Почему именно «мультикультурализму» в течение последних тридцати лет уделялось столь преувеличенное внимание, и почему именно сейчас заговорили о «крахе мультикультурализма»? Ведь комплекс проблем, в которых винят мультикультурализм, существовал в течение многих лет. Как получилось, что целый спектр ограниченных и никак не связанных между собой политических инициатив, проводившихся под шапкой мультикультурализма, превратился в бомбу замедленного действия? И эта бомба грозит взорвать общественную структуру всей Европы.
Путаная риторика
Понадобился однажды ротмистру срочнейшим образом новый мундир. Портной в местечке снял мерку:
— Ваше благородие, извольте прийти завтра на первую примерку.
— Какой завтра?! Мне мундир нужен к обеду!..
— Тогда извольте прийти через два часа. Постараемся…
Через два часа мундир уже ждал. Когда ротмистр одел его, то оказалось, что в плечах перекос, в талии жмёт, а правый рукав длинней левого. Портной говорит, мол, что смогли за два часа сварганить? Вы, ваше благородие, оденьте так, а завтра приходите, мы вам всё поправим. Ротмистр раскричался, хотел портного за бороду оттаскать, а то и шашкой порубить. Да сообразил, что большого выбора у него нет. Подтянул живот, сгорбился, руку втянул в рукав и поспешил в часть.
Увидали его на улице две женщины и говорят:
— Как его благородие перекосило! Краше в гроб кладут. Горбатый, рука отсохла, посинел весь, еле дышит…
— Зато как на нём мундирчик-то отлично сидит!
Я вспоминал эту историю, когда слушал заявления французского президента Николя Саркози по поводу краха мультикультурализма. Возможно, это была германская канцлерина Ангела Меркель. А может быть, и британский премьер-министр Дейвид Камерон.
Голландский исследователь Марка Валента резонно замечает, что заявления политических лидеров Британии, Германии и Франции между 2010 и 2011 гг. о крахе мультикультурализма имели бы куда больше смысла, если бы мультикультурализм существовал бы на самом деле. Ведь остаётся неясным, когда же действительно существовала созидательная фаза европейского мультикультурализма, и когда он был внедрён?
«Крах мультикультурализма» стал настоящим «символом веры» для возрождающихся крайне правых партий, центристских политиков и либеральных комментаторов. Всякое кредо полагается на мистические основы. На «мультикультурализм» пытаются свалить целую кучу проблем – от терроризма, «радикализации», «геттоизации» до сексизма, гомофобии, безработицы среди молодёжи и т.д. Гневные дебаты о крахе мультикультурализма полны не всегда здоровых страстей, нечётких определений, концептуальной и практической путаницы, исторических преувеличений. Философия здесь густо перемешана с политикой и риторикой. «Провалившийся эксперимент» якобы требует безотлагательного исправления в виде немедленной «интеграции». Прежде чем давать рецепты, необходимо охладить пыл и разобраться. Потому, что эмоции – ещё не факты, и вреда от них куда больше, чем пользы.
По сути Саркози, Меркель и Камерон говорят не о «крахе мультикультурализма», а лишь о том, что западноевропейская реакция на иммиграцию была неудачной. Мультикультурализм никогда и нигде не внедрялся в реальную политику как цельная и нормативная концепция. Даже в таких странах, как Канада или Нидерланды, которым, по выражению Дейвида Тео Гольдберга, «предписан мультикультурализм». Так что политические, социальные и культурные результаты самого феномена «краха мультикультурализма» куда существенней самого «мультикультурализма». За последние десятилетия о мультикультурализме много наговорено правыми и левыми, либералами и консерваторами. Разговоры о крахе мультикультурализма сами по себе являются феноменом европейской общественной жизни, обладающим огромным политическим и общественным зарядом.
Настойчивое копание в путаной риторике «краха мультикультурализма» оборачивается возрождением старого и примитивного расизма. После теракта в Норвегии норвежцы жаловались: расизмом и у них уже трудно пристыдить. В блогосфере, в социальных сетях, да и в некоторых закоулках СМИ полно расистских заявлений, инсинуаций. По большей части — это жалкий пафос трепещущих обывателей, мол, «если говорить правду называется расизм, то я – расист». В приличном обществе расизм до сих пор «руконеподаваем», а посему нуждается в политкорректном прикрытии и интеллектуальном отмывании.
