Полная версия текста
6 июля блогер Антон Носик, написал свой пост «Начнём с денацификации Украины», в ответ я решил опубликовать полный текст своего эссе «Денацификация антисионизма», где писал о вредном мифе денацификации.
Сильно сокращенная версия публиковалась в израильском издании «Релевант» в 2015 году. 8-го июля Носика не стало. Дискуссия с его текстами лишь поможет в сохранении памяти oб этом неординарном человеке.
Ответ на статью Михаила Урицкого «В националистическом тупике» я хотел, было, озаглавить в «В антисионистском тупике». Хотел поспорить с его идеей о том, что еврейский и арабский национализмы не смогут ужиться, будучи разделёнными государственной границей. Если это так, то они смогут ли они ужиться, варясь в одном котле?
Я хотел поспорить с типичным для постмодернистских «политик идентичностей» отсутствием всякого контекста борьбы за социальную справедливость. Ведь под национальной проблемой палестинского народа скрывается тяжелейшая классовая проблема. В рамках свободнорыночной модели корпоративного израильского капитализма палестинцам отведена лишь роль дешёвой рабочей силы, в лучшем случае — пять-десять процентов от пирога, будь он «национальным» или «общественным». Если у палестинцев есть какой-то шанс на экономическое процветание, то палестинской экономике нужно расстаться с израильской колониальной эксплуатацией. Технократы, близкие к бывшему премьер министру Палестины Саляму Файяду, упорно твердили всем, кто хотел их слушать, что нужно максимальное «отвязывание» палестинской экономики от израильского экономического доминирования, и привязка к экономикам стран Залива и Европы.
Хотел возразить и против унижения палестинцев. Автор отказывает палестинскому народу в положительной национальной идентичности. Зато приписывает им комплекс жертвы. Не то, что там его совсем нет, но израильтянам комплекс абсолютной жертвы присущ не меньше.
Сегодня модно быть жертвой. Хоть студентам на лекциях по виктомологии нас показывай. Ведь жертва всегда права, чего бы она не вытворила, всё оправдано борьбой. «Бороться, бороться, бороться» — это вообще рефрен сегодняшних корпоратизированных НГО и НГО-изированных корпораций, замечательно осваивающих гранты, бюджеты и дотации, выданные на всяческую борьбу за всё хорошее. Не удивительно, что чем больше побед одерживается в борьбе за всяческое расовое, этническое, гендерное, потребительское и другие равенства, тем больше общественной несправедливости и неравенства в нашем мире. Социальное неравенство в США сегодня такое же, как в Египте фараонов, и Израиль не больно отстаёт от своего «единственного стратегического союзника».
В рамках свободнорыночной модели корпоративного израильского капитализма палестинцам отведена лишь роль дешёвой рабочей силы, в лучшем случае — пять-десять процентов от пирога, будь он «национальным» или «общественным».
Однако, когда я наткнулся на предлагаемое решение «денацификации», то понял, что никакого диалога не будет. «Каково же решение, спросите вы, — пишет Урицкий. — И я бы ответил, что таковым может стать процесс десионизации Израиля наподобие процесса денацификации, который прошла Германия после Второй мировой войны…». Израиль — для автора — нацистская Германия, у него на улицах грохочут сапоги и сверкают бляхи.
Какой тут спор, если у любого говорящего по-русски отсыл к нацизму вызывает не ассоциации с национальным примирением, а наоборот — «смерть нацистским оккупантам», «убей гада»? И это не старое советское кино, а современная реальность. Под антифашисткой риторикой в Украине развязана гражданская война и происходит империалистическая интервенция. Постмодернисткий антифашизм (и правый, и левый) так увлёкся фашистским фетишем абсолютного, трансцендентального зла, что уже не отличить, где кончается антифашизм и начинается его анти. Да и антисионизм, как и любое «анти», во всём следует за своим протагонистом, да ещё плетется на несколько десятилетий позади. И ради красного словца не пощадят ни мать, ни отца, а им тоже приплетут «обыкновенный сексизм» или денацификацию.
Интересно, что и в правых кругах царствует та же атмосфера нацизма. Там тоже кажется, что в Израиле юденрат, и они воображают себя в подвалах Варшавского гетто, «исламонацисты» режут их на улицах, а на головы уже обрушивается иранский ядерный холокост.
Миф денацификации
Любое «анти» старается следовать за своим протагонистом след в след. Да ещё, как водится, отстаёт от него на него несколько шагов и пару десятков лет. Вирулентная израильская пропаганда-асбара с неослабевающей энергией борется с иерусалимским муфтием 1930-х годов, а левацкий антисионизм без устали находит и бичует фашизм и нацизм в сионизме 1930-х. Сионист Нетаньяху назвал муфтия главным идеологом Холокоста, а десионизатор Израиля Урицкий черпает аналогии из денацификации.
