О революционных традициях турецкого фолка
Илья ПОЛОНСКИЙ
Июнь 2013 года вошёл в историю массовыми народными волнениями в Турции. Площадь Таксим, что в центре Стамбула, стала эпицентром антиправительственного протеста граждан, недовольных излишне консервативной в социокультурной сфере и в то же время – неолиберальной в социальной и экономической сферах политикой Реджепа Эрдогана.
Премьер-министру Эрдогану удалось сплотить против себя и светских националистов – кемалистов, и коммунистов, и организации национальных и конфессиональных меньшинств. Важную роль в движении протеста играют деятели турецкой культуры. Даже такие «звезды» местной поп-музыки как Таркан нашли в себе мужество заявить о солидарности с антиэрдогановской оппозицией.
Турция – одна из тех стран Ближнего Востока, о культуре которых средний россиянин имеет хотя бы малейшее представление. Если афганских, йеменских и даже иракских писателей или музыкантов в нашей стране не знает практически никто, кроме узких специалистов, то Орхана Памука или Назыма Хикмета знают многие образованные люди, а уж о Таркане точно слышал и практически любой обыватель. Между тем, музыкальная культура Турции – явление очень многообразное и интересное, в том числе и в её социально-политическом преломлении.
В жизни турок, как и многих других соседних народов, музыка всегда имела большое значение. Несмотря на прохладное отношение ислама к светской музыке, древние музыкальные традиции тюркских племён, прикочевавших многие столетия тому назад на малоазийский полуостров, в сочетании с армянскими, персидскими, курдскими, греческими музыкальными традициями, сформировали особый тип музыкальной культуры, свойственный Турции, Ирану, странам Закавказья. Прежде всего, следует отметить ашиков (ашугов). Певцы – сказители, которые аккомпанировали себе на музыкальных инструментах, на протяжении столетий сохраняли авторитет у народов региона. В том числе и потому, что многие из них были не просто поющими и играющими поэтами, но мыслителями, выражавшими свои взгляды с помощью песни и оказывавшими значительное влияние на народные массы.
Ашикская традиция в Турции тесно связана с алевизмом. Алевизм – народная религия, впитавшая в себя элементы ислама, христианства, зороастризма и доисламских верований населения Малой Азии и тюркских племён. В современной Турции от 12 до 20 миллионов человек, по данным исследователей, являются алевитами. Именно они, во многом, и составляют основной электорат и кадровый ресурс большинства турецких левых и леворадикальных политических движений и партий. Ведь алевиты всегда стремились к принципам социальной справедливости, веротерпимости и уважения к труду и людям труда.
Религиозно-философская доктрина алевитов уделяет большое внимание музыке, в первую очередь – ашикским песнопениям. Саз – народный струнный инструмент, под аккомпанемент которого и поют ашики, наделяется сакральным смыслом. По мнению алевитов, он символизирует особо почитаемого в шиитской традиции халифа Али, при этом гриф инструмента отождествляется с Зульфикаром – священным мечом халифа Али, главным оружием защиты исламской веры.
Алевиты дали Турции многих «поющих поэтов». Достаточно вспомнить Пир Султана Абдала. Этот легендарный ашик, живший в XVI веке в вилайете Сивас, что в Центральной Турции, стал одним из вдохновителей крупного восстания, поднятого местными кызылбашами – тюркоязычными кочевыми племенами, исповедовавшими алевизм. Жизненным кредо Пир Султана Абдала (это псевдоним, настоящее имя поэта – Хайдар) были любовь к людям, которая понималась как тождественная любви к Богу, и проистекавшее из нее стремление к социальной справедливости. Стихи Пир Султана Абдала, повешенного султанскими палачами после победы над восстанием в Сивасе, до сих пор пользуются спросом среди турецкой молодёжи, песни на тексты ашика – бунтаря исполняют многие турецкие фолк– и рок-группы. Деревня Баназ, в которой родился легендарный ашик, служит объектом паломничества и алевитов, и левых.
Турки придают большое значение личностям героев, павших в борьбе за свои идеи. Культ «шахидов», характерный для ислама в целом и для его шиитских ответвлений в частности, в левых партиях и движениях трансформируется в почитание выдающихся революционеров, отдавших жизни во имя социального освобождения. Соответственно, и Пир Султан Абдал, и многие другие выдающиеся бунтари прошлого и настоящего являются излюбленными героями современной турецкой песни.
Ашика Вейсела (1894-1973) в какой-то степени тоже можно назвать героем. По крайней мере, в отношении собственной жизни. Ослепнув в семилетнем возрасте вследствие тяжёлой болезни, Вейсел, также происходивший родом из провинции Сивас, прославился как один из наиболее известных игроков на сазе и исполнителей собственных песен. Поддержка Вейселом модернистского курса Ататюрка позволила поэту, в отличие от многих его коллег прошедших веков, получить прижизненный почёт и персональную пенсию от турецкого кемалистского правительства.
