Рассказывают, что как-то новый эмигрант проголодался и зашёл в столовую. Языка не знал, и как заказать – тоже. Стал слушать, что заказали за соседним столиком. Там заказали гороховый суп. Эмигрант тоже заказал себе гороховый суп. И так изо дня в день. Гороховый суп приелся ему хуже горькой редьки.
Эмигрант стал опять слушать, что заказывают. Соседи заказали себе сэндвич с ветчиной. Эмигрант тоже попросил сэндвич с ветчиной. Официантка его спрашивает:
– С белым хлебом или ржаным?
– …. Гороховый суп!
Гороховый суп превращается здесь в мифологему, которой волей-неволей мы отвечаем на вызовы жизни, даже если ответы наши явно неадекватны. Потому что миф – не обман и не заблуждение. В миф верят безусловно. Миф не сказка. Наоборот, сказка, по гениальному определению Владимира Проппа, – это миф, в который больше не верят. Вера в миф имеет свои удобства, свои жизненные преимущества, иначе бы миф давно превратился бы в сказку.
Их миф
Мы живем в мире дуального мифа, доставшегося нам в наследство от монотеистических религий, мифа «мы и они», хорошие и плохие парни. Самое главное, что дуальный «миф небезопасности», даёт человеку комфорт, чувство безопасности среди своих, иллюзию границы с «миром зла», чувство «мы здесь, а они там». Белый американец ведёт свою историю от колониальных времен, когда он якобы нёс свет и добро, и боролся с «дикарями», «носителями мрака и зла». Это простой, но всеобъемлющий миф, потому что объясняет не только против чего, но и за что, мы стоим. Сюжет мифа не изменился до сего дня, лишь краснокожие сменились неграми, красными комми (коммунистами), нацистами, террористами, Талибаном, нелегальными иммигрантами и многими другими плохишами, которые якобы покушались на наши свободы, и особенно на священную свободу делать деньги. Нет смысла даже различать плохишей. Поэтому моего друга, студента Кевина Муллена, поднявшего в своём христианском колледже вопрос о всеобщем медицинском обеспечении, назвали сразу и коммунистом и нацистом. Моего друга студентку Аню К., присоединившуюся к организации «Еврейский голос за мир», сионистские активисты в кампусе назвали еврейской-антисемиткой. Айра Чернас называет это мифом национальной небезопасности.
Ни один политик, рассчитывающий быть избранным на национальном уровне, не посмеет бросить вызов этому мифу, по крайней мере, публично. Барак Обама, победивший на выборах под избитым лозунгом «перемен», тем более. В своих ключевых выступлениях он всячески обыгрывает миф – плохиши всегда где-то там («Писание учит нас, что есть зло в мире»), хорошие парни не имеют иного выхода, кроме как бороться со злодеями («Сила порой необходима»). Обама, даже если бы хотел, не имеет шансов изменить миф. Билл Клинтон как-то очень точно определил: «Когда люди чувствуют себя неуверенно (а именно тогда они больше всего полагаются на свои мифы), то они предпочтут (в Белом Доме) сильного, который не прав, чем слабого, который прав». Эта уверенность питала избирателей Обамы, которые шли наказать злодеев в Вашингтоне. Сейчас она питает противников Обамы, которые тоже хотят наказать «коммуниста, нациста и исламиста, незаконно пробравшегося в Белый Дом».
