Михаэль ДОРФМАН. Мясо против свободы слова

На «родине смелых, в доме свободных», то есть в США, законодатели наоборот стремятся не только запретить публикацию любых съемок, связанных с животноводческой коммерцией, но и превратить в криминал обладание любым видео или аудиоматериалом, связанным с мясной промышленностью.

В начале июня 2011 года Австралия приостановила экспорт живого скота в Индонезию. Видео, на котором зафиксировано то, как жестоко обращаются с телятами на бойне, всколыхнуло весь Южный континент. Не помогло ни мощное лобби скотопромышленников, ни соображения о том, что Индонезия является крупнейшим импортёром скота. Воля общества была выражена явно: «Хотите есть наше мясо, примите этику отношения к животным». Даже забой скота имеет свою этику.

Чуть больше ста лет назад писатель Эптон Синклер нанялся на работу на бойню в Чикаго, чтобы изучить жизнь рабочих-иммигрантов. Результатом стала публикация романа «Джунгли», всколыхнувшего всю Америку. Публика впервые пересмотрела всю цепочку своего снабжения едой и своё отношение к рабочим на мясокомбинатах. Рабочие смогли организоваться в профсоюзы. До начала эры свободно-рыночного капитализма, квалифицированные работники мясной промышленности составляли верхушку рабочей аристократии, наряду с лётчиками и рабочими автомобилестроительной отрасли. В 1970-е годы мясной бизнес позаимствовал приёмы у своих крупнейших клиентов – сетей быстрой еды, вроде Мак Доналдс. Вместо профессиональных мясников в отрасли появились неквалифицированные иммигранты (часто нелегальные), которые за гроши выполняли всего одну простую операцию. Вслед за мясниками общество опустило и своих лётчиков, а теперь и рабочих-автостроителей.

Со времен Синклера множество журналистов использовало тактику негласного расследования, чтобы осветить самые мрачные уголки в длинной цепи снабжения американцев пищей. Этому пытаются положить конец. В животноводческих штатах Айова и Миннесота местные законодательные собрания стремятся провести законы, предусматривающие уголовное наказание за разглашение подобной информации. Во Флориде аналогичный закон провалился в мае, но законодатели готовят исправленную версию. Законы очень похожи друг на друга, и содержат аналогичные статьи, запрещающие любую звуко- или видеозапись всего, что может иметь место в животноводческом или агрикультурном предприятии. Это включает в себя индустриальные животноводческие фермы, птицефабрики, экспериментальные лаборатории, где проводятся эксперименты с животными, собачьи питомники, звероводческие хозяйства и т.д.  Формулировки законов столь широки, что позволяют привлечь к суду не только тех, кто занят расследованиями, но и любого только за обладание видео или аудиоматериалов. Почти как за наркотики.

В прошлом были случаи, когда активисты различных организаций защиты животных, были уличены в фальсификации материалов для продвижения своих программ. Однако новые законы будут преследовать также журналистов и любых других людей, пытающихся рассказать о происходящем честно, добросовестно и безо всякой идеологической предвзятости или коммерческого интереса. Да и среди активистов защиты животных куда больше честных людей, имеющих программу, интерес и идеологию. Humane Society, Mercy for Animals и другие подобные организации никогда не обвинялись в манипуляциях. Их видео-документация открыта общественности. Репутация многих бизнесов страдала из-за их деятельности, но никто и никогда не подверг сомнению точность и добросовестность их материалов и репортажей.

Нетрудно понять, кому выгодны такие драконовские законы. Лоббирует их Большой агробизнес. Законодатели, которые пытаются протолкнуть эти законы, либо работали в этой сфере, либо сидят в различных советах директоров, либо за немалые гонорары приглашаются туда читать лекции. Все это не секрет. Информация имеется на предвыборных сайтах этих законодателей, так как они считают, что такие связи помогут их избранию.

Корректно задать вопрос, а почему от шокирующих картин со скотобоен должны страдать репутация и доходы порядочных предпринимателей, старательно придерживающихся этических и гигиенических норм? Как, например, случилось в Австралии, где местные скотопромышленники не имеют отношения к происходящему в Индонезии. Ведь публикуются-то самые жуткие кадры. В этом есть определенная доля истины, однако и стандартные приемы и практики порой столь же вопиющие и отвратительные, как  и нестандартные. Несколько лет назад активисты PETA засняли процедуры забоя скота на крупнейшем кошерном мясокомбинате Америки «Агрипроцессор». Хозяева пытались затаскать активистов по судам, обвиняли их чуть ли не в антисемитизме. Кончилось всё печально для хозяев отца и сына Рубашкиных. В один прекрасный день ФБР предприняло крупнейший в своей истории рейд, нашла множество криминала, включая нелегальных рабочих и раввинов, запрещённые практики, антисанитарное состояние, отмывание налогов и прочий криминал. История с «Агропроцессом» потрясла не только иудейские религиозные круги. Кошерная пища считается этической и чистой. Её покупают не только соблюдающие иудеи, но и многие мусульмане, вегетарианцы и даже православные в Великий пост. Группа раввинов выступила с инициативой этической кошерности.

Однако главное в другом. Большой агробизнес всячески пытается продать потребителю ложную картину самого себя. Реклама настойчиво изображает маленькие чистенькие фермы, пасущихся на лугу счастливых коровок, довольных курочек, клюющих зерно… На самом деле большинство населения просто не представляет, что творится в сельскохозяйственной индустрии. Я сам был однажды удивлен, когда с воздуха увидел в Айове огромную, величиной в средний город, фабрику по выращиванию свиней. Там было несколько миллионов свиней. По территории текли целые реки отходов. Сверху всё это напоминало концлагерь, а запах доставал даже на высоте трёх километров. Активисты по защите животных и энтузиасты качественного питания требуют немедленного и радикального вмешательства и целой серии системных изменений, вроде тех, что произошли после появления «Джунглей».

Возникает и вопрос об ограничении свободы слова, столь пестуемой в Америке. Хрестоматийное определение, которое здесь повторит любой школьник, гласит, что свобода слова не распространяется на тех, кто в забитом до отказа театре кричит: «Пожар!». Американский закон достаточно хорошо защищает бизнес от клеветы и диффамации. Однако порой нет политической воли для того, чтобы применить закон. Фигура бизнесмена всё больше теряет авторитет культурного героя Америки. Большой агробизнес проталкивает новые законы для того, чтобы сделать виноватыми самих репортёров и других людей, ведущих расследования. Налицо попытка убить гонца вместо того, чтобы заниматься неприятными фактами.

Изменения в Америке зреют долго. Потребовались десятилетия, чтобы радикальное изменение взглядов общества на гражданские права, на среду обитания укоренилось в общественном сознании. Постепенно общество пересматривает и отношение к своей пище, к Большому агробизнесу, да и к бизнесу вообще. Новые законы ясно выдают опасения лоббистов, что общество  на пороге пересмотра всего того, что раньше считалось нормой. За рекордно короткое время изменилось отношение к еде, транспорту, климатическим изменениям, экспериментами над животными, вырубке лесов и многому другому. Мы пересматриваем свое отношение к другим живым существам, да и сам взгляд на то, что значит быть человеком. Перед нами встают серьёзные этические, моральные и практические вопросы о том, как прожить нашу жизнь. И это угрожает сложившимся отношениям, угрожает доходам, а потому здесь неизбежна борьба.