В отличие от Вейсела, его младший современник Мехмет Рухи Су (1912-1985) занимал гораздо более левые политические позиции. Рухи Су – это турецкий Пит Сигер. «Народник» в музыке и социалист в политике (Рухи Су был членом Рабочей партии Турции). Профессиональный оперный певец, после пятилетнего тюремного заключения, он отказался от дальнейшей карьеры в опере и посвятил себя возрождению народной музыкальной традиции. Всё время он проводил в путешествиях по анатолийским деревням, изучая фольклор.
В 1960-е годы в Турцию, бывшую наиболее европеизированной страной Востока, проникла рок-музыка. Среди продвинутой городской молодёжи, вслед за модой на западную музыку, появились и люди, желающие играть рок. По мнению музыковеда Гёкхана Аю, появление «анатолийского рока» стало следствием концерта в Турции “The Shadows”.
Джем Караджа (1945-2004) стал одним из первых турецких рокеров, получивших всенародную любовь и известность за пределами Турции. Как и многие его ровесники, Караджа активно поддерживал студенческое протестное движение, критиковал милитаристские режимы турецких генералов. На протяжении своей творческой деятельности Караджа играл с несколькими группами. Сперва он делал каверы Элвиса Пресли, а с 1967 года Караджа начал выступать на турецком языке с группой “Apaşlar” (Хулиганы), затем – с “Kardaşlar” («Братья») и “Moğollar” («Монголы»). Сотрудничество с «Монголами» было достаточно продуктивным, пока лидер группы Джахит Беркай не решил переехать в Европу для продолжения музыкальной карьеры.
С 1974-го по 1977 год существовала группа “Dervişan” («Дервиши»), которую турецкие власти обвиняли в экстремизме. Некоторые музыкальные композиции Караджа и игравших с ним групп исполнены на слова Назыма Хикмета – великого турецкого поэта ХХ века, коммуниста, долгие годы прожившего в эмиграции в Советском Союзе. Как и Хикмету, восемь лет Карадже пришлось провести в Германии – как раз в период свирепствования в Турции жестокой военной диктатуры генерала Кенана Эврена.
Национальная специфика в творчестве турецких рокеров всегда имела первостепенное значение. Наибольшую популярность в обществе завоевывали именно те группы, которые активно двигались в русле фолка, наследуя музыкальные и поэтические традиции народных ансамблей и ашиков. Собственно говоря, именно фолк-исполнители в настоящее время олицетворяют социально-революционную традицию в анатолийском роке.
Турецкая музыка – это и музыкальные традиции других народов страны, прежде всего курдов – многочисленного ираноязычного этноса, населяющего восточные и ряд центральных провинций страны. Курдские песни и мелодии всегда пользовались популярностью не только среди курдов, но и у других народов региона. Между тем, в самой Турции отношение властей к курдской музыке более чем негативное. Альбомы Дживана Хаджо, Шивана Парвара, группы “Kızılırmak” издаются независимыми студиями, до недавнего времени они и распространялись фактически полулегально. В 2009 году один из ведущих музыковедов страны Хасан Салтык задался вопросом, почему Турция до сих пор не пропускает на Евровидение певцов, поющих песни на курдском языке – крупнейшего национального меньшинства страны.
Этем Гюнер, хозяин одной из студий звукозаписи, в 1988-м выпустившей один из первых альбомов курдской музыки, вспоминает, что в 1990-е годы за перевоз дисков курдских исполнителей запросто можно было получить уголовную статью. Так, был прецедент с альбомом группы “Kızılırmak” «От Пир Султана до Насими» – во время его перевозки через границу пограничникам показалось, что изображенная на обложке пожилая женщина похожа на мать лидера курдского сопротивления Абдуллы Оджалана. В результате товар конфисковали, суд шёл пять лет и лишь либерализация режима позволила заменить тюремное заключение штрафом.
С фотографии на нас смотрит чернобородый представительный мужчина с выразительными глазами. Это – певец Ахмет Кая (1957-2000). Ему по праву должна принадлежать пальма первенства среди турецких исполнителей конца ХХ века, одинаково популярных и в политизированной среде Турции, и среди турецко-курдской диаспоры, и среди совершенно обычных граждан. Выросший в малообеспеченной семье и рано пошедший работать, будущий певец, начинавший осваивать музыку самостоятельно, впервые вышел на сцену в 1985 году. И уже через несколько лет приобрел широкую известность не только в стране, но и за её пределами.
Курд по происхождению, Ахмет Кая в 1990-е годы был, наверное, самым популярным турецким неформатным исполнителем. В родной Турции его песни запрещались. Ведь Кая не только затрагивал социальную тематику – он осмеливался открыто говорить о курдском вопросе, выступать на фоне флага курдских партизан. Для Турции, где до недавнего времени действовал официальный запрет на курдский язык, не говоря уже о выражении открытых симпатий к курдскому национальному движению, это само по себе было очень смелым поступком. Смерть настигла Кая в Париже, куда годом ранее 42-летний певец эмигрировал, спасаясь от судебного преследования в родной Турции.
Продолжение следует
