон обязывал бить жену, чтобы напомнить ей долг супружеской верности. В Китае в таких случаях женщина получает несколько ударов бамбуковой палкой по пяткам. Одни наказания не могли побудить римлян разводиться с их неверными жёнами, и закон, заботясь о добродетели мужчины, разрешил мужьям, изобличившим своих жён в нарушении супружеской верности, удержать часть приданного: тогда многие стали вступать в брак только в надежде на неверность жены. Римские дамы обходили закон, внося своё имя у цензора в список проституток, к которым этот закон не применялся. Число матрон, внесённых в этот список, было так значительно, что сенат при Тиберии издал декрет, запрещающий «дамам, имевшим знатного предка, отца или мужа, торговать своим телом» (Тацит – Annales II, 85). Женский адюльтер в патрицианском обществе древнего мира, а также в аристократическом обществе XVIII века, был настолько распространённым явлением, что он, можно сказать, вошёл в нравы: на это смотрели сквозь пальцы, как на корректив и дополнение к браку.)
В мелкобуржуазной семье заработок отца пал так сильно, что дети – дочери и сыновья – принуждены были сами зарабатывать свой хлеб службой в торговых учреждениях, в управлении железных дорог, банках, школах, почтовых конторах и т. д. Часто можно встретить семьи, где молодая жена продолжает работать на стороне, так как жалованье мужа недостаточно, чтобы покрыть издержки супругов.
Таким образом в мелкобуржуазной семье, как и в семье рабочего, жёны и дочери являются конкурентами брата, отца и мужа. Буржуазия мешала обнаружиться этому антагонизму, прикрепостив женщину к домашнему очагу; но с развитием капиталистического производства экономический антагонизм обоих полов увеличивается и распространяется на новые области: женщина становится конкурентом мужа в свободных профессиях, — в медицине, адвокатуре, литературе, журналистике, научной деятельности и т. д., которые мужчины долгое время считали своей вечной монополией. Рабочие, как всегда, первые сделали логические выводы из факта участия женщины в общественном производстве. Вместо идеала ремесленника, по которому жена – хозяйка дома, они выдвинули новый идеал и считают женщину товарищем в экономической борьбе за повышение платы и в политической борьбе за эмансипацию труда.
Буржуазия ещё не дошла до понимания того, что её идеал уже давно устарел и что его следует обновить для того, чтобы привести в соответствие с новыми условиями общественной жизни. Однако наши светские дамы уже в первой половине XIX века начали протестовать против занимаемого ими в семье подчинённого положения, тем более невыносимого, что приданое ставило их на равную ногу с мужчиной; они восстали против домашнего рабства и монашеского образа жизни, на которую их обрекли, а также против того, что их заставляли отказываться от умственных и материальных наслаждений. Наиболее смелые из них доходили до требования свободной любви и приставали к социалистическим сектам, проповедовавшим эмансипацию женщины. *
(*Сен-Симонистский манифест 1830 года возвещал, что религия Сен-Симона «положит конец постыдному торгу и легальной проституции, которая под именем брака освящает чудовищный союз преданности и эгоизма, света и невежественности, молодости и старости».)
Философы и моралисты наивно полагали, что они остановят феминистское движение, противополагая ему священные интересы семьи, которая, по их мнению, необходимо погибнет, если женщина перестанет посвящать себя домашнему хозяйству, пришивать пуговицы к рубашкам, штопать носки и т. д. Она должна отдаться этому неблагородному чёрному труду, дабы мужчина мог свободно развивать свои блестящие умственные способности; проповедуя культ семейного очага, эти самые мудрецы пели хвалебный гимн капиталистической промышленности, которая отрывала женщину от семьи и от детской колыбели, обрекала её на каторжные работы на фабрике и разрушала семью пролетария.
Буржуазные дамы насмехались над бессмысленной моральной проповедью этих Тартюфов. Они продолжали стремиться к своей цели и достигали её. Подобно жёнам патрициев античного Рима и аристократам XVIII века, они освободились от хозяйственных забот, передали детей своих наёмным кормилицам и, посвятив себя всецело туалету, стали роскошно-убранными куклами капиталистического света.