И эта уверенность царит, очевидно, в кабинетах и залах заседаний, где обсуждается война в Ираке и Афганистане. Где ещё Америка может показаться как борец против дикости? И кто лучше, чем «исламисты» подходит на роль очередных дикарей? Из этого следует уже оперативный вывод. Ведь все давно поняли, что войну нельзя выиграть, ни в терминах военных, ни в терминах политических. Так что классическая версия мифа, где хорошие парни победят плохишей, здесь не подходит. Со времен Второй мировой войны вообще эта версия больше нигде не проявлялась. Поэтому миф модифицировали, и теперь хорошие парни уже не обязаны победить, а лишь «отразить» атаки злодеев, которые только и ждут шанса, чтобы отобрать наши свободы (и особенно свободу делать и иметь деньги). Однако даже версия «отражения» со времен поражения во Вьетнаме и провалов в Ираке становится всё более сомнительной. Поражение в Афганистане и вовсе может поставить вопрос, а нужна ли американскому народу такая огромная армия с гигантским бюджетом, раскинувшая базы по всему миру, если она не выполняет свою мифологическую роль и не наказывает плохишей. В результате Пентагон предпочитает воевать вечно.
Даже если бы Обама хотел как-то освободить средства, идущие на бесперспективную войну, миф не позволяет. Его бы тут же стала терзать коалиция Военно-промышленного комплекса и правых неоконсерваторов как слабака, сбежавшего с поля боя. Возникает «ситуация горохового супа». Заданные рамки мифа допускают думать лишь о двух возможностях. И не какие-то правые, а либеральная газета «Нью-Йорк Таймс» как-то сформулировала это в заголовке «Обама – слабак или воин?». Никакой третьей возможности не предвидится даже в «газете для думающих людей».
Наши аргументы
И здесь ловушка. Миф сродни научной теории, которую бесполезно опровергать фактами и аргументами. Необходимо предложить новую, лучшую научную теорию, которая лучше объясняет все известные факты и противоречия. Ни факты, ни логика не помогают убедить верующих в миф. Здесь нужен другой миф — успешный и убедительный. Нельзя сказать, что левая, прогрессивная часть общества не пытается предложить такой мифологии (технический термин — «рамочный нарратив»). Я не буду утомлять длинным списком изданий, сайтов и авторов с необыкновенно высоким рейтингом, с огромным числом комментариев и индексом цитирования. Однако они ни на йоту не изменяют ни текущей политики, ни общественного мнения. Да и народ, как правило, сам хорошо знаком с нашими аргументами и фактами. В случае с Афганской войной, с политикой на Ближнем Востоке, с кризисной экономической ситуацией, с размыванием среднего класса и массированной деиндустриализацией — нет больших секретов. 60% американцев обвиняют в кризисе Большой Бизнес, столько же считает войны на Ближнем Востоке ошибкой. И, тем не менее, война продолжается, рецесcия углубляется, а прогрессивные силы остаются маргинальным игроком в политике потому, что они не способны предложить «великой мифологии». И даже слабенького мифа.
Политолог Давид Риччи полагает, что прогрессивные силы мало что могут здесь поделать. В плену нас держит наш собственный мощный миф об абсолютной силе разума и рационализма и вредности мифов. Этот миф был создан Просвещением XVIII века, когда человеческий разум обещал лучшее будущее, а знание считалось силой само по себе. Прогрессивные силы живут в мифе, что у них нет мифов, а потому редко способны распознать, что мы живём под властью того же самого дуалистического мифа национальной небезопасности, что и все остальные наши сограждане. Прогрессивные силы ведут свою борьбу против правых, консервативных и прочих плохишей, чтобы победить злодеев. Сплошь и рядом мы воюем и против других левых, которые расходятся с нами идеологически, а порой и просто терминологически. Левое движение несёт в себе сильное стремление к сектантству, сродни тем местечковым еврейским сектам и секточкам, которые расходились по пустячным причинам, скажем, из-за ссоры двух ребе или их жен. Уже давно нет ни тех ребе, ни их хасидов, ни даже тех местечек, и забыта причина вражды, а вражда все живёт, питая новые и новые поколения сектантов.