Отмыть расизм
Европейские общества стали заметно более разнообразными, чем полвека назад. Идиома «крах мультикультурализма» создаёт возможность политкорректно атаковать проблемы миграции, власти, принадлежности, идентификации, легитимности, беспокоящие европейцев. Весь набор понятий, сопровождающий «кризис мультикультурализма» очень напоминает лексикон старого европейского расизма. Разговоры о крахе мультикультурализма помогают отмыть и вернуть обратно в культурный дискурс расизм. В качестве проблемы здесь подаётся новый, многокультурный уклад, сложившийся вследствие глобализации и постколониальной миграции. Мультикультурализмом удобно объяснять всё плохое. Мультикультурализм и его крах объявляют причиной целой кучи социальных недугов постколониального Запада. Заодно предлагается набор простых, якобы очевидных, решений.
Самый последний пример – это неожиданный электоральный успех антииммиграционной партии «Истинных финнов». Им удалось провести свои расистские лозунги под видом критики мультикультурализма. На мультикультурализм у них списываются практически все социальные проблемы Финляндии. Другой пример – нашумевшая книга Кристофера Колдуэлла «Размышления о революции в Европе». Под видом критики мультикультурализма здесь автор протаскивает популярную в правых кругах идейку «Еврабии». Якобы грядёт катастрофа мультикультурализма, и декадентская Европа затаптывается самоуверенными иммигрантскими культурами. В одном из интервью Колдуэлл изложил своё кредо: «Когда неуверенная в себе, податливая, релятивистская культура (в Европе) сталкивается с культурой, уверенно укоренённой в традициях и сцепленной с общей доктриной (ислама), то, как правило, первая приспосабливается ко второй».
Тема ислама и исламофобии выходит за рамки данной статьи. Важно лишь вспомнить тезис Тони Джуда о том, что проблема не в столкновении ислама с так называемой иудео-христианской цивилизацией, а в том, что европейское общество, само пострелигиозное, болезненно реагирует не на сам ислам, но на любую публичную манифестацию религии. Во время визита Папы Римского в германский бундестаг большая группа депутатов демонстративно вышла из зала, а христианские распятия или иудейские ермолки просят удалять из общественных мест так же, как бурку или хиджаб.
Чарльз Миллс указывает, что под мультикультурализм подводят всё, что хотя бы отдалённо связано с расой, культурой и идентификацией. Мультикультурализм «определяют попросту через отрицание – и туда вкладывают всё, что не укладывается в понятие “традиционной” политической карты примерно 1950-х годов». Стенания и пожелания краха мультикультурализма по сути – кодовые идиомы для выражения расизма.
Широко распространённое заблуждение
Встаёт довольно сложный вопрос о взаимосвязи «расы» и «культуры» в контексте «краха мультикультурализма». Уже где-то с 1980-х годов наметился сдвиг дискурса от дискредитированных и научно несостоятельных биологических основ расизма в сторону культуры. Заимствованные у левых понятия культурного релятивизма помогли пропаганде французского Национального Фронта обрести легитимацию. Рассуждения о несоответствии культур заменили там разговоры о высших и низших расах.
На руку правоэкстремистским движениям играет широко распространённое в Европе заблуждение, что расизм якобы давно ушёл в прошлое, и нечего о нём беспокоиться. Такому заблуждению способствовали как Либеральная Левая, упоённая уверенностью, что смогла практически подавить расизм, так и Правая, которая и раньше была уверена, что никакого расизма не существует, а это лишь пугач, чтобы гнобить «несчастных белых людей». «Раса – понятие скорей социально-политическое, а не биологическое, — отмечает Миллс. — Тем не менее, оно реальное». Одним из доказательств этого нового расизма является гуманитарная катастрофа, разыгрывающаяся на глазах у цивилизованной Европы. Тысячи африканских мигрантов тонут напротив усиленно военизированных берегов европейского Средиземноморья при молчаливом одобрении большинства европейцев.
«Кризис мультикультурализма» предоставляет широкие возможности для впрыскивания расизма в общественный дискурс. Левым и либеральным политикам и обозревателям удобно рассматривать крайне правых как неприличных, «нерукоподаваемых», находящихся за пределами респектабельного круга. В свою очередь, правым приятно тешиться в роли жертв «заговора молчания либеральных СМИ». По сути дела, в последние десятилетия между ними происходит интенсивное «перекрёстное опыление» понятий, лексикона и моделей. В немалой степени этому помогла развязанная в Америке кампания «глобальной войны с террором» и последовавшее за ней наступление на иммиграцию и приют беженцев. Показательно, что неудача интеграции никогда не связывается с «нашим собственным» расизмом внутри или за границей, а лишь с нежеланием превращённых в объект расизма групп беззаветно и истово абсорбироваться в доминирующей культуре. Британский публицист вест-индийского происхождения Гари Юнг в ответ на один из многочисленных интеграционных британских прожектов заметил: «Где мы его найдём, идеального мусульманина, для монокультурной Британии? Такого нет в природе».
