Михаил ТРОФИМЕНКОВ
То, что можно назвать «делом Ларса фон Триера» (после скандального и безобразного решения дирекции Каннского кинофестиваля одного из лучших режиссёров мира объявить на фестивале персоной нон-грата), мне напомнило «дело Мориса Сине», произошедшее во Франции в августе 1982 года.
Тогда, как вы помните, происходил ужас нечеловеческий в Ливане. После покушения на израильского посла в Лондоне армия Израиля бомбила и штурмовала Бейрут. Погибли тысячи мирных жителей. Потом случилась резня в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила (по разным оценкам, были убиты от 700 до 3500 мирных жителей). В разгар этих событий на свободное французское радио «Карбон-14» в ночной четырёхчасовой эфир пригласили великого французского рисовальщика и политического карикатуриста Мориса Сине.
Он действительно великий рисовальщик. Начиная с 50-х годов за свои антиколониальные карикатуры он был едва ли не личным врагом генерала Де Голля. Сине активно протестовал против зверств французской армии в Алжире. С 1958 года он сотрудничал с еженедельником «Экспресс», а 60-е годы он издавал собственные сатирические газеты. «Сине-массакр» («Сине-бойня»), «Харакири». После издевательского уведомления о смерти Де Голля: «Трагический бал в Коломбе: один погибший» (Коломбе – родная деревня генерала) издание «Харакири» было запрещено властями.
В августе 1982 года на радио «Карбон-14» сильно пьяный Сине произнёс буквально следующее: «Да, я антисемит с того момента, как Израиль начинает бомбёжки. Я антисемит, и не боюсь в этом признаться. Сейчас пойду рисовать свастики на всех парижских стенах. Достали они нас! Я хочу, чтобы каждый еврей жил в страхе, кроме тех евреев, которые поддерживают палестинцев. Да пусть они сдохнут. Мне насрать. Уже две тысячи лет эти мудаки еб..т нам мозги».
Согласно другому источнику, когда его, как и Ларса фон Триера достали вопросами, не неонацист ли он, если он активно критикует Израиль, он заявил: «Да, конечно, нацист, пойду свастики рисовать на стенах. Я же художник. Что я могу делать? Я могу только рисовать». Еврейские организации подали на него в суд. Те же самые организации, которые добились репрессирования Ларса фон Триера. Но при этом очень значительная часть вменяемых французских интеллектуалов, в том числе и еврейского происхождения, естественно, заступились за Сине. Сине сейчас 80 с лишним, и он по-прежнему обладает способностью провоцировать скандалы. Так, летом 2008 года его уволили из газеты Charlie Hebdo за нападки на Жана Саркози, сына президента Франции. Сине вновь обвинили в антисемитизме после того, как заявил, что Жан Саркози «принял иудаизм по оппортунистическим соображениям», он даже получил угрозы в свой адрес: на сайте Лиги еврейской самообороны один из пользователей написал: «20 сантиметров стали в брюхо – вот что заставит этого сукиного сына остановиться и задуматься».
Дело в том, что и Сине и Ларс фон Триер как основную стратегию своего творчества используют артистическую и идеологическую провокацию. Они проверяют современное им общество на вменяемость и градус лицемерия. В современной социологии существует такое выражение «точка Гудвина». Они провоцируют это общество, которое сознательно себя довело до «точки Гудвина», обвиняя любого, кто осмелится критиковать Израиль, в антисемитизме. Общество довело себя до такой степени, что обвинения порой начинают сыпаться ещё до того, как человек успеет высказаться. Отсюда возникает нормальное желание, когда тебя провоцируют идиотскими вопросами, как провоцировали фон Триера на Каннской фестивале, удовлетворить желание провокаторов, которые не понимают подтекста, иронии, метафоры, а желают услышать и увидеть, как известный человек будет выкручиваться. Видимо, от Ларса фон Триера желали услышать: «Да нет, что вы! Я вовсе не использую нацистскую эстетику в фильме «Меланхолия»». Но есть люди, которые чувствуют достаточно уверенно, и, имея левые убеждения (никто не сомневается, что Сине левый, а Ларс фон Триер коммунист едва ли не с членским билетом датской компартии в кармане), позволяют себе ответить ударом на удар, провокацией на провокацию. Что, собственно говоря, и сделал Ларс фон Триер. По всему миру растиражировали его заявление о том, что он сочувствует Гитлеру. На самом деле он сказал приблизительно следующее: да, Гитлер плохой парень, но я начинаю понимать его, когда в фильме «Закат» увидел, как он сидит в бункере. В словах Триера о Гитлере равным счётом ничего криминального нет. Поскольку на то он и художник, чтобы понимать любого. Нельзя снять фильм о Гитлере, даже антифашистский фильм, не понимая Гитлера.
В своей жизни Ларс фон Триер не сделал ничего такого, чего бы он не делал в своих фильмах. Любой его фильм – это трактат о лицемерии. О лицемерии христианства или лицемерии демократии в «Догвиле» (2003) и «Мандерлее» (2005). «Танцующая в темноте» (2000) абсолютно пародийная слёзовыжимательная история, её невозможно воспринимать всерьёз. Но Ларс фон Триер добился того, чтобы зрители рыдали, демонстрируя тем самым степень подчинённости стереотипам и неспособность адекватно воспринять экранный текст. Также он тестировал общество на адекватность своим фильмом «Антихрист», который, по сути, является комедией и пародией на всё душеспасительное кино, включая фильмы Бергмана и Тарковского. «Антихрист» — это пародия на Бергмана и Тарковского. Тем не менее, публика восприняла его как фильм ужасов, а не как чёрную пародию. Так же неадекватна реакция на выступлении фон Триера на Каннском фестивале, как неадекватна она была на «Танцующую в темноте» или «Антихриста».
Либеральный мейнстрим репрессивен. И конечно, то, что сделал в своё время Сине, а сейчас фон Триер – это протест против тоталитарного единомыслия либерального дискурса.
Михаил ТРОФИМЕНКОВ, кандидат исторических наук, кинокритик, обладатель Гран-при журналистского конкурса «Золотое перо»-2008.