Приходится согласиться с антилевым штампом 60-х годов, мол, левые знают против чего они, но не знают, чего они хотят. Разумеется, левые имеют позитив. В глубине души мы верим в идеалы просвещения и гуманизма, идеалы мира, свободы и равенства людей и готовы распространить эти принципы на всё человечество, на среду обитания. Всё то, что в последнее время определяется как эмпатия (сочувствие, сопереживание, умение поставить себя на место другого, проникновение в субъективный мир другого). Однако мы не удосуживаемся обернуть всё это в мифологическую оболочку. Не стараемся выразить ясным, простым и патриотическим языком, за что мы стоим. И поэтому не можем конкурировать с вредным и отжившим себя родово-племенным мифом национальной небезопасности.
Несмотря на растущую оппозицию к войне в Афганистане, левые в Америке не способны построить политическую силу, способную заставить Обаму закончить войну или ввести общественное здравоохранение, принятое во всём цивилизованном мире. Более того, левые попадают в политический тупик, когда требуют пожертвовать внутренними делами ради окончания войны, да ещё пожертвовать своими шансами на переизбрание. Мы можем чувствовать свою правоту, но она не спасёт жизнь ни одному западному солдату, ни одному афганцу или иракцу.
Отдельный человек или даже специальная комиссия не способны создать работающий миф. Миф органически вырастает из общества. Если мы уделим больше времени обдумыванию и обсуждению своих принципов, своих идеалов, путей, приведших нас к нашим идеалам, которые мы готовы отстаивать с такой страстью, мы создадим такой миф. Сильный прогрессивный миф повлияет на любую власть, поможет Бараку Обаме, Дмитрию Медведеву, другим умеренным руководителям реально изменить курс и удержаться при этом у власти. Сами они не способны создать мифа, однако с готовностью примут его. Прогрессивный миф спасёт их от судьбы многих хороших людей у власти, не сумевших дать отпор сеятелям розни и ненависти, частным интересам, неизменно ставящим на опцию «горохового супа».
В свое время Кассирер и Лосев определили категорию Мифа , как особый способ организации бытия. Мифический пласт обнаруживается во всех формах мышления и его главный признак овеществление образов. Культура это Миф и его воплощение. Миф не ищет связей , Миф их наделяет плотью , как гончар наделяет горшок глиной — весну приносит ласточка, удачу планета Юпитер, тепло это флогистон, темперамент сочетание жидкостей в организме. Причем Миф вовсе не аллегория ибо в мифическом мышлении ничего другого кроме Мифа нет.
Если рациональное познание анализирует и синтезирует , то мифическое сплавляет. «Мифологическое мышление предстает «конкретным» мышлением в собственном смысле слова: к чему бы оно ни прикоснулось, сразу же испытывает своеобразное сгущение (Konkretion), срастается вместе. Если научное познание стремится объединить четко различаемые элементы, то мифологическое созерцание соединяет так, что соединяемое совпадает. Вместо единства соединяемого — как синтетического единства, то есть единства различного — получается вещная неразличимость, единство одного и того же. (Ernst Cassirer Das mythische doiken)
Идеальный Логос не может удовлетворить желания познать «истинную реальность». Целью религии становится бесконечное движение человека к Богу. Но есть все же точка, где мир трансцендентного «смысла» и мир эмпирической действительности соприкасаются. Это образ Героя-Спасителя.
Теория Тойнби связывает момент рождения цивилизации с «вызовом» , который среда бросает людям. Если люди находят удачный «ответ» , то его начинают хранить и передавать. Такой ответ можно описать и как «план спасения». Вообще , мотив спасения крайне важен для социума , уверенность в том , что «свои не продадут» основа нормальной жизни , даже в тяжелые времена. Более того , любое государство и любая идеология обязаны играть роль спасителя. Большевики спасали бедных от богатых, нацисты спасали Европу от большевиков и немцев от евреев, сионисты евреев от немцев, англичане спасали империю, французы эльзас-лорен.
