Превращение региональных СМИ в послушное орудие властей произошло не только из-за давления на редакции. Приходящие молодые журналисты не стремятся к написанию объективных материалов. В то же время издания выходят за счёт рекламы, которую зачастую предоставляют сторонники партии власти.
Автор полтора года проработал в калужской прессе, печатался в девяти газетах и одном журнале. По объективным причинам он уже не связывает карьерный рост с местным медиа-рынком.
Такая вот картина
Издания Калуги и калужской области демонстрируют максимальную лояльность чиновникам и небогаты на интересных авторов. Пресса патриархальная, а в муниципальных СМИ заметен и семейный подряд.
Редактор крупной калужской газеты «Весть» горд тем, что проработал 24 года на одном месте. Не удивительно, что издание пестрит заголовками типа «Путин, губернатор, стабильность». Редактор этот отвергает материалы о судебных разбирательствах: «там и так во всём разберутся». В январе 2014 года газета выпустила интервью с областным прокурором Дмитрием Деменшевым, котором слуга закона так описал последствия убийства мигрантом жителя Малоярославца: «Шесть тысяч скинхедов выдвинулись крушить Малоярославец. Задействованы были все правоохранители. Лично занимались расстановкой нарядов. Снимали скинхедов с электричек».
Первый цветной еженедельник «Калужский перекресток» пером журналиста Юрия Заправдина, (он специализировался на травле НБП), издал издевательский материал с «опровержением» факта пыток активиста оппозиции следственной группой. Игнорировала пресса и процессы семьи Цареградских, где замешано ЦПЭ (Центр противодействия экстремизму). Обнинская «Моя газета» и малоярославецкий «Шанс для вас» осенью 2012 года писали о орудующем в Боровске таджике-педофиле, народном сходе и вводе ОМОНа, а местные боровские газеты соревновались в соблюдении «режима тишины».
Обнинск — город с 120 тысячами жителей. Он лидирует в области по числу медиа-проектов: 20 газет, три ТВ-канала, несколько радиостанций. Здесь самые вольные СМИ калужской области. Причины: высокая концентрация граждан с высшим образованием (Обнинск — первый наукоград России, где расположены «атомные» НИИ и первая АЭС) и экономическое развитие, в синтезе чего появляется социальная группа, именуемая почему-то креативным классом.
Обнинск — достаточно политизирован: здесь активно работало НБП, действовали группировки наци-скинов и их антагонисты анархо-антифа, «Солидарность» и гражданские активисты. Член «Солидарности» Людмила Шапиро сумела избраться в горсобрание. В декабре 2011 года триста человек вышли на митинг против фальсификации выборов. Логично, что партия власти стабильно имеет здесь низкие рейтинги: на выборах в Госдуму она взяла 27 % голосов, а на президентских (благодаря карусельщикам) — 49 %. Что стало причиной недовольства губернатора: областной показатель — 67%; чем нищее район, тем звездней Путин.
Настроение масс — это одно, а вот оппозиционных газет в Обнинске нет. Раньше издавался общероссийский ежемесячник «Казачий взгляд», его реальный тираж — тысяча экземпляров, а не 10 тысяч, как заявляли издатели. Газета витала где-то далеко от проблем области. Черносотенный листок «Московские ворота», который курируют люди из кремлёвских структур, обходится без профессиональных журналистов.
Областные СМИ соблюдают целый ряд табу: в них не обсуждаются политические репрессии, межнациональные проблемы, оппозиция, уличные субкультуры. Под безоговорочным запретом освещение насилия правоохранителей и места лишения свободы. Между тем калужские зоны что ни на есть «красные»; предположительно, про одну из них даже вышла анонимная повесть «Взаперти». Там описаны достаточно страшные вещи. Но местные правозащитники больше озабочены регистрациями мигрантов, доносами на «ксенофобов» и соблюдением прав тех же мигрантов по разным вопросам, включая право третировать русских, но не защитой прав заключённых.
Эффект внедрения
Я пришёл в журналистику, уверенный, что статью о судебном процессе невозможно написать, не сходив в сам суд. В феврале 2012 год там рассматривалось дело редактора «Казачьего взгляда» Александра Дзиковицкого, обвиняемого по статье 282 УК. Придя в суд, я прессы не увидел. Зато секретарь суда занервничала, а после серии моих публикаций мне позвонили на мобильный и пригласили явиться на допрос в следственный комитет. Якобы я угрожал судье.