Это — эмансипация особого рода, и девицы и дамы американской плутократии довели её до крайних пределов; они безумно расточают миллионы, накопленные их родителями и мужьями. Но туалет не исчерпывает всей деятельности этих дам; с целью ещё более подчеркнуть свою независимость и усовершенствовать свою расу они крайне легко относятся к брачному договору. «Коммунистический манифест» замечает, что бесчисленные процессы о нарушении супружеской верности и о раздельном жительстве супругов являются неоспоримым доказательством уважения буржуазии обоих полов к священным узам брака, который хотят уничтожить беспутные социалисты.
Когда жёны и дочери из мелкой буржуазии, вынужденные добывать средства к существованию и увеличивать доходы семьи, нахлынули в администрацию, в почтовые конторы и свободные профессии, буржуа начал беспокоиться за свои и без того скудные доходы: конкуренция женщины могла сократить их ещё более; интеллигенция взяла на себя защиту мужчин, опираясь при этом не на благочестивые теории моралистов, которые потерпели полное крушение у богатых дам, она освятила свой поход против женщины именем науки. Интеллигенция доказывала на основании в высшей степени научных и неопровержимых данных, что женщина не может выйти из круга забот по хозяйству, не насилуя этим закон природы и историю. Она неустанно повторяла, что женщина — низшее существо, неспособное воспринять высшую умственную культуру и проявить сумму внимания, энергии и ловкости, которые требуются в профессиях, в которых она вступала в конкуренцию с мужчиной. Её мозг не имеет достаточного объёма, менее тяжёл и менее сложен, чем мозг мужчины; мозг женщины — «детский мозг»; её мускулы менее развиты, не обладают достаточной силой натиска и сопротивления, кости предплечья, таза, шейки бедра, одним словом, — вся костная, мускульная и нервная система делают её пригодной только для ведения хозяйства. Природа создала её рабыней мужчины, подобному тому, как злой еврейский и христианский бог обрёк на рабство род Хама своим проклятием.
История блестяще подтверждала эти ультранаучные истины; философы и историки уверяли на основании исторических данных, что женщина всегда и повсюду была подчинена мужчине, всегда вела замкнутый образ жизни в гинекее. Если таково было её прошлое, таким же должно быть её будущее, объявлял позитивист Огюст Конт, наимудрейший философ буржуазии. Известный шутник Ламброзо оказал этому мудрецу медвежью услугу: он серьёзно уверял, что социальная статистика также подтверждает недоразвитость женщины, а именно, количество преступников женского пола ниже числа преступников мужчин. Он мог бы ещё присовокупить на основании своих статистических исследований о безумии, что и в этом отношении женщина ниже мужчины.
Итак, и мораль, и анатомия, и физиология, и социальная статистика, и история обрекают женщину на роль вечной рабыни.
II
Бахофен, Морган и многие антропологи опровергли взгляды историков и философов на роль женщины в прошлом; они доказали, что повсюду семье патриархальной, в которой женщина подчинена мужчине, предшествовала семья матриархальная, в которой женщина занимала первенствующее положение. В греческом языке существует два выражения, оттеняющих двоякое положение женщины; меж тем как спартанцы, у которых удержались обычаи матриархата, называли женщину – «хозяйка», «владелица», другие греки называли её – «побеждённая». «Одиссея» характеризует Навзикаю, говоря, что она – «неукрощённая дева», т. е. женщина, не вышедшая замуж, не имеющая господина. Это воззрение античного мира сохранилось во французском выражении «иго Гименея».