Не имеет никакого значения, как выражена идея доминантной культуры. То ли по старинке, как национальный дом, или в понятиях национализированного либерализма. Непрерывные разговоры политических деятелей всех сортов об обязанности меньшинств разделять «наши национальные ценности» являются обычной демагогией. Они попросту игнорируют факт, что дело не в нежелании подавляющего большинства мигрантов «слиться в патриотическом порыве», а нарастающие трудности, встающие перед ними на пути к существенной интеграции.
«Плохое многообразие»
Отмывание расизма в последнее десятилетие – явление тревожное и сложное. Одним из наиболее опасных аспектов является внесение в это нечистое дело либеральных и прогрессивных мотивов. Многообразие положительно воспринимается во всех кругах, за исключением неонацистов. Однако появление «плохого многообразия» создаёт почву для фашиствующих и расиствующих либералов. Хиджабы, бурки, минареты не только предоставляют много поводов для выказывания неодобрительного отношения к «плохому» и «нежелательному» многообразию, но и позволяют связывать «крах мультикультурализма» с проблемами гендера и сексуальности.
Усиленно проталкивается идея о том, что якобы культурно отсталые меньшинства представляют угрозу борьбе с сексизмом и гомофобией; что вредный релятивизм Запада даёт им все возможности для этого. Всё это подаётся в виде примитивной модели борьбы добра со злом. С одной стороны — чистый и просвещённый Запад, родина демократии и прав человека с его уникальными достижениями в сфере гендерного равноправия и сексуальной свободы. С другой стороны – сплошные дикари, которым позволено жить среди нас. Якобы мультикультурализм виноват в дискриминации, домашнем насилии и покушении на права геев, а вовсе не глубоко живущие в любом обществе патриархальные уклады женоненавистничества и гомофобии.
Проблемы мультикультурализма используются для создания атмосферы «поговорить начистоту с ними», вновь поднять расовую проблему. «Поговорить, как оно есть» — якобы необходимо прекратить блуждания в запутанной и нелиберальной многокультурной действительности и вернуться к «старому и доброму» универсализму, с его чёткой расовой и культурной иерархией, с его чёрно-белым разделением мира на цивилизованных и дикарей, на высших и низших. Такой неолиберальный подход разбивает табу расизма и увековечивает существующее неравенство. Хуже того, он вредит потенциальному диалогу и солидарности маргинализированных и угнетённых слоёв населения, являющихся объектом дискриминации, как государственной, так и бытовой.
Изображение субъектов расизма продуктом культур, враждебных либеральному индивидуализму ещё больше способствует отбеливанию расизма. Так мотивируют отказ маргинализированным слоям общества в обретении равенства. При этом жертв дискриминации обвиняют в «нежелании», «отсталости» и «индоктринации».
Риторика «краха мультикультурализма» выражается в том, что европейские государства пытаются возложить «индивидуальную ответственность» за интеграцию на мигрантов и их потомков. Всё это противоречит европейской либеральной традиции, провозглашающей свободу выбора и свободу человека, как такового. Дейвид Гольдберг называет этот феномен «расовым неолиберализмом».
Рассказанная в начале история не даёт ответа на вопрос, что же делать с «отлично сидящим мундирчиком». Как и любая хорошая история, она предлагает скорей подумать, чем давать готовый ответ. Нет и хорошего ответа на вопрос «что делать?» с «крахом мультикультурализма». Нет её ни у автора статьи, ни (что куда хуже) у политических элит, уполномоченных заниматься решением подобных вопросов. Ясно лишь, что правильно поставленный вопрос, осознание проблемы, являются важными частями её решения.
Статьи по теме:
Андрей БОГЕН. Мультикультурная революция в Европе: что это такое?
Андрей БОГЕН. Цыганский вопрос, или Бои за мультикультуральную Европу
Михаэль ДОРФМАН. За и против паранджи
Михаэль ДОРФМАН. Беседы о никабе с теми, кто их носит
Славой ЖИЖЕК: «Либеральная идея «свободного выбора» постоянно забредает в тупик»
Марина РАБЖАЕВА. Последний урок Империи
Статья непонятна, самое главное, что мы (коренное население), по мнению автора, должны прилагать все силы, чтобы адаптировать иммигрантов, то-есть к нам приезжают без спросу, а мы им еще и обязаны…Вот такая политика и привела некогда Великую Францию к текущему положению дел с неконтролируемыми толпами арабов которые режут «богатеньких» французов, а полиция боится соваться в арабские кварталы. Арабы горды, они- хозяева положения, так держать, мои Либеральные самоубийцы. А мне вот будущих детей своих жалко, я хочу оставить им прекрасную и пригодную страну для жизни, где их никто не будет обращать в ислам и притеснять… Люди задумайтесь, что сказали бы Ваши прадеды на все это либеральное извращение?