Намерение дать беспристрастную информацию о преследовании «экстремиста-казака» натолкнулось на табу. Одна ведущая обнинская газета не взялась освещать этот процесс: «это треш и людям не интересно». В другой посчитали: «вот завершится суд, и мы напишем». Зато малоярославецкий «Шанс для вас» согласился писать о деле, и только по итогам приговора расхрабрилась молодая обнинская «Быть в курсе» и «Обнинский вестник».
Для оппозиции год, предшествующий выборам, было временем информационной блокады. Зато журналисты с энтузиазмом выдавали опусы против оппозиции один негативнее другого. Забавно, что заказные статьи не спасли газету «Мой город» — она разорилась. К лету 2012 года истерия по восхвалению Путина упала. В прессе начали печатать материалы с оппозиционерами, даже в околовластном «Обнинском вестнике» вышли три моих весьма жёстких текста. Ныне вновь вернулся железный занавес из-за антиукраинской компании Кремля. Даже в отдалённые районы бесплатно завозили номера «Вестей» с разъяснением почему, Украина — не государство, а украинцы — не народ.
Однако калужские СМИ замалчивают реальные проблемы области в больше степени потому, что в журналистику идут бесхребетники, готовые в своей первой же статье облизывать власть. Но продвигать мнение оппозиции не так и трудно. Да и редакторы мало разбираются в политике: зарубая местных активистов, не замечают в тексте комментарий от лица московского радикала.
Поработав определённое время, внедрившись в коллектив, журналист имеет возможность протаскивать свои темы. Так, я осенью 2012 года выдал полосу о популярном тогда процессе Pussy Riot в формате опроса видных горожан о значимых событиях. Естественно, из трёх человек два заклеймили приговор.
Городская журналистика — всё же остаётся таким инструментом влияния на местное общество, что никакому паблику «Вконтакте» и не снилось.
Изнанка
Поражает установка строить материал на дотошном цитировании официальных лиц и завшивленность переписываемых тем. Писать о том, о чем требуется, скучно: колумнистика на грани экзотики, тексты, написанные под западную журналистику, режутся. Упор на нудные статьи: официальные мероприятия, стройки, самодеятельность в ДК, мелочи жизни и разная ерунда. Плюс тема номера — чаще читабельная, чем нет. Журналист быстро скатывается в формат, причёсанный под местные традиции.
В ходу стиль «разудалая бабёнка» и реклама религиозного фундаментализма. Большинство редакторов женщины.
Профессиональной солидарности в калужской прессе тоже не хватает: легендарного журналиста, оппозиционера Эдуарда Самойлова, в информационной тишине затравили органы, и он умер от разрыва сердца.
Зависимость от рекламы вылилась в то, что журналисты пишут гладенькие тексты, типа какой классный фестиваль прошёл, вот ещё это построили, а чиновник отбубнил. При этом редакторы вырезают все упоминания коммерческих структур. Если источник информации об угонах велосипедов работает мастером в веломагазине, то его название опускается. Не хотят платить!
Из-за упора на рекламу остро стоит финансовый вопрос: зарплата журналистов низкая. Те, кто в Обнинске работал без выходных на 3–4 газеты год назад, получали до 20 тысяч рублей. Теперь эта схема не работает. Менеджеры, представители по работе с клиентами, дизайнеры, ответственные по развитию, в отличие от авторов – штатные сотрудники, «весят» они 30–50 тысяч рублей в месяц. Заказной журналист берёт три тысячи за статью. Зарплата редактора 25–35 тысяч в конверте.
Отдельная головная боль — пристроенные авторы. Например, у сотрудницы по рекламе подрастающий родственник. В результате, у семнадцатилетней девочки, которая, предположим, через пару лет научится писать гладенькие тексты про модную жизнь, выходит разворот детской непосредственности. А постоянный внештатник остаётся без места на полосе.
Ставя точку. Свободомыслящие журналисты всегда перебирались из регионов в крупные города, а глубинка теряла кадры. Впрочем, уже из-за кризиса, шансов пробиться в Москву мало. Может пора на месте развивать индивидуальные сетевые проекты — журналистику без посредников? Примеры столичных авторов уже говорят — да. Талантливые журналисты наконец-то вырвутся из оков замшелых редакций, а со временем станут и поставщиками эксклюзива в столичные масс-медиа.
