Патриотические комментаторы сетуют на то, что специальная военная операция на Украине не сопровождается мобилизацией в самой России, даже моральной. Не готов рассуждать о всей России, но в родном Петербурге моральной мобилизации по поводу СВО действительно не наблюдается, разве что в метрополитене работники прикрепили к одежде георгиевские ленты в виде буквы Z, да повесили плакаты с этой самой Z и хештегом “#СвоихНеБросаем”. Есть ещё фотовыставка «Дети Донбасса» на Большой Морской, почти под аркой Генерального штаба. И всё.
Сдаётся мне, что русский солдат, попади он в Петербург прямо с украинского фронта, очень удивится тому, что он увидит и услышит: на домах в историческом центре – граффити в виде флага Украины, надписи «Нет войне!». Ладно, то – происки «пятой колонны». Её «активистов» ловят и даже сажают в узилища. Но следы её агитации ещё не везде закрашены. Заметит он и припаркованные хипстерские велосипеды с привязанными к раме жовто-блакитными ленточками.
Но ещё наш солдат увидит афиши спектакля «Мой внук Вениамин» по пьесе Людмилы Улицкой с фотографией исполнительницы главной роли – Лии Ахеджаковой. Солдаты наши в массе своей, наверное, далеки от мира литературы и театра, и не знают, что Улицкая и Ахеджакова «против вторжения России на Украину», что Ахеджакова входит в «белый список» российских артистов, составленный украинским министерством культуры. Он, солдат наш, этого не знает, но мы-то с вами прекрасно всё ведаем. И, конечно, прекрасно осведомлена о позиции Улицкой и Ахеджаковой дирекция площадки, где должен пройти спектакль. Что это – фига в кармане: «Пока страна с подачи власти задыхается в милитаристском угаре, мы показываем спектакли пацифистов»?
А что может услышать наш боец в Петербурге? Англоязычные шлягеры или песни группы «Би-2» в исполнении уличных музыкантов. Ничего не имею против композиции “Pink Floyd” “We don’t need no education”. Но поймите правильно: работая в центре, я вынужден его выслушивать раз по двадцать на дню в плохом исполнении. Хотя я сейчас не о лишнем шуме в историческом центре Санкт-Петербурга, а о пристрастии уличных музыкантов к англоязычным хитам. Представим себе ситуацию: США воюют в Мексике, Россия поставляет Мексике смертельное оружие, которое наносит урон американской армии, а в Нью-Йорке или Вашингтоне на каждой площади распевают песни на русском. О «Би-2» не буду писать – заезженная тема, но почему именно их песни выбирают уличные музыканты, и именно сейчас? Должна же быть какая-то ответная «культура отмены».
И хорошо, если боец наш попадёт в Петербург не пятничным вечером. Иначе он просто сойдёт с ума от дыма с коромыслом, отнюдь не милитаристского.
Недавно на доме на улице Маяковского, где жил Даниил Хармс, закрасили его портрет-мурал. Напрасно закрасили. Напрасно ещё и потому, что это дало повод «неравнодушным гражданам» бегать по городу с выпученными глазами, крича о возвращении сталинизма. А муралов памяти бойцов, которые погибли в Донбассе и на Украине, в Петербурге не было и нет. Наверное, их и не будет. А если они всё же появятся, то те же персонажи с выпученными глазами, тряся бородёнками или разноцветными космами, будут требовать убрать с петербургских стен «пропаганду милитаризма».
«Не происходит мобилизационной трансформации общества по бескомпромиссному военному типу. Тыл не консолидируется, “пятая колонна” вычищается мало и неубедительно, пропагандистское поле организуется примерно также. То есть у нас сейчас почти как мир, но с “некоторыми улучшениями”. И так далее. РФ действует так, как будто снова воюет в Афганистане. Или вовсе где-то “за морем-океаном”», – не без горечи пишет публицист, автор сайта «Родина на Неве» Павел Кухмиров. То, что пишет он, точно верно для Петербурга и Москвы. Москва, где я дважды побывал с начала СВО на Украине, тоже не похожа на стольный город воюющей страны. Лишь на административном здании Российских железных дорог, что рядом со станцией метро «Красные ворота», я видел плакат с Z. Ещё вечером мелькают электронные билборды с портретами героев России. И всё. Может, есть ещё что-то, но я не видел.
