В этом перевороте (речь о Февральской революции — прим. SN) участвовала как внедумская Россия, …так и Россия цензовая… и это сделало движение ещё более быстрым, ещё более победоносным… Этот натиск был общенациональный. Хотя основной силой революции явилась Россия не думская, а революционно-демократическая, но к моменту переворота более организованной оказалась Россия думская… Россия внедумская оказалась достаточно сильной, чтобы определить сферу действий Временного правительства, но недостаточно сильной, чтобы гарантировать организацию власти… Временное правительство всё более и более теряло свой авторитет… И вот перед социалистическими организациями и организациями революционно-демократическими стал вопрос — как реорганизовать эту власть, как создать ту сильную революционную власть, которая свои силы почерпала бы в доверии и поддержке широких слоев демократии?
Первое предложение было такое: передача власти Советам… и выставление своего единого Временного правительства, взятого изнутри этих организаций. Второе предложение — включение в это Временное правительство известного количества социалистов… Как аргументировали социал-демократы–большевики своё предложение? Они говорили: «Революция идёт вперёд, мы должны её развивать, если мы хотим делать это быстро, мы должны передать власть Совету Р[абочих] и С[олдатских] Д[епутатов]».
Я полагаю, что такая точка зрения в той исторической обстановке, которую мы переживаем, не выдерживает критики. Демократия является той двигающей силой, которая у нас определяет все жизненные стремления и настроения страны. Но революционная демократия не является такой силой, которая могла бы гарантировать страну от контрреволюции. Ещё нужно пройти длительный процесс самоорганизации демократии, нарастания творческих, организующих сил прежде, чем она может позволить себе роскошь откинуть все другие слои, которые шли вместе с ней в завоевании свободы, и может остаться действительно одна.
При таких методах действия, при такой тактике, какую рекомендуют социал-демократы-большевики, которые говорят о захвате власти Советом, мы стоим перед опасностью того максимализма, той поспешности революционного созидания, которые рискуют изолировать революционную демократию, рискуют отбросить те слои, которые идут вместе с ней, и пробудить контрреволюционное чувство… Когда завоёванная революция недостаточно закреплена, рискованно создавать ту пропасть между отдельными силами, в которой может погибнуть и смысл русской революции.
В этих спорах сказываются две точки зрения. Одна, которая говорит: «Захватывай, что можешь; а что удержишь, — потом видно будет». Другая точка зрения: «Захватывай то, что можешь удержать; каждую новую позицию сначала закрепляй». Мы имеем колоссальное число мещанства, мелкой буржуазии, которая таким захватом власти будет брошена в лагерь контрреволюции…
Что говорит Временное правительство? «Вот вам портфели, берите их». Здесь вопрос о тактике, а не о революционном акте, которого, как говорят большевики, «мелкобуржуазные меньшевики и социалисты-революционеры боятся». Тут бояться нечего, так как и никакого революционного акта тут нет. Власть можно взять, раз нам заявляют — берите…
Если социалисты, если революционные демократические организации не решали взять всю власть в свои руки, то только во имя того, что необходимо идти не с буржуазией, а с большими, широкими слоями, с мелкой буржуазией, с крестьянством, что дало бы время организовать всё более и более революционные кадры этой революционной демократии и в нужный момент обеспечило бы наибольшее единство сил.
3-й съезд Партии социалистов-революционеров (ПСР), Петроград. 1917, с. 208 — 12. Выступление 29 мая
Николай Дмитриевич Авксентьев:
С 1905 года член Партии социалистов-революционеров, c 1907 года — член ЦК партии. Участник революции 1905—1907 годов, возглавлял фракцию эсеров в Петербургском совете рабочих депутатов, был членом Исполкома и товарищем председателя.
После Февральской революции был избран членом Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, председателем Всероссийского совета крестьянских депутатов, был министром внутренних дел в составе второго коалиционного Временного правительства, сформированного 24 июля (6 августа) 1917 года, являлся председателем Всероссийского демократического совещания и избранного на нём Временного совета Российской республики (так называемого «Предпарламента»). Был избран депутатом Всероссийского Учредительного собрания от Пензенской губернии.
После Октябрьского переворота 1917 — один из организаторов Комитета спасения Родины и Революции, один из руководителей Союза защиты Учредительного собрания, за что был заключён новой властью в Петропавловскую крепость.
С марта 1918 года входил в руководство Союза возрождения России. По решению ЦК Партии социалистов-революционеров в конце мая 1918 года выехал в Сибирь, которая рассматривалась эсерами как потенциальная база сопротивления большевистскому режиму.
На Уфимском государственном совещании в сентябре избран председателем Временного Всероссийского правительства (Директории), после переворота в Омске (18 ноября) был арестован колчаковцами и выслан в Китай. В 1919 приехал в Париж. Выступал против решения 9-го Совета эсеров отказаться от вооруженной борьбы с большевиками.
В 1918—1940 вёл активную деятельность в различных эмигрантских организациях, издавал журнал «Современные Записки», сотрудничал в других изданиях. В 1940-м, перед оккупацией гитлеровскими войсками Франции, уехал в Нью-Йорк, где выпускал журнал «За Свободу». Умер 4 марта 1943 года в Нью-Йорке.
