Большинство сообщений из мусульманских стран сводится к исламистской ярости — о вошедших в раж бородатых мужиках, беснующихся перед камерами. СМИ, блогосфера и социальные сети не желают замечать ни демонстраций за демократические права и зарплату, на которую можно прожить. А ведь шум, который подымают вокруг событий, обратно пропорционален их информационной значимости. В информатике шум и есть информация с нулевым содержанием.
Что произойдёт, если какой-нибудь фиглярствующий политик на популярном телешоу заявит, что взорвёт египетские пирамиды? Смеху будет, но не очень много. Особенно, если телешоу африканское или азиатское. Если же паяц одет в куфию и галабию и отрастил бороду известного фасона, да ещё велит называть себя шейхом, тогда новость мгновенно облетит все мировые СМИ. Пионеры и пенсионеры примутся активно колыхаться и обсуждать её по задворкам и социальным сетям по заведённому сценарию — Салман Рушди… столкновение цивилизаций…. У панического страха глаза так велики, что даже если человек одет в пиджак, но носит мусульманское имя, то ему поверят, что его единоверцы уже идут взрывать Москву, Нью-Йорк, Тель-Авив и Париж… Впрочем, Париж и Берлин, Лондон и Амстердам в их воображении давно уже захвачены «муслимами». Сарацины у ворот их Царевококшайска, Кириат Шапира или Смаллвилла, как осаждали Вену когда-то в XVI веке…
Похоже, что во многих СМИ, в большинстве блогосферы, в социальных медиа всё ещё продолжаются беспорядки в мусульманских странах в связи с карикатурами на пророка Мухаммеда, которые начались семь лет назад. СМИ на Западе и в России всё бегут, словно заведённые, по накатанной колее ужастиков – исламизм, антиамериканизм, «арабская зима», столкновение цивилизаций. “Newsweek” даже опубликовал на своей обложке фото кричащих что-то и толкающихся бородатых мужчин в традиционной исламской одежде под шапкой “Muslim rage”. Это можно перевести, как мусульманское неистовство, а при желании – и как повальное помешательство, исступление, злоба или бешенство.
Номер был посвящён беспорядкам в связи с появлением в интернете самодельного ролика, оскорбительного для Пророка. Как и большинство подобных инцидентов, беспорядки вокруг ролика были малозначительным эпизодом, и к выходу в свет журнала уже заглохли. Зато читательская аудитория всё ещё продолжала активно колебаться, выделяя куда больше слюны, желчи, адреналина и других физиологических веществ, чем все (сравнительно немногочисленные) толпы во время самих беспорядков.
Освещение событий в мусульманском мире неадекватно и обратно пропорционально значению событий, которые там происходят. Разумеется, кадры горящего американского консульства в Каире или вынос тела посла Кристофера Стивенса в Бенгази довольно эффектны. Хотя уже в первый день после событий я писал то, что стало всем очевидно значительно позже — что гибель посла никак не связана с исламистскими беспорядками, а случилась в результате заранее спланированной атаки.
Проблема в том, что повторяющиеся раз за разом изображения беснующихся фанатиков лишь затемняют картину и никак не помогают понять, что происходит в мусульманском мире. В конце концов, их очень мало по сравнению с миллионами на каирской площади Тахрир год-полтора назад, их протесты несравнимо малы даже по сравнению с экономическими и политическими демонстрациями, протестами против произвола властей и другими вещами, которые постоянно происходят в Египте и других местах.
Тёмные тучи гнева и ярости против халтурного ролика (фильма так никто и не увидел) не только породили весьма малую бурю и быстро заглохли. На них последовал мощный ответ в общественном мнении мусульманских стран. Как раз из ответа следовало, что Арабская весна продолжается в полную силу и уже дала хорошие плоды. Так, например, демократически избранный президент Туниса Монсеф Марзуки, провозгласивший целью восстановление законности, не только принял меры для обеспечения порядка. Он обещал покрыть все убытки, нанесённые фанатиками. Учитывая нелёгкое положение экономики страны, разворованной бывшим диктатором Бен Али и его неолиберальной кликой, такое обещание нелегко было дать.
В Ливии произошло и вовсе беспрецедентное. Тридцать тысяч человек вышли на совсем не безопасные улицы, чтобы осудить экстремизм, осудить убийства американского посла и потребовать разоружения боевиков. Всё это заслуживает гораздо большего внимания и освещения СМИ. Однако не получает его потому, что не вписывается в сценарий, выпадает из мифологии.