Меж тем, как Гомер рисует лишь нравы патриархальной семьи, Гезиод, напротив того, сохранил воспоминания о матриархате. Он передаёт, что в эпоху матриархата даже столетний мужчина жил при своей разумной матери, его кормили в его доме, как взрослого ребёнка («Труды и дни», стр. 129-130). Тогда «детский мозг» был не у женщины, но у мужчины, все данные говорят действительно за то, что умеренные способности (так в тексте – по всей видимости, это опечатка, речь идёт об умственных способностях – прим. редакции «Н. С.») женщины начали развиваться раньше. Вследствие этого умственного превосходства женщина была в первобытных религиях Египта, Индии, Азии и Греции, и первые изобретения в искусстве и ремёслах, за исключением работы по металлу, приписывались богиням, а не богам. Музы – сначала их было три – считались в Греции богинями поэзии, музыки и танцев гораздо раньше Аполлона. Изида, «мать колосьев и женщина хлеба», и Деметра-законодательница научили египтян и эллинов разведению ячменя и пшеницы и отучили от людоедства. Люди до патриархального периода, а также и германы времени Тацита, приписывали женщинам aliquid sanctum еt providum (нечто священное и провидящее) («Нравы германов», п. 8), её благоразумие и предусмотрительность придавали ей характер божества. Следует ли заключить, что это умственное превосходство, проявившееся в первобытной экономической среде, было естественным явлением?
Но, во всяком случае, можно утверждать, что жизнеспособность женщины превосходит жизнеспособность мужчины.
<…>
III
Женщина при рождении обладает высшей организацией, и это обеспечивает ей большую жизнеспособность. Это обстоятельство объясняется, вероятно, той ролью, которую женщина играет при размножении рода – ролью гораздо более продолжительной и изнурительной, чем роль мужчины, который ограничивается лишь оплодотворением, женщина же истощает себя в течение долгих месяцев беременности и после родов. У дикарей детей не отнимают от груди в течение двух лет и более. Иногда самцу приходится дорогой ценой искупать свою бесполезность: после совокупления пчёлы убивают своих самцов, а паук-самец торопится перекочевать в другое место, чтобы спастись от жадности самки, которая сильнее и крупнее его. Сакаи в день праздника, посвящённого “Mulita Anaitis”, приносили в жертву красивого раба, которому предварительно дарила ласки жрица, воплощавшая ассирийскую богиню. Этот кровавый религиозный обряд есть пережиток обычая, господствовавшего у амазонок.
Образ жизни дикарей и варваров позволяет сохранять и развивать своё прирождённое умственное превосходство; всякий пол имел у них свои специальные функции, это начало разделения труда. Мужчина, костная и мускульная система которого более развиты, «дерётся, охотится, удит рыбу и отдыхает», — как говорит туземец Австралии, полагая, что всем остальным должна заниматься женщина, упражняющая вследствие этого свои умственные способности. На её попечении находится общий дом, в котором укрывается часто клан из ста человек и больше, она готовит из шкур и других материалов одежду, обрабатывает сад, ухаживает за домашним скотом и изготовляет домашнюю утварь; она делает сбережения, управляет хозяйством и распределяет заготовленную в течение года провизию. Подобно скандинавским Валькириям и греческим Керам догомеровской эпохи, она сопровождает воина на поле брани, помогает им во время сражения, поднимает раненых и ухаживает за ними. Её помощь ценилась так высоко, что, как передаёт Тацит, варвары, восставшие под предводительством Цивилиса против Веспесиана, жалели римских солдат, которых римлянки не сопровождали во время похода. Платон, прекрасно изучивший обычаи первобытных народов, заставляет женщин участвовать в битвах воинов своей «Республики».
Эти многочисленные и разнообразные обязанности, которые заставляют женщину размышлять, вести счета, думать о завтрашнем дне и предвидеть будущее, необходимо должны были развить её умственные способности. Поэтому краниологи констатируют лишь слабое различие между черепом мужчины и женщины негров, австрийских дикарей (так в тексте, наверняка это опечатка – Лафарг указывает на австралийских аборигенов – прим. редакции «Н. С.») и краснокожих; это различие всё более увеличивается у цивилизованных народов. У беззаботных и непредусмотрительных дикарей женщина является гением Провидения, разумным и предусмотрительным существом, которое заботится о человеке от его рождения до смерти. И так как в религии человека отражается его повседневная жизнь и впечатления, люди должны были прежде всего обожествить женщину: греки и доисторические римляне поставили свою судьбу в зависимость от богинь – Parcae, что по латыни означает – бережливые, экономные…
Философы и поэты классической эпохи и Александринского периода обременили и затемнили богатую и поэтическую греческую мифологию символическими, аллегорическими и мистическими толкованиями, а затем немецкие мифологи и, рабски подражая им, мифологи французские и английские, окончательно запутали её. Если же освободить греческую мифологию от этой лишней оболочки, она делается неоценимым хранилищем доисторических обычаев и сохраняет воспоминание о нравах, которые теперь ещё путешественники и антропологи могут наблюдать у диких и варварских народов Африки и Нового Света. Эти мифологические легенды дают нам богатый материал для сравнения умственного развития женщины и мужчины у греков допатриархального периода.