Но всегда ли «вызов» приходит из вне? Хайдеггер определял Бытие , задающее вопрос о бытии как Dasain , а «хлопоты о бытии» как das Man. В понятии марбуржца-функционалиста Кассирера Традиция это не более чем автоматическое следование алгоритму и ритуалу. Но если вспомнить , что без пассионарного толчка нет и этногенеза , то становится понятной связь между пассионарностью и Dasain. Гумилев , интуитивно , числил пассионарность мутацией , вырывающей пассионария из рутины эгоизма , но повышающей риск гибели . Более того , обилие пассионариев не объедененных общей доминантой губительно для этноса. Если реальное спасение не требуется , а напряжение внутри социума растет , то возникает промежуточная между вещным мифом и абстрактной религией категоря — «Аттрактивный Миф». «Аттрактивный Миф» это категорический императив для этноса , порожденный коллективным Dasain и затухающий в коллективном das Man. Этнос есть способ трансляции «Аттрактивного Мифа» или «Мифа о золотом роде» в будущее. Кассирер утверждает , что исторически из Мифа выделяются язык , наука , искусство , религия , право , ремесло и техника. Но, продолжая сгущать реальность , спросим — кто есть носитель конкретного мифа ? Кто пользуется конкретным языком , искусством , религией , правом ? Ответ однозначен – этнос , носитель «Аттрактивного Мифа».
Даже если «Аттрактивный Миф» представляет походит на Логос , даже если религия или идеология носили в момент создания суб-этнический , ино-этнический или супер-этничический характер – этнос придаст религии или идеологии собственную форму. Православие станет русским , марксизм — ленинизмом . Часто Аттрактивный Миф очень прост и обозначается именем героя-основателя – Александр , Цезарь ,Чингиз , Шамиль , Ататюрк. Заметим , что по Гумилеву все эти герои — пассионарии , по Ницше — сверхчеловеки, по Хайдеггеру воплощенный Dasain. Они актуализация Мировой Воли в историческом представлении , ее сакральное начало этноса, твердая точка соприкосновения мифоса и логоса – Аттрактивный Миф.
Космополитизация местных элит и деградация национального государства не оставляют места модерным субъектам политического действия. Миром начинает править глобальная сеть корпораций , ведомая исключительно рефлексом прибыли. Причем этот рефлекс абсолютно не связан с личностями тех или других менеджеров или владельцев акций , или политиков. Просто «фактором порядка» , организующим глобальную сеть , является его величество Капитал. Мифическое сознание овеществляет эту абстракцию монструозными жидами , толстыми буржуями , коварными масонами или просто происками Сатаны.
Капитал это принцип распределения прибавочного продукта с положительной обратной связью – больше ресурса получает тот у кого уже есть больше ресурса. Системы с положительной обратной связью крайне неустойчивы , как перевернутые пирамиды. Капитал очень хорошо стимулирует активность индивидуумов , но очень плохо действует на социум . Модерн выразил это противоречие социальными и национальными революциями. Но если раньше Капитал был привязан к личностям капиталистов , то сегодня он уже вышел из под их контроля, «невидимая рука рынка» делает все сама.
Глобалисты предлагают решить все проблемы созданием мирового правительства, антиглобалисты хотят разрушить всю мировую экономику. Обе альтернативы возможны , но малоприятны. Способно ли человечество дать «ответ» на «вызов» брошенный ему Капиталом. Возможен ли глобальный «Аттрактивный Миф» кроме исламского фундаментализма , коммунизма или Пан –Атлантизма.
Анализ категории этноса показывает реальность этической альтернативы как Капиталу , так и космополитизму. Космополитическим мегаполисам и корпоративным монстрам каждый народ должен выставить свой Dasain , своего Спасителя , каждый народ должен поверить в предлагаемый Спасителем Аттрактивный миф. Цивилизационные границы, очертания континентов и системная логика управления диктуют различные вариации этого Мифа , но , очевидно , что в его основе должны находится Истина , Красота и Справедливость , а носителем его станут этносы.