СМИ постоянно приходится заниматься экстренными новостями. За деревьями порой не видно леса, и можно понять, как получается, что за ускоряющейся чередой событий там не способны разглядеть исторических процессов. Понятна и реакция мультимедийного и сетевого обывателя, ищущего не то, что питает ум, а то, что подкармливает страсти. Ведь слепая ненависть, животный страх перед чужим и их разновидность — исламофобия (как и антисемитизм, антиамериканизм, русофобия и другие анти- и фобии) — вызывает приливы крови и серума в ней.
Хуже то, что в СМИ мало желания докапываться до истины, а тем более разбираться в контексте и оттенках, подоплёках и подтекстах. А ведь действительность в арабских странах, в Иране, Пакистане и других странах мусульманского мира исключительно многогранна, многослойна и полна нюансов. Факты без контекста могут принести реальный вред, прежде всего, тем людям и обществам, которые уступают страху и впадают в коллективную паранойю. Рассказывать о мусульманской ярости или «исламистской зиме» очень легко и так удобно. Им будут верить, хотя это вещи ерундовые и маловажные. Они мешают замечать куда более важные глубинные процессы общественных изменений, происходящие в мусульманских странах. Людям показывают много кадров с бородатыми бездельниками с факелами возле посольств. Зато полностью игнорируют активистов гражданского общества, которые требуют положить конец коррупции. Игнорируют демонстрации с требованием обеспечить прожиточный минимум.
Это серьёзная ошибка — полагать, что площадь Тахрир и Арабская весна закончились. У меня были беседы с журналистами, которые находятся на месте, на Ближнем Востоке. Они прекрасно видят и понимают, что очаги насилия изолированы, и что динамика событий очень неоднозначна. Когда же доходит до их сообщений, то они знают, чего ожидают в их редакциях. «Ни один журналист не мог бы или не должен был бы игнорировать кадры беспорядков возле посольств, — говорилось мне. — Но потом всё вставляется в определённый сценарий, в определённый образный ряд — от датских карикатур до столкновения цивилизаций. И когда вы находитесь в этом сценарии, редакторы, читатели и зрители ожидают известных вещей. Если журналисты придут с историей, которая говорит: да, была толпа под стенами американского посольства, но давайте поговорим о тунисской экономике — то уверенно можно сказать, что материал будет отправлен на повторное редактирование».
К похвале социальных сетей, истерический заголовок “Newsweek” про «исламское бешенство» ударил не столько по исламу, сколько по самому солидному в прошлом журналу (готовящемуся перейти полностью в интернет и ищущему себе новые, вероятно, довольно крикливые форматы). “Newsweek” запустил в «Твиттере» хэштэг «# MuslimRage», чтобы зажигать своих читателей, и не только их. Однако «отжигал нипаддецки» как раз сам журнал. Сотни тысяч мусульман-пользователей социальных сетей отозвались вовсе не яростью, а сухим, весёлым юмором, как по-английски, так и по-арабски (и на других, увы, недоступных мне языках). Под хэштэг пошла лавина анекдотов и шуток, вроде «Моего сына зовут Джихад, и я не могу кричать на него в аэропорту. # MuslimRage». «У меня красивые волосы, но никто этого не видит из-под моего хиджаба. # MuslimRage».
Это смешно, это тривиально, но это говорит о способности людей рационально отвечать на истерику. Люди отказываются покорно принимать всё, что средства массовой информации предлагают. Многие журналисты, которые пишут материалы, и редакторы, которые выводят на “Twitter” после этого хэштэг, стали понимать, что их сильный материал становится убогой шуткой, фарсом. Юмор и сатира меняют перспективу, помогают понять важные вещи. А там где смешно — не страшно.
Я начал с истории осаждённой турками Вены в 1683 году. Польская кавалерия Яна Собеского пришла им на подмогу, защищать христианскую Европу и католическую веру. Польские шляхтичи, считавшие себя потомками древних сарматов, в глазах австрийцев ничем не отличались от неверных-турок. Ни внешним видом, ни поведением. Великая Порта определяла тогда моду не только в Польше, но и на Руси, Украине и повсюду в Восточной Европе. Достаточно взглянуть, во что одеты и как причесаны русские бояре и украинские казацкие старшины.
Австрийские командиры потребовали, чтобы новоявленные союзники надели красно-белые плюмажи, чтобы хоть как-то разниться от противника. Сегодня разумные люди получают (пускай ограниченное) влияние на тех, кто «делает новости» — через МакБуки, социальные сети, «Твиттер» (который сегодня отслеживают большинство репортёров). Возможность повлиять на новостные и аналитические ресурсы растёт. «# Muslim Rage» ещё раз доказывает, что лучше всего это делать с помощью шутки. Те, кто окажутся неотзывчивыми, откажутся надеть плюмажи — обречены стать отстойниками для ража, паники, ярости, исступления и буйства разного вида и рода.
Текст автора по теме:
Красно-белые плюмажи…
вот для чего нужны белые ленты.