Дмитрий ЖВАНИЯ
Писать о фильме спустя год после того, как не только вышел на экраны, а, произведя медиа-взрыв, вызвал бурление всего и вся, — верх непрофессионализма. Но я не выдаю себя за профессионального кинокритика. Кино для меня — лишь повод обсудить социальные, политические или исторические темы. Год назад я не посмотрел фильм Андрея Звягинцева «Левиафан», когда это сделали все уважающие себя люди. Познакомился с этим кино я только на днях. Благо на дворе морозы, которые позволяют найти время для просмотра фильма, длящегося почти два с половиной часа.
О фильме «Левиафан» написано столько рецензий и столько высказано мнений, что я мог бы и промолчать. Вряд ли я добавлю что-либо новое. И тем не менее — я скажу!
Если бы фильм был плохим, его бы так активно обсуждали? Нет, конечно. Плохое произведение искусства за живое не задевает. Я вот посмотрел «Левиафан» и два дня думаю об этой картине. А бывает посмотришь фильм, снятый каким-нибудь итальянским или французским «гением кино ХХ века», и забываешь про него сразу после того, как он закончился. Та же знаменитая «новая волна» вынесла на поверхность весьма много шлака. Но этим шлаком в среде «ценителей настоящего кино» принято восхищаться. А если ты публично усомнишься в художественном его достоинстве, на тебя начинают смотреть, как на идиота, способного восхищаться лишь «Женщиной-кошкой».
В фильме звучит рефреном завет апостола Павла «Всякая власть от Бога». А что это значит? Это значит то, что народ достоин своей власти. Проще говоря, по Сеньке шапка. Если бы мы не предавали друг друга и самих себя, то и власть в нашей стране была другая.
Некоторые рецензенты с трудом досмотрели «Левиафан» до конца. А я посмотрел его, как говорится, на одном дыхании, несмотря на его внушительный хронометраж. Наверное, потому, что я ждал, что негодяев настигнет-таки возмездие, хотя по наслышке и знал о победе «сил тьмы» в картине.
Что ещё важно, так это то, как Андрей Звягинцев и оператор Михаил Кричман показали красоты северной природы. Брутальная красота Севера! Я и раньше хотел побывать на Кольском полуострове летом, когда светит полярный день. Теперь точно поеду. Благо родственники из Мурманска звали в гости и обещали показать свой край (я в Мурманске был несколько раз, но зимой).
А вот герои фильма — все какие-то мягкотелые, истеричные, придавленные безнадёгой и безысходнейшей тоской. Будто Звягинцев взял людей из обычной русской глубинки и механически перенёс их на Север. А северяне — это всё же особый тип людей. Суровое море, в котором нельзя искупаться, скалы, сопки, полярный день и полярная ночь создают характер, отличный от того, что получается в средней полосе России. Нордический характер.
Одна из молодых жительниц Териберки, где снимали «Левиафан», которая работает на рыбзаводе, как и героини фильма Звягинцева, сказала в интервью корреспондентке канала «Царьград» (узнал, что существует такой только сейчас — когда стал знакомиться с реакцией на «Левиафан»), что ей так нравится окружающая её природа, что уезжать из родного края она не хочет.
«Впечатлений особых нет, мы здесь все алкаши, живущие в собственной помойке. С эстетической точки зрения я против показа, я вообще не знаю, кому этот фильм стоит смотреть», — заявила глава Териберки Татьяна Трубилина. Она, может быть, и живёт на помойке, но Звягинцев как раз этого-то и не показал.
Звягинцев — вольно или невольно — показал, как нынешняя коррумпированная власть не даёт развиться народной трудовой инициативе. Она на корню убивает трудовой средний класс, душа его налогами, поборами, грабительскими кредитами. Власти гораздо проще иметь дело с атомизированной массой, которая живёт её подачками, нежели с теми, кто своими силами обустраивает свою жизнь.
Я не увидел в картине Звягинцева чернухи. Дорога, по которой герои ездят в районный центр, грунтовая. На берегу гниют старые баркасы. Но разве это чернуха? Если бы Звягинцев хотел очернить то место, где он снимал своё кино, он показал бы гораздо больше. Фактуры для этого, судя по фоторепортажам, в Териберке достаточно: опустевшие дома, разбираемые местными жителями на дрова, разрушенный дом культуры, не работающая больница. Все эти фото просто просятся в сообщество «Русская смерть».
Но Звягинцев не стал фокусировать внимание на бытовой неустроенности героев. «Звягинцев очень точно передал наше сегодня, хорошо рассказал про Териберку и местных. Мне кажется, что актёров можно было даже не брать, просто взять местных жителей, и они бы прожили свою жизнь — так же, как актёры сыграли», — считает бывшая медсестра закрытой больницы Териберки. Если «Левиафан» посмотрят Путин и Медведев, они увидят, «как местная власть всё развалила», надеется бывшая медсестра. С её точки зрения, Звягинцев показал жизнь в Териберке «очень интеллигентно»: «У главного героя в доме есть ванна, а попробуй зайди в наши дома — страшно, как после войны. У меня в доме, например, третий день нет воды».
Вообще очень смешна обида «профессиональных патриотов» на Звягинцева за то, что он показал русских людей алкашами и матершинниками. Да, все герои «Левиафана», включая церковного иерарха, выпить явно не дураки. Но никто при этом не выпадает из социума. Главный герой Николай Сергеев (Алексей Серебряков) хорошо встретил своего армейского друга Дмитрия (Владимир Вдовиченков), ставшего московским адвокатом и решившего поддержать его в борьбе против местной власти. Но это не помешало обоим на следующий день выступать в суде, который подтвердил решение предыдущей инстанции об изъятии дома у Николая на «федеральные нужды». Вечером мужчины выпивают снова. А утром Николай чинит в гараже автомобиль подполковника ДПС Степаныча (Сергей Бачурский).
Для Звягинцева Левиафан — это не гоббсовская метафора, а ветхозаветная. Это — дьявольское искушение. А всё остальное — фон и следствие: борьба за участок земли, фарисейство, Pussy Riot, адюльтер, бандитизм, коррупция.
В реальном Петербурге люди пьют гораздо крепче и ужасней, чем в киношном «Левиафане». Я пишу этот текст не в Териберке, а в легендарном петербургском спальнике Купчино. За окном то и дело раздаются пьяные матерные вопли, дегенеративный смех и блядские визги. И я должен отметить, что в этом январе на улице гораздо спокойней, чем было в предыдущие годы. И это Петербург — «культурная столица».
Кстати говоря, «адски пьют» не только герои «Левиафана», но и других современных российских фильмов о «русской глубинке» (да и не только глубинке). Например, герои «Географ глобус пропил», особенно главный герой. Но «профессиональные патриоты» ополчились именно на Звягинцева за то, что он «очерняет русский народ».
Откровенно говоря, я не понял, отчего главного героя, автослесаря Николая Сергеева все рецензенты — как воспевающие фильм, так и обличающие его за «русофобию» — дружно называют «провинциальным алкашом», а его дом — избой, а то и вообще — халупой. Николай, как и очень многие люди, причём не только в России, выпивает по случаю — когда друг приехал или односельчанин-полицейский позвал на день рождения. Живя на Севере, он предпочитает не бордоское вино, а что покрепