Михаэль ДОРФМАН. «Капитал» — друг парадокса

«Это кажется парадоксальным и противоречащим повседневному опыту… Тем не менее — парадокс и то, что Земля движется вокруг Солнца, и что вода состоит из двух легковоспламеняющихся газов. Научные истины всегда парадоксальны, если судить из повседневного опыта, который улавливает лишь обманчивую природу вещей». Парадокс — тоже логический оператор «Капитала». Прибыль возникает от продажи товаров по их «реальной» стоимости, а не, как можно было бы предположить, от надбавки к цене. Здесь Маркс позволил себе одну из весьма немногочисленных аналогий (в главе «Стоимость, цена и прибыль»)

Функция метафоры — заставить нас взглянуть на вещи заново путём перевода их качеств во что-то другое, превращая знакомое в незнакомое или наоборот. Людовико Сильва, венесуэльский исследователь Маркса (опираясь на этимологию «метафоры» как передачи) заключает, что капитализм сам по себе является метафорой, процессом отчуждения, превращающим субъекта в объект, потребительную стоимость в обменную, человеческое в чудовищное. Метафора капитализма как объективной и универсальной закономерности человеческого развития позволяет представить продукт человеческого творчества как «товар», который сам якобы определяет условия производства. Другими словами, субъект – человек, рабочий — превращается в объект, в то время как объект (продукт труда) обретает собственную сущность, превращаясь в субъект, «товар», в нечто онтологическое и неподвластное человеческой воле. Только художественная деконструкция способна сорвать покров с «тайны товарного фетишизма».

В таком прочтении литературный стиль «Капитала» –  вовсе не украшение сухого экономического текста, а единственно подходящий язык, способный выразить «обманчивую природу вещей», которая не вмещается в термины, границы и условности существующих дисциплин — таких, как политическая экономия, антропология и история. Короче говоря, «Капитал» уникален. Ничего подобного не было ни до, ни после. Только так и можно было решить задачу деконструкции и историзации капитализма, преподносящего себя как следствие естественных законов и неизбежный итог развития человечества. Охотники объявить капитализм концом истории находились и до Френсиса Фукуямы.

Без художественного постижения сути вещей невозможно опровергнуть аксиому о том, что якобы все люди, во все времена и во всех обстоятельствах стремятся исключительно к максимальной выгоде для себя, что «невидимая рука» необузданной конкурентной борьбы всех против всех приносит максимальную общественную пользу, что всякое вмешательство в дела рынка вредно и противоречит человеческой природе. Подаётся и преподаётся весь этот радикальный эгоизм не как средство для оптимизации экономических моделей, а как нерушимый закон природы и общества. «Капитал» Маркса не создаёт теологию, хотя его не раз пытались возвести в канон. Наоборот, «Капитал» деконструирует порабощающую теологию, ставящую божества «экономики» и «рынка» над человеком. Посредством заработной платы происходит отчуждение человека от продуктов его труда. Капитализм стремится приватизировать всё общественное и коммерциализировать всё приватное.

Капитал «Маркса» стал основой современного гуманизма, который не только критикует аморальность капитализма (это делали и те, кого Маркс называет утопистами), но и создаёт человеческие, гуманистические основы для творческого труда. Путешествие Данте в ад помогает понять его время верней сотен научных трактатов, но ещё больше служит развенчанию средневековых догм и постижению гуманистических основ человеческого бытия. Поход с Марксом в ад капитализма даёт постижение феноменов нашего времени, а ещё — понимание того, что экономические законы – это всего лишь человеческое творение, что человек – творец товаров — является и творцом рынка, экономических законов, может и должен их менять для общественного блага.

Сегодня на площади и улицы Нью-Йорка и Монреаля, Мадрида и Афин, Каира и Тель-Авива вышли миллионы людей, понявших, что капитализм не работает для их блага. Апологеты капитализма цинично вопрошают их: «А чего вы хотите? У вас нет рецептов. Вы не понимаете, как работает рынок». Правда заключается в том, что экономическая система так запуталась, что никто сегодня точно не понимает, как работает рынок. В лучшем случае, понимают, что происходит в их углу, где они извлекают прибыль. Нынешние протесты «оккупай», скорей, похожи на экологические движения 80-х, тоже научно не осознавших последствия загрязнения среды обитания, однако добивавшихся решений. Свободно-рыночная экономическая наука всё больше напоминает «научный коммунизм» времён СССР и не способна дать спасительных рецептов. В этой ситуации надо отдать должное интеллектуальной смелости и честности демонстрантов, сумевших понять главное – система гнилая.

Маркс не закончил своего шедевра. Первый том был единственным, появившимся при его жизни, а последующие тома были собраны другими уже после его смерти на основе записок и проектов, которые остались после Маркса. Труд Маркса остался незавершённым, как сама капиталистическая система. Тем более, в «Капитале» нет готовых ответов на все вопросы. Однако там есть метод деконструции, сила художественного воображения, помогающая сбросить оковы угнетения. Вопрос ведь не стоит, что «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим….» Вопрос стоит о том, как сделать нынешнюю экономическую систему лучше, потому что то, что есть, больше не работает.