Юпитер, «бог отцов», как называют его Гомер, Гезиод и Эсхил, прогнал с Олимпа женские божества и ввёл туда патриархат, который уже задолго до того установился на земле: религиозное небо отражает всегда нравы на земле, подобно тому, как луна отражает свет солнца. Юпитер, как и всякий варвар, всегда готов был пустить в дело кулаки («Илиада», XV, 298), хвастал тем, что он самый сильный из богов; для усмирения богов он держал возле трона двух служителей – Силу и Насилие, всегда готовых повиноваться его приказаниям. Несмотря на это, у него не хватало способностей и умения управлять семьёй Олимпа; желая приобрести недостающие ему качества, он женился, как рассказывает Гезиод, на Метиде, «самой мудрой из людей и богов». Дикарь и варвар пожирают ещё трепещущее сердце врага, желая стать такими же могущественными, как они; Юпитер проглотил Метиду, чтобы усвоить себе её хитрость, благоразумие и мудрость, так как именно это значение и имеет её имя; эти качества считались достоянием женщин.
Но Юпитер не так уж быстро усвоил себе эти качества. Это видно из того, что Прометею удалось сыграть с ним злую шутку. Прометей убил огромного быка и разрезал его на части; он сложил в одну кучу мясо и покрыл его кожей, поверх которой положил внутренности; кости он сложил в другую кучу, ловко скрыв их под слоем жира. «Ты плохо разделил», — сказал ему отец людей и богов. «Славнейший Юпитер, величайший из богов, возьми ту часть, которую твоя мудрость тебе посоветует взять», — ответил коварный Прометей. Но владыка небес послушался лишь голоса своей жадности и, при общем хохоте олимпийцев схватил ту часть, которая была покрыта жиром. Он страшно разгневался, когда увидел одни лишь обглоданные кости («Теогония», 535, etc).
Юпитер становился жертвой таких шуток на небе потому, что на земле прибегали к такого рода испытаниям, чтобы доказать отцу, что его умственные способности не позволяют ему заменить мать в деле управления хозяйством и семьёй.
Первенствующее положение в семье и обществе, которое мужчина занял благодаря своей физической силе, заставило его упражнять свои умственные силы и доставило ему вместе возможность всё более развивать их. «Укрощённая» (по греческой терминологии) женщина, замкнутая в узком кругу семьи, управление которой было изъято из её рук, не имела никакого соприкосновения с внешним миром и лишилась возможности развиваться в умственном отношении. Чтобы увековечить её рабство, ей запретили принимать участие в культурной жизни мужчин. Несмотря на эти препятствия и неудобства, гибельные последствия которых трудно преувеличить, мозг женщины продолжал развиваться, пользуясь результатами развития мозга мужчины; один пол передаёт другому те качества, которые он приобретает — так, например, есть породы куриц, которые наследуют от петухов их сильно развитые шпоры; другие породы сами передают петухам свои огромные гребни. «К счастью, — говорит по этому поводу Дарвин, — взаимодействие характеров обоих полов – есть общее правило во всём разряде царства млекопитающих; в противном случае, мужчина настолько же превосходил бы женщину в умственном отношении, насколько павлин превосходит свою самку своим оперением» («Происхождение человека. Половой подбор», VIII и XIX).