В Израиле стало общим местом обзывать друг друга нацистами и фашистами. Наобзывавшимся начинает казаться, что нацисты — это не захватившая Европу и развязавшая мировую войну великая держава, а маленькое, хотя и агрессивное еврейское государство на Ближнем Востоке; либо — зажатый в израильской блокаде Сектор Газа; что Освенцим — это не страшный лагерь смерти, а Израиль в границах 1967 года, признанных международным сообществом; что Гитлер — это Нетаньяху, или, наоборот, критики его политики.
Кого у нас только не назначали дежурным «мистером Гитлером»! От Насера, Арафата, Ахмединеджада и Обамы и до забытых теперь Ахмеда Шукери и Бруно Крайского. Разумеется, нацизм — расхожая монета не только у сионистов и антисионистов в Израиле. «Обама-Гитлер» — общее место в Америке, «Путлер» — любимое ругательство российских и украинских либералов, а «сексизм и расизм — равно нацизм» — общее место в пропаганде политик идентичности, а «киевская фашистская хунта» — у русских националистов. Список постмодернистских идеологических игр с нацизмом можно продолжать бесконечно долго.
Пока в Нюрнберге союзники по антигитлеровской коалиции судили нацистских преступников, в сотне километров оттуда победители творили то, за что судили нацистов.
Однако, может быть, «денацификация» всплыла не ради того, чтобы ещё раз пнуть ненавистный сионизм? Может, стоит оставить эмоции и прислушаться к совету сотрудника «Яд Вашем» (израильский национальный мемориал Катастрофы / Холокоста и Героизма — прим. SN) Урицкого? Может, «что-то есть» в этой в денацификации? У нас всяко лыко может оказаться в строку. Ведь призывал же какой-то израильский офицеришка своих солдат применить германский опыт подавления восстания в Варшавском гетто. У нас и левые, и правые — большие мастаки мастерски смешивать реальные опасности и проблемы с мрачным отзвуком травмы Холокоста.
Проблема в том, что денацификация в Германии — это миф. Денацификацию проводили не сами немцы, а оккупационные силы после полного поражения Германии. Реальную денацификацию свернули уже в 1946 году, когда началась Холодная война. Пока в Нюрнберге союзники по антигитлеровской коалиции судили нацистских преступников, в сотне километров оттуда победители творили то, за что судили нацистов. В Европе полным ходом шла «денацификация» — массовые депортации 14 миллионов немцев, итальянцев, венгров, румын, поляков, украинцев. В СССР тоже депортировали целые народы «нацистских пособников» — крымских татар, чеченцев, турок-месхетинцев, калмыков и других. В Восточной Германии денацификация продолжалась дольше. Может, потому Восточная Германия и те страны, что восточней от неё, куда более националистические и ксенофобские, чем на Западная.
Миф денацификации Ближнего Востока
Неназванные меры денацификации, которые вероятно, рекомендует Урицкий, в основном были предприняты в 1970-80 х годах следующим поколением, выросшим в спокойной и благополучной атмосфере немецкого национального государства, выросшего из нацистской Германии. Травма поражения в войне, а затем последовавшее «экономическое чудо», сплотили в одну немецкую нацию разнообразные и часто враждующие идентичности баварцев, пруссаков, рейнландцев, саксонцев, тюрингцев и другие немецкие племена.
Только сплочённая и мирная нация способна общественное поставить над национальным. Других рецептов пока не было. Там, где удалось на время заморозить национальные противоречия, на Кавказе, на Балканах или в Африке, но не разрешить их, они потом прорывались наружу страшным кровавым вихрем. Так получилось, что я побывал в разных горячих точках. В Ливане в 1982 году, в Абхазии, Приднестровье и на Кавказе в 1993-м, в Боснии в 1994-м я своими глазами видел, как взрываются искусственные общества, построенные на иллюзорных принципах. Теперь горячо уже возле самих границ Израиля.
В национализме есть много уродливого, он отметился цепочкой больших и малых геноцидов, депортаций, этнических чисток. Изгнание немцев было крупнейшей депортацией в истории Европы. Хотя и неясно, был ли в этом виноват национализм, или это — неизбежное следствие распада империй. Так или иначе, но все развитые страны, где сегодня более или менее комфортно жить, успешно завершили свои национальные проекты. И только на основе государства-нации удавалось построить государство-общество. Иного пути никто пока не показал. Соединенные Штаты не любят слова национализм, но и здесь есть свой очень сильный и глубоко укоренённый национализм, хоть и называется другим словом. И если где-то национальный проект проваливается, то получается не Швейцария, а Сирия с Ираком.
Интеграция Германии в содружество тех, кто пал жертвой агрессии, случилось не благодаря мифической денацификации, как считают «денацификаторы», а благодаря военному поражению и последовавшей за тем десятилетней оккупации Германии полумиллионой армией победителей.
Миф германской денацификации жив и постоянно возвращается, подпитывая нездоровые страсти и пустые иллюзии. Люстрация в Польше 1990-х или декоммунизация в сегодняшней Украине подпитываются этим тлетворным мифом. Вреда от него пока больше, чем пользы. Миф денацификации и менталитет Второй мировой войны царили в американских политических кулуарах и военных штабах. Мифическая денацификация стала моделью для катастрофической дебаасизации в Ираке, сломавшей хребет иракской государственности. В Сирии не было никакой иностранной интервенции, но и там национальный проект провалился. Там идёт жесточайшая гражданская война с сотнями тысяч жертв, десятками миллионов беженцев, с геноцидными этническими чистками, депортацией и религиозными преследованиями. Рушатся границы, проведённые сто лет назад британскими и французскими колонизаторами без учёта интересов народов, которые живут на этих землях.
