Ника ДУБРОВСКАЯ. Разговор с «оккупированным» брокером

Проект под названием «Оккупируем Уолл-стрит» (#OccupyWallStreet) уже около месяца «захватывает» парк в Нижнем Манхеттене (Zuccotti park). Люди устраивают шествия, встречи, марши. Им запрещено использовать микрофоны, поэтому они повторяют хором слова выступающих. Прошло несколько собраний и шествий, в которых участвовали тысячи протестующих. На последней акции «Захвата Бруклинского моста» полиция арестовала 700 человек.

В отличие от протестов, организованных участниками движения «Чайная партия», мгновенно растиражированных дружественными мейнстрим-медиа, оккупантам Уолл-cтрит приходится действовать в ситуации медиа-бойкота. То тут то там появляются небольшие материалы, но они больше написаны в духе: «незначительное количество безработных бездельников, собрались в саду и требуют непонятно чего». Когда «Чайная партия» требовала отменить социальную помощь, бесплатную медицину для всех американцев, выступала против налогообложения богатых, ей немедленно предоставили медиа-трибуну. Массированная поддержка  таким «народным чаяниям» со стороны капитала обеспечена! Оккупанты Уолл-стрит требуют противоположного, поэтому их пока игнорируют или арестовывают.

Существуют разные мнения о том, каковы шансы протестующих добиться конкретных изменений в обществе. Структурный кризис капитализма хорошо известен и самим капиталистам. Большинство понимает необходимость изменений. Однако нет общественного консенсуса о том, что и как менять. Поэтому протесты в данном случае можно рассматривать не столько как боевую группу, которая стремится вышибить что-то из работников Уолл-стрит, сколько как ассамблею граждан, которые работают над созданием иного способа социального и общественного устройства.

Мне захотелось понять точку зрения людей, против деятельности которых протестуют оккупанты Уолл-стрит. Я поговорила с брокером – сотрудником Уолл-стрит, который пожелал остаться анонимным.

— Как вы относитесь к протестующим на Уолл-стрит (Wall street)?

— Да никак не отношусь. Как к ним относиться? Они мешают мне работать.

— Вроде бы это мирные протесты. Они ни на кого не нападают.

— Уолл-стрит – серьёзное место. Когда 50 человек постоянно толкаются неподалёку, то ясно, что увеличивается присутствие сил безопасности, полиции. Для меня, например, это означает, что труднее добираться на работу.

— А как вы относитесь к возможному повторению кризиса? Многие экономисты предсказывают, что кризис не закончился, что он будет продолжаться долго и худшее ещё впереди.

— Как вам сказать? Если ты умеешь правильно работать, то на падении котировок можно заработать ещё лучше, чем на подъёме. Я, например, сейчас больше, чем раньше зарабатываю. И многие мои друзья тоже не жалуются.

— А сколько вы думаете продлятся протесты?

— Примерно месяц. Пока не похолодает. Какой дурак будет на холоде стоять?

— Но вы же понимаете, что ваше положение человека, который зарабатывает на падении котировок, невозможно распространить на 300 миллионов американцев. Похоже, что они как раз на падении теряют: растёт безработица, банкротства и бедность.

— Безработица составляет всего 10 процентов. Это ничтожная часть населения. Остальные работают и не жалуются.

— Безработных действительно только 10 процентов, то есть каждый 10-й американец, но ведь и остальные 90 процентов не особенно жируют. Средний класс сжимается. Люди работают больше, а зарабатывают меньше… Оставив вопрос о справедливости такого положения, хочется спросить о другом. Современная экономика зависит от потребительского спроса. Если народ не сможет покупать новые товары или будет покупать недостаточно, то неизбежен кризис перепроизводства, который, в конце концов, затронет и финансовый сектор.

— Мир большой. Совершенно не обязательно продавать товары в Америке. Американские корпорации работают по всему миру. Где-то падает спрос, а где-то растёт. В Китае пока спрос растёт. А как отпустят юань, то вырастет ещё больше.

— Но ведь сейчас существует не так много американских компаний, которые занимаются производством. Центр мирового производства расположен как раз в Китае. Невозможно же продавать китайцам то, что они сами и произвели.

— Китайцы только штампуют. Технологии-то всё равно наши — американские. Технологии, патенты, авторские права – это и есть главный товар. А кто там что и где штампует – это, по сути, неважно. Американские корпорации – это «Эйппл» (Аpple), «Пфайзер» (Pfizer). Один Пфайзер, владеющий правами на важнейшие лекарства, дорого стоит. Никто не может жить без этих лекарств. Такая компания, как Пфайзер, не может потерять бизнес. А есть много других.

— Но, если тому же Пфайзеру придётся кормить 300 миллионов «бездельников», я имею ввиду американских сограждан, которые уже не заняты больше в производстве (раз не важно, кто штампует, то, понятно, что «штамповать» будут в дешёвых местах, с полурабским трудом), то Пфайзеру разумно перевести свои операции за пределы США. Зачем ему оплачивать социальные счета на 300 миллионов человек? 

— В Америке не такие уж больше социальные счета.

— Я знаю. По сравнению с Европой — вообще ничего. Но ведь корпорации постоянно думают о сокращении расходов. Это увеличивает их прибыль. Согласно такой логике, не понятно, зачем им продолжать оставаться американскими корпорациями, если Америка не будет являться для них ни центром производства, ни центром продажи продукции. Почему бы им не переместиться куда-нибудь в тёплый оффшор?

— Совсем в оффшор переместиться нельзя. Я уже сказал, что корпорации – это прежде всего интеллектуальная собственность. Если они переведут головной офис в никуда или в какой-нибудь гипотетический Китай, то завтра, скажем, китайское правительство возьмёт и примет декрет о национализации всей их собственности. Кто их тогда будет защищать?

Корпорации знают, что американское правительство никаких законов о национализации принимать не будет. Напротив, США будет стоять за бизнес горой. (Мой собеседник употребил выражение «back bone», которое можно перевести как основа, кость, что-то настолько базовое, на что всегда можно положиться. — Н.Д.). Так что вне государственной поддержки корпорации не смогут чувствовать себя уверенно.