Чтобы произошла моральная трансформация общества, о которой пишет Кухмиров, нужна соответствующая мораль – коллективистская, патриотическая, идеалистическая. А её нет. Столицы наши пронизаны моралью потребления, которая порождает в мозгах и в душах то, что я называю бытовым либерализмом. Если в Петербурге среднестатистическим молодым людям вы предложите посетить галерею, они в последнюю очередь подумают о выставке картин. Они решат, что вы зовёте их в гигантский магазин, где до недавнего времени находились лавки всех ведущих мировых брендов.
Что касается бытового либерализма, то он выражается в оценивающем явление вопросе: что это лично даёт мне? СВО создаёт нашим потребителям только проблемы. Так с какой стати они будут её поддерживать? В принципе другой морали капитализм, особенно такой, какой сложился в России – нарочито материалистический и хамский, породить и не мог. Если людям все тридцать лет открыто внушали, что главный успех в жизни определяется уровнем дохода (чем выше, тем лучше), то разве можно ждать от них идеалистического порыва сегодня? И власть, будучи тоже бытовой либералкой, дабы не будить лиха, не вызывать в обществе лишнее раздражение, не особенно усердствует по части «моральной мобилизации». И глава государства вынужден лично продавливать увековечивание памяти героев СВО. «Героям специальной военной операции нужно ставить памятники и писать о них песни, они должны быть отражены в искусстве», – заявил Путин. Будем наблюдать, как слова лидера нашей державы отзовутся в мозгах чиновников. В душах и сердцах они не отзовутся, это точно.
Если кто-то полагает, что самые обсуждаемые новости последних недель в Петербурге – это обмен Тайры, «азовцев» (членов запрещённого в России подразделения) или уход вооружённых сил России с острова Змеиный, то он ошибается. Самое большое оживление вызывало открытие в помещениях McDonald’s его русского аналога. Что же будет в новом меню? Вот в чём вопрос! Тайра, взятие Северодонецка и Лисичанская русской армией… оставьте в покое любителей быстрого питания.
Вспоминается война в Чечне. В те годы общество потребления и зрелища только утверждалось в России. Позволю себе привести выдержку из статьи «Окопная аристократия», написанной в январе 1996 года и посвящённой первой годовщине взятия Грозного:
«В новогоднюю ночь мирные граждане с наслаждением пожирали праздничные салаты и блюда с мясной подливкой. А мальчики, о неспособности которых воевать трубили либеральные СМИ, поливали кровью улицы Грозного. Обыватели жрали. Солдаты гибли. Обыватели зажигали ёлочные гирлянды. Солдаты горели в танках. Погибло их тогда великое множество. Но ни один политикан или журналист не предложил объявить 1 января днём траура.
Но вот 1 марта 1995 года в результате каких-то финансовых разборок на телевидении убивают идола толпы Влада Листьева. И СМИ мгновенно поднимают вселенский вой. Более того: бывший ведущий “Поля чудес” объявляется “совестью нации”.
Труп новоявленной “совести нации” был выставлен на показ в Останкино и коченел в гробу. В это же время наши солдаты коченели в воде реки Сунжа. Но всё-таки они шли вперёд».
(№7 газеты «Рабочая борьба»)
Что-то похожее происходит и сейчас. Толпа не хочет, чтобы ею эмоционально завладела стихия войны. Воюет где-то «экспедиционный корпус», и ладно, мобилизацию не объявляют, в армию не призывают, и хорошо. В принципе людей понять можно: они ограждают себя от негативной информации. Война – это тяжёлое эмоциональное испытание даже для человека, находящегося за тысячи километров от театра боевых действий. Знаю по себе.
Но власть должна понять, что пришла пора чётко и ясно объяснить гражданам значение СВО – в ставке судьба страны, её будущее. СВО – это прокси мировая война. Да даже не прокси, а мировая война нового типа. А как её назвать, если США и их союзники, те же Франция, Британия, открыто поставляют украинской армии новейшие вооружения? Если Россия проиграет, ей навяжут мир, по сравнению с которым Брестское соглашение будет казаться большой победой большевистской дипломатии. Тогда нашим людям точно будет не до вкусных точек.