Но один пол передаёт другому не только свои преимущества, но и недостатки. Если мозг женщины развивался, пользуясь развитием мозга мужчины, то, с другой стороны, развитие мужского мозга потерпело замедление вследствие того, что мужчина довёл до minimum’а интеллектуальную деятельность женщины, и этим задержал развитие её мозга. Скотоводы, желая развести лучшую породу скота, стараются приобрести как хороших самок, так и самцов; любители петушиного боя придают одинаковое значение подбору петухов и подбору кур; они подыскивают кур, вооружённых шпорами и с воинственными наклонностями. Можно сказать, что с тех пор, как человечество из коммунистического строя перешло в строй частной собственности, оно развивалось лишь усилиями одного пола, и это развитие замедлялось недостаточным развитием женщины. Мужчина систематически лишал женщину возможности развиваться… в физическом и умственном отношении, а этим он создал силу, замедляющую прогресс всего человечества.
В самом деле, если изучать и сравнивать различные периоды варварства, нельзя не констатировать постоянного и замечательного прогресса умственной жизни человечества в эту эпоху; объясняет это тем, что мужчины и женщины свободно проявляли свои физические и умственные силы и равной мере способствовали развитию рода; прогресс замедляется с тех пор, когда человечество вступает в период цивилизации и частной собственности, потому что в этот период женщина стеснена в своём развитии и не может оказывать вследствие этого должного содействия развитию рода. Старческая неподвижность, в которой прозябает Китай уже больше тысячи лет, объясняется исключительно унижением женщины, которой изуродовали даже ноги, чтобы тем вернее держать её взаперти в гинекее. Европа также страдает от унизительного положения женщины; несмотря на быстрый материальный прогресс за последние два тысячелетия и не менее поразительное накопление научных знаний, мозг современного цивилизованного человека не более развит и не более могуч, чем мозг греков классической эпохи от VII до IV века до христианской эры. Нет сомнения, что какой-нибудь Виктор Гюго, Золя, любой бакалавр или доктор обладают большим количеством разнообразных знаний, чем Эсхил, Анаксагор, Протагор и Аристотель. Но это ещё не доказывает, что воображение и ум первых, а также их современников, более богаты и сильны, чем воображение и ум Ионии и учителей Аттики, которые создали замечательную в истории эпоху пышного расцвета наук, философии, литературы и искусства и предавались утончённой и парадоксальной игре софистической философии, которая до сих пор не имеет себе равных. Софисты – Протагор, Горгиас, Сократ, Платон и др. – ставили, обсуждали и разрешали проблемы спиритуалистической философии и много других проблем: однако эллины Малой Азии и Греции всего лишь несколько веков, как вышли из варварского состояния.
Можно привести много причин для объяснения замедления человеческого развития в позднейшее время, но главной является – порабощение женщины.
IV
Капиталистическое хозяйство изъяло из домашнего хозяйства много таких работ, которые раньше выполняла женщина, и с целью получить дешёвую рабочую силу включила жён и дочерей рабочего класса и мелкой буржуазии в армию наёмных рабочих фабрики, лавки, конторы и школы. Капиталистическое производство настоятельно нуждается в умеренных способностях (видимо, это вновь опечатка, речь идёт об умственных способностях – прим. редакции «Н. С.») и признало негодной старую всеми почитаемую аксиому мужской морали: «Читать, писать и считать – вот всё, что должна знать женщина». Вследствие этого девочек стали обучать наравне с мальчиками элементарному курсу наук. Когда первый шаг был сделан, для женщины пришлось отворить двери университета. Тогда она доказала, что женский мозг, признанный интеллигентами «детским мозгом», так же способен к научному образованию, как и мужской. Абстрактные науки (математика, геометрия, механика и т. д.) прежде других стали доступны женщинам, при изучении этих наук они впервые обнаружили свои способности. Теперь женщины изучают и экспериментальные науки (физиологию, физику, химию, прикладную механику и т. д.); в Америке и Европе целый легион женщин соперничает с мужчинами, несмотря на худшие условия своего физического и морального развития, в которых они живут с раннего детства.
