Эзра Паунд, вероятно, был лучшим американским поэтом и первоклассным учёным-классицистом. Родился он в Айдахо, штате, небогатом на поэтов и классицистов, однако являвшимся центром американского Движения популистов, объединившего фермеров в борьбе против банков и строительства железных дорог. Популисты называли себя национал-социалистами ещё задолго до того, как этот термин прогремел в Европе.
Паунд родился в 1885 году, на два года позже своего будущего героя — Бенито Муссолини. По стечению обстоятельств, этот год стал вершиной всего популистского Движения. Платформа Популистской партии на выборах 1886 была почти полностью написана Эдвардом Беллами, чей утопический роман “Looking Backward” (на русском языке издавался под названиями «Взгляд назад», «Взгляд на прошлое» и «Золотой век») нашёл широкий отклик в сердцах читателей и разошёлся тиражом более миллиона экземпляров только в США.
“Looking Backward”, изданный в 1888 году, ведёт свой отсчёт с 2000 года и рассказывает о победе Национал-социализма, о реформах и программах по улучшению жизни рабочих без привлечения губительного марксизма, о национализации банков и железных дорог. Известно, что синдикализм Жоржа Сореля оказал огромное влияние на популистов, как и на Бенито Муссолини, вышедшего из социалистических кругов.
Что же случилось с популистами? Если коротко, то Уильям Дженнингс Брайан украл их риторику, а Рузвельт и Тафт поддержали профсоюзное движение. Легендарная речь Брайана «Золотой крест» в поддержку принятия «политики свободного серебра» (биметаллизм) заставила популистов выступить в его поддержку и разделить вместе с ним поражение. Испано-американская война — первый конфликт за колониальные территории, закончившийся поражением некогда Великой Империи и созданием «независимых» и «свободных» государств, стал главной темой конца XIX века в США и сыграл важную роль во время избирательной компании, затмив программу популистов.
Оскар Уайлд однажды саркастически заметил: «Когда хороший американец умирает, он отправляется в Париж». Паунд не стал дожидаться своей кончины и покинул свою страну, которую он окрестил «Землёй свободных и безнадёжно вульгарных» (пародия на строчку из государственного гимна США — “the land of the free and the home of the brave” / «Земля свободных, дом храбрых») намного раньше. До 1908 он проживал в Лондоне, затем, в 1920-м, он переезжает в Париж, где жизнь была несколько дешевле, а в 1924-м он окончательно перебирается в Италию. Там он и прибывает до тех пор, пока американская армия не увозит его обратно в «Страну победивших и безнадёжно вульгарных» — в клетке! (американские «освободители» и правда заключили своего поэта-соотечественника в клетку размером 1,5 на 1,5 метра для транспортировки).
Паунд был ярым сторонником фашизма и оставался им до самой смерти, прожив на 30 лет дольше своего кумира Дуче и его любовницы Клары Петаччи, повешенных вверх ногами на автозаправке в Милане. В фашистской Италии Паунд нашёл и «национал-социализм» движения популистов, и возрождение миссии Древнего Рима, которым он, как классицист, безмерно восхищался.
Вдохновлённый великими поэтами Европы, он называл свои поэмы “сanto”, что в переводе с итальянского обозначает «песня» или «пение» и является основной стихотворной формой разделения длинной поэмы или эпоса.
Его «Пизанские канти», рождённые во время заключения в клетке лагеря для военнопленных в Пизе, позже принесли ему престижную Боллингеновскую премию за вклад в поэзию. Что же Паунд делал в клетке? Ожидал вердикта американского правительства, которое никак не могло решить, как же поступить со своим самым известным поэтом, с 1941 года ежедневно выступавшим по радио с профашистской агитацией.
В союзе плутократов и марксистов в период Второй Мировой войны, он нашёл всё то, что презирал с детства: банкиров и варваров, рука об руку уничтожающих Западную цивилизацию, которая в его эпоху, на его взгляд, была представлена фашистской Италией. В своей небольшой работе «Джефферсон и/или Муссолини» Паунд обратил внимание на отвращение Джефферсона к банкам и сравнил международную финансовую тиранию с британским меркантилизмом, заключив, что первое ещё хуже второго. Его антисемитские речи были направлены в первую очередь против еврейского финансового контроля. В отличие от большинства антисемитов, он ненавидел саму заинтересованность еврейства в контроле над финансовым сектором, а не евреев как таковых.
Паунд называл итальянский фашизм «отечески авторитарным» течением и разделял взгляд на свободу, как привилегию лишь тех, кто её заслуживает. В одной из своих радиопередач поэт подверг свободу слова в Америке критике, как всего лишь формальную «лицензию», заявив, что её реальная ценность равна нулю.
Несмотря на совершённые Паундом действия, очевидно доказывающие его государственную измену, правительство посчитало открытый суд над столь известным поэтом потенциально опасным и предпочло избежать процесса, закрыв Паунда по итогам сфабрикованной военными медицинской экспертизы, в больницу для душевнобольных св. Элизабет в Вашингтоне.
Там, с 1946 года он провёл 12 лет принудительного заключения, пока в 1958 ему не было даровано право свободы при условии, что он немедленно покинет страну. Именно это он незамедлительно и сделал, отправившись в Италию. Последним жестом, которым легендарный американский поэт Эзра Паунд прощался со ставшим для него чужим отечеством, был римский салют!
Искусство, как орхидея, требует специальной почвы, и определённого климата для её роста. Гений поэта, родившегося в прериях Айдахо, не мог расцвести на той же почве, где растёт картофель. Как тысячу лет назад Овидий (оказавший сильное влияние на творчество Паунда) зачах в Тромисе, куда был сослан императором Августом, так и Эзра Паунд, великий классицист и гениальный поэт, непременно бы угас, находясь на задворках Великой Европы, что прозвали Новым Светом. Вот почему он — европеец, должен был вернуться на свою изначальную родину, где его гений смог по-настоящему расцвести, пусть даже это привело к «предательству». Ведь всё то, что он считал угрозой для своей расы и культуры он отождествлял с цветом своего паспорта.