Сказать, что в стране вообще нет мобилизации, нельзя. Но мобилизовались полюса, антиподы: патриоты, с одной стороны, и либералы – с другой. По середине – потребительское болото. Либералы цепляются за любой шанс, чтобы в очередной раз «подать голос за мир», что в переводе с ханжеского на русский – за поражение России.
Наша армия проливает кровь, отстаивая независимость России, а в родном городе главы государства намечается спектакль, где в главной роли задействована актриса, которая ещё восемь лет назад умоляла украинцев простить её за принадлежность России, спектакль по пьесе писательницы и драматурга, которая однажды заявила, что, если бы СССР сдался Германии, миллионы жизней были бы спасены. Что это такое, если не скрытая либеральная мобилизация?
Я против репрессий, против травли и преследований за инакомыслие. Но когда против нашей страны ополчился весь «цивилизованный мир», не время давать слово его агентам. А ведь эти люди открыто заявляют, что признание иностранным агентом, например, для журналиста – всё равно что знак качества. Они кичатся этим, на своих аватарках ставя надпись “foreign agent”. Пусть придержат язык тогда, пока СВО не закончится.
Вот украинцы мобилизовались. Так, их министерство культуры ужесточает требования к тем российским артистам, которые хотят попасть в их «белый список». Молить о прощении теперь мало. Надо ещё подписать заявление о поддержке суверенитета и территориальной целостности Украины в границах, признанных ООН, и декларацию с призывом к России «немедленно прекратить агрессию против Украины».
Наши либералы сплотились и противников не щадят. Показательна ситуация, в которой оказался мой друг, киновед и писатель Михаил Трофименков после того, как дал интервью, в котором раскрыл своё отношение к СВО.
«По отношению к СВО возможны только два варианта ответа: да или нет. Мой ответ – да. Безоговорочно! – заявил Михаил. – О ситуации в культурке в широком смысле слова скажу уж-ж-жасную вещь: дышать стало легче. Такое счастье – не слышать из утюгов Невзорова (признан иностранным агентом), Быкова и т.п. Даже больше скажу. Психическое здоровье некоторых дальних и пожилых родственников, годами питавшихся “Эхом” и “Новой”, после их отключения резко пошло на поправку. Тяжелее дело обстоит – опять-таки, основываюсь на родственном опыте – с условной молодёжью, которая “Эхом” и “Новой” не питалась, но вдруг загорелась пацифизмом, стыдом за Россию и т.п. Жили-были в уютном мире, писали-рисовали-ставили спектакли, и большой, бесконечно воюющий мир их не колыхал, а тут вдруг… Если бы они говорили “ужас-ужас, горят города, гибнут люди”, я бы их понимал. Трагедия, кто бы спорил. Но говорят-то они об отключении фейсбука и злоключениях условной Юли Ауг. Не знаю, как говорить с ними, а говорить именно с ними – это страшно важно. Огромная проблема. Те, кто уехал – среди моих приятелей таких немного – конечно, вернутся. Дур – не буду указывать на девушек пальцами – и дураков, не наговоривших опять-таки гадостей, готов принять. Прочие – предатели. Наше дело правое!»
Не успело это интервью появиться в Сети, как Михаилу позвонила издатель его книг, чтобы сообщить, что разрывает с ним приятельские и деловые отношения. «Набрал» Михаила и его хороший товарищ, режиссёр и сценарист, чтобы оповестить о том же. «Твоего фашистского номера больше не будет в моём телефоне!» – заявил этот режиссёр и сценарист, весёлый и остроумный человек, но заявление Трофименкова его разозлило. Вот это мобилизация! Трофименков, ведущий киновед и историк кино нашей страны, стал жертвой либеральной «культуры отмены».
А мы стесняемся указывать пальцами на предателей, чтобы не сойти за стукачей. Не надо стеснятся, когда льётся русская кровь и решается судьба страны.
Дмитрий Жвания