Однако крах национализма у соседей Израиля не сопровождается примирением и строительством государства-общества. Границы Палестины тоже были проведены во время Первой мировой войны колониальными чиновниками — британцем Марком Сайксом и французом Франсуа Жорж-Пико по тому же принципу, что и границы Ирака и Сирии. И когда рушится всё вокруг, то и эти границы вряд ли устоят. Все национальные конфликты сегодня решаются более-менее одинаково. Стороны разбегаются по своим анклавам, а потом различные миротворцы держат их по своим углам, пока не остынут, несколько поколений.
Интеграция Германии в содружество тех, кто пал жертвой агрессии, случилось не благодаря мифической денацификации, как считают «денацификаторы», а благодаря военному поражению и последовавшей за тем десятилетней оккупации Германии полумиллионой армией победителей. Ещё благодаря тому, что главной жертвой записали «отсутствующих» европейских евреев, и тем избавили Германию от разборок с ближайшими соседями — голландцами, французами, поляками, греками и другими. Нарратив Холокоста как главной метафоры Второй мировой войны был и продолжает оставаться для Германии весьма выгодной политикой памяти.
Урицкий прав, утверждая, что израильское общество не готово к тому, чтобы отказаться от национального государства в пользу государства-общества. Палестинцы, судя по всем опросам, тоже не готовы. Вот только немногочисленные, хотя и довольно шумные «денацификаторы» принципиально не готовы увидеть действительной причины — израильская нация ещё не состоялась. Президент Израиля Реувен Ривлин метко определил, что в Израиле живут четыре народа: арабы, ультрарелигиозные евреи-харедим, национально-религиозные дати-леуми и «израильтяне». И последние, впрочем, как и любая из перечисленных групп, тоже состоят из весьма разнородных групп. Старый агрессивный социал-демократический сионизм был силой, связывающей эти группы воедино. Социал-демократия давно испарилась, но национальный сионистский нарратив продолжает пока крепко держать Израиль. У антисионистов, как и у постсионистов, и у религиозных неосинистов нет реальной альтернативы.
Действующая Израиле свободно-рыночная модель корпоративного капитализма не подразумевает свободный рынок для всех, евреев и арабов, мужчин и женщин, потребителей, рабочих и поставщиков. Наоборот, она подразумевает свободу от всех рыночных магнатов и воротил. И в этом инстинктивном страхе глобализации ещё одна причина национализма. Люди не хотят окончательной потери суверенитета и передачи контроля над своей жизнью мультинациональным корпорациям, трестам и НГО, не несущим перед ними никакой политической ответственности.
И если нужна денацификация, то это денацификация языка сионизма и антисионизма от «нацистских», «фашистских», да и других чужих и деструктивных конструктов, которые не помогают, а сеют рознь между людьми.
Необходимым условием для создания государства-общества везде являлось сильное и богатое национальное государство с гомогенным обществом, обладающим высоким социальным капиталом, с эффективными некоррумпированными национальными элитами, как это было в Германии. Только длинный период мира в рамках сильного национального нарратива может сплотить людей в единую нацию. Как и в Германии, в Израиле и Палестине должно подрасти в условиях экономического процветания и социальной защищенности поколение, не боящееся, что соседи только ждут, чтобы убить их и ограбить.
Поколение людей, для которых Израиль — не святая идея, а дом, который хочется благоустроить для жизни. И если нужна денацификация, то это денацификация языка сионизма и антисионизма от «нацистских», «фашистских», да и других чужих и деструктивных конструктов, которые не помогают, а сеют рознь между людьми.
Не так давно Урицкий с товарищами провели манифестацию за закрытие тель-авивского клуба, откуда пришли в YuoTube видео-клипы групповухи. Для того Израиля, который есть, у него точно такое же решение — закрыть, разогнать.
Можно выбрать пример из множества процессов национального согласия, которые произошли за последние полвека — от Южной Африки до Камбоджи. Однако выбирают именно денацификацию, где нет никакого примирения, а лишь криминализация, тюрьма, расовая и гендерная дискриминация, которую Урицкий и его единомышленники считают «положительной», словно дискриминация может быть положительной.
Урицкий — плодовитый автор, и о чем бы он не писал — о проституции, домашнем насилии, сексуальном харассменте, сионизме, — о везде и всегда с завидным постоянством возвращается к репрессивным рецептам радикальных политик идентичности, где нет никаких компромиссов, не предвидится никаких социальных программ для реабилитации жертв, никакого согласия, а лишь — закрыть, запретить, ликвидировать, посадить в тюрьму. Там территория денацификации — это территория джихада, где вскипает ярость благородная, вскипает, как волна, идёт война народная, священная война.