Капитализм оторвал женщину от домашнего очага и бросил её на арену общественного производства не для того, чтобы освободить её, но для того, чтобы эксплуатировать её ещё более безжалостно, чем мужчину. Поэтому-то и не были уничтожены те экономические, юридические, политические и моральные преграды, которые закрепощали женщину в её домашнем плену. Женщина, эксплуатируемая капиталом, переносит нищету свободного рабочего и сверх того скована цепями прошлого. Её положение ещё более ухудшилось: она продолжает жить в подчинении у отца и у мужа, хотя сама должна зарабатывать хлеб свой. Её труд оплачивается хуже труда мужчины под предлогом, что у неё меньше потребностей: по окончании работы в мастерской, в конторе или в школе она должна ещё выполнять работы по домашнему хозяйству. Материнство, самая священная общественная функция, становится в капиталистическом обществе источником нищеты и страданий. Невыносимое положение женщины стало опасностью для воспроизведения рода.
Но это тяжёлое и печальное положение является предзнаменованием освобождения женщины. Её рабство началось с установлением частной собственности и кончится лишь с уничтожением её. Цивилизованное человечество под давлением механического способа производства направляется к общественному строю, основанному на коммунистической собственности, в котором женщина, освобождённая от связывающих её экономических, юридических и моральных пут, сумеет свободно развивать свои физические и умственные способности, как это было во времена первобытного коммунизма.
Обособление полов являлось у дикарей единственным средством борьбы против кровосмешения и за постепенное сужение круга половых сношений; есть основания полагать, что женщинам принадлежит инициатива этого разделения, которое было упрочено соответствующим разделением труда и специализацией функций. Это разделение проявилось в религиозных обрядах, в существовании условного языка, понятного лишь одному из полов и даже в столкновениях* (*A. W. Howit, наблюдавший у австралийцев род полового тотемизма, рассказывает, что мужчины и женщины того же клана вступают между собой в драку, если животное, служившее тотемом одному полу, убивается лицом другого пола), приняв характер непримиримого антагонизма, привело к подчинению женщины мужчиной, которое существует до настоящего времени, хотя ослабевает по мере распространения и усиления экономического антагонизма обоих полов. Но этот же антагонизм закончится победой одного пола над другим, так как он представляет собой лишь одно из проявлений борьбы труда с капиталом, которая найдёт своё разрешение в эмансипации рабочего класса.
Техника производства стремится уничтожить специализацию функций и заменить мускульную силу вниманием и ловкостью. Развитие техники всё более и более сближает функции женщины и мужчины в процессе общественного производства, а это делает невозможным возвращение условий, поддерживавших разделение полов у варваров и дикарей. С исчезновением же частной собственности исчезнет и всякий экономический антагонизм.
Итак, мы предвидим время, когда женщина не будет более порабощена, когда для человечества настанет эра необычайного физического и морального прогресса, так как мужчины и женщины будут обладать высокоразвитой физической силой и могучим мозгом. Но невозможно предвидеть, каковы будут половые отношения свободных и равных между собой мужчин и женщин, когда гнусные материальные интересы и порождённая ими грубая мораль перестанут играть роль. У мужчин половое влечение гораздо более развито и носит более упорный и продолжительный характер, нежели у женщин. То же самое явление можно наблюдать у самцов и самок на всех ступенях животного царства. Вследствие этого можно предполагать, что мужчина в стремлении покорить сердце возлюбленной должен будет выставлять на вид свои физические и интеллектуальные качества. Половой подбор, который, как показал Дарвин, имеет также огромное значение в деле совершенствования рода вот уже три тысячи лет и, за исключениями, не играет никакой роли в жизни Индо-Европейской расы. В будущем же обществе опять сделается одним из могущественнейших факторов развития человечества.
Материнство и любовь дадут возможность женщине занять опять первенствующее положение, которое она занимала в первобытном обществе и о котором сохранилось воспоминание в легендах и мифах религий древнего мира.
Перепечатано по: Поль Лафарг. Женский вопрос. Издательство «Буревестник». Одесса, 1906 год.
