Всего 3 процента животных на планете являются социальными. Все они прекрасно адаптировались к окружающим условиям. Социальные животные — и мы, и муравьи — всегда живут в сообществах. Одиноких муравьёв, как и одиноких людей (как биологического вида), не существует. Муравьи могут жить в колонии из 100 членов, помещающейся в старом желуде или в огромном подземном «городе» с сотнями помещений и бесчисленным множеством обитателей.
Социальные активисты
Документальный фильм о муравьях «Муравьи — тайная власть природы» (Ants — Nature’s Secret Power) рассказывает о достижениях муравьиных сообществ: о строительстве гигантских подземных городов с развитой системой вентиляции, с подземными садами, о разведении домашних животных (тлей) и других чудесах.
Оказывается, каждый отдельный муравей, начиная от рабочего муравья и кончая маткой – совершенно беспомощен и не способен к выживанию. Однако вместе муравьи – колоссальная сила. Они могут защищаться от медведей, съесть ослабевшую осу, преодолевать невероятные расстояния, запастись едой на целый сезон и даже организовать её производство, контролировать климат внутри муравейника и благополучно переживать непогоду.
Вся сила муравьиного сообщества в коммуникации, которая осуществляется с помощью химических сигналов, передаваемых муравьями друг другу. В некотором роде, муравьиное сообщество устроено так же, как и человеческий мозг. Связи между клетками мозга не иерархичны: ни в мозгу, ни в муравейнике нет «главного центра».
Человек — очень странное существо. Каждый из нас одновременно является и отдельным муравьем, и целым муравейником. Мы не способны жить в одиночку: ребёнок, который вырос вне человеческого сообщества, никогда не станет человеком. В частности, он не сможет научиться разговаривать и понимать человеческую речь.
Активисты как художники
В отличие от муравьев, каждый человек в состоянии не только воспроизводить социокультурные образцы, но и изобретать свои собственные. Карл Маркс писал: «Самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил её в своей голове». Мы в состоянии обдумать то, что никогда не видели, то, чего никогда прежде не существовало. Более того, своими размышлениями мы можем поделиться с другими людьми, оформив их в виде идей или мемов.
Все это я рассказываю вот к чему. Недавно я разговаривала с художниками Олегом Мавроматти и Авдеем Тер-Оганьяном об активистах. Я тогда не смогла точно сформулировать ответ на вопрос: «Активисты — кто это такие?» Сейчас мне кажется, что активисты и есть те самые марксовы архитекторы, реализующие свою человеческую способность представить (помыслить) другое будущее. Они проживают жизнь, реагируя не только на базовые инстинкты: пожар, война, ненависть, любовь, страх, но и сознательно выстраивают модели желаемого будущего для своего сообщества.
Это определение подходит и к описанию роли художника в обществе. Художник занят производством и распространением моделей человеческих отношений (между людьми, между человеком и обществом, между человеком и природой, человеком и богом и т. д.).
В самой идее уникальности арт-объекта, в его радикальном отличии от предметов массового производства, от бесконечного воспроизводства стереотипов, заложена идея ценности индивидуальной рефлексии.
Левые и правые активисты
Подлинные активисты — это всегда левые активисты. Цель левых активистов – замена существующих социальных отношений на более справедливые, которые бы удовлетворяли всё общество. Правые же активисты (националисты, фашисты, консерваторы) обычно опираются на «исконные ценности», на «заведённое положение дел» и всегда выступают как контрреволюционная сила.
Это хорошо видно на примере нацистского преобразования Германии, которое многие представляют себе как революционное изменение общества, как модерн. На самом деле, нацизм – это проект контрмодерна. Впрочем, сам нацизм открыто об этом заявлял, отсылая своих адептов к исконным «ценностям древних германцев», к «зову почвы и крови» и отказываясь от идей просвещения («свобода, равенство и братство»).
Можно с уверенностью утверждать, что настоящие российские активисты – это антифа. В то время как российские националисты – это охранительный, консервативный и контрреволюционный проект. Не случайно, одна из знаковых фигур российского национализма Александр Дугин так легко договорился с Кремлём, когда национально-религиозная риторика пришлась впору путинским охранителям.
Участие художников в националистических инициативах начала 90-х было связано с попытками противостоять неолиберальному проекту, развёрнутому на территории бывшего СССР. Сегодня, когда российские националисты слились с неолиберальными российскими властями, единственно возможный активистский художественный проект должен быть антинационалистическим, антирелигиозным и антилиберальным.
Зачем нужны революции
Абсолютное большинство революций стремились к перераспределению социальных ролей. Зависимые крестьяне требовали земли, рабы – свободы, а должники – списания долгов. Иными словами, рабочие муравьи шли в атаку, требуя, если не роль королевы-матки для каждого муравья, то, по крайне мере, перераспределения ролей между всеми жителями муравейника.
Один из главных аргументов охранителей против революций состоит в том, что рабочий муравей всё равно не сможет стать маткой, зато взбесившиеся рабочие муравьи разорят муравейник и приведут к гибели и себя, и матку, и будущее потомство.
Это совершенно справедливо для муравейников, но не имеет отношения к человеческому сообществу. Наша человеческая эволюция и состоит в том, чтобы придумать и осуществить план создания справедливого муравейника, где не будет ни матки, не рабочих. И мы, люди, вполне можем это сделать.
