Станислав СТРЕМИДЛОВСКИЙ. Папа Римский Франциск возвращает в мир и политику метафизику

Станислав Стремидловский -обозреватель ИА REGNUM

Недавно на встрече с паломнической делегацией французских политиков из области Рона-Альп римский папа Франциск сказал важные слова: свобода, равенство и братство не могут оставаться иллюзорным знаменем, эти ценности нужно рассматривать в связи с их трансцендентным основанием. Сегодня необходимы дебаты вокруг «общепризнанных ценностей и ориентиров», и христиане призваны участвовать в этих дебатах наравне с верующими других религий и со всеми людьми доброй воли, в том числе неверующими. Папа завершил свою речь молитвой, вверяя политических деятелей Христу, «источнику нашей надежды и нашего труда» на служении общему благу.

Случайно вышло так или сознательно, но апелляция Франциска именно к французским гражданам носит знаковый характер. Ведь старт процессу изгнания метафизики из мира и политики, основ нашей социальной жизни и общества был дан Великой Французской революцией, которая отвергла Бога и божественное как источника всякой власти и истины, заменив Его на «народ». Этот «народ», а, по сути, новая элита нашли обоснование прогресса человечества в опоре на сильных и силу мира сего, партийные программы, идеологии, социологические и философские концепции, из которых они черпали оправдания своего права править.

То, что сегодня делает 80-летний понтифик, служит этой цели — облегчить повседневное существование, сосредоточившись на главном, отбросив наносное и второстепенное

Но христиане не могут не помнить состоявшуюся в Иерусалиме беседу Господа с наместником Римской империи Понтием Пилатом. Приведём её по Евангелию от Иоанна, 18: 33−37: «Тогда Пилат опять вошёл в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский? Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне? Пилат отвечал: разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал? Иисус отвечал: Царство Моё не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Моё, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Моё не отсюда. Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришёл в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего».

Старт процессу изгнания метафизики из мира и политики, основ нашей социальной жизни и общества был дан Великой Французской революцией, которая отвергла Бога и божественное как источника всякой власти и истины, заменив Его на «народ».

Некоторые Церкви с тех пор стали воспринимать слова «Царство Моё не отсюда», как указание на то, что они находятся вне предела мира сего, и их задача — стать пунктом транзита для паствы, промежуточной станцией, вокзалом, откуда верные и до конца претерпевшие будут отправлены в пакибытие. Следовательно, таким Церквям было не до обустройства повседневной жизни на основе преподанных Христом заповедей, речь шла о персональном соответствии того или иного человека критериям Жизни Вечной. Хотя почему эти христиане, не научившиеся жить по-христиански в нашем мире, должны были быть пригодными для жизни в пакибытии? Но мы скажем другое. На наш взгляд, замечание Христа на то, что «Царство Моё не отсюда», означало указание на источник происхождения божественных заповедей, было объяснением, откуда они и почему им нужно доверять. Но одновременно — и пояснением, что строить свою земную жизнь нужно на этих заповедях, поскольку только так можно достичь общего блага здесь и сейчас.

Применительно к нашим дням, и об этом говорит папа Франциск, объясняя разницу между здоровой светскостью и лаицизмом (французское движение за секуляризацию общественной жизни страны; процесс, в ходе которого религиозные догмы, институты и практики утрачивают их прежде высокое значение в жизни общества – прим. ред. Sensus Novus), это значит, что государство и общество могут быть равноудалёнными от конфессий, но не могут не впускать христианство в повседневную жизнь людей, которая проявляется на всех уровнях, личном и общественном, включая политику, экономику и так далее.

«Народ», а, по сути, новая элита нашли обоснование прогресса человечества в опоре на сильных и силу мира сего, партийные программы, идеологии, социологические и философские концепции, из которых они черпали оправдания своего права править.

Обозреватель американского издания American Conservative Род Дрейер замечает по сему поводу: «Мы хотим, чтобы наша политика воплощала в себе какой-то смысл, отражала ощущение того, что есть нечто большее. Короче говоря, как кто-то (кажется, Кирк) однажды сказал, все политические проблемы — по сути проблемы религиозные». Но либерально-демократический Запад, ставший некогда одним из центров рождения христианства, уже не справляется с политикой смыслов, констатирует польский католический философ Рышард Легутко.

Поэтому папа Франциск и поясняет, как может быть обретён смысл, как примирить ценности свободы, равенства и братства с человеческим развитием — нужно вернуть им трансцендентное их основание, вернуть в мир и политику метафизику. Это потребует определённых усилий, в том числе со стороны Церкви. Свободу часто трактуют как возможность выбора, христианское богословие предполагает, что человек стоит перед возможностью делать добро или зло, и задача Церкви очистить его, чтобы выбор как можно чаще склонялся в пользу добра. Но был ли Христос «свободен» в таком понимании? Нет, ибо трудно представить, что Он мог выбрать зло. А потому свобода — это возможность следовать исходной человеческой природе, образу и подобию Божию, обладая абсолютным иммунитетом от воздействия чьей-то иной чужой воли. Свободный человек в таком понимании делает только добро, категорически, без всякого выбора.

Папа Франциск и поясняет, как может быть обретён смысл, как примирить ценности свободы, равенства и братства с человеческим развитием — нужно вернуть им трансцендентное их основание, вернуть в мир и политику метафизику.

Два с лишним столетия, прошедшие после Великой Французской революции, показали, что человечество в целом, да и какой любой народ в отдельности, оказались неспособными сформулировать работающую модель общего блага. Нагорная проповедь Христа занимает страничку. Декларации, кодексы, постановления, поправки и комментарии к актам, продукт человеческого ума — тяжёлые тома, бремена неудобоносимые, булыжники в рюкзаке, от которых пора избавиться, чтобы шагать легче по жизни.

То, что сегодня делает 80-летний понтифик, служит этой цели — облегчить повседневное существование, сосредоточившись на главном, отбросив наносное и второстепенное. Возвращая метафизику в мир и политику, папа Франциск показывает, что у человечества есть будущее, есть история, она не заканчивается, и мы ещё способны бороться со злом.

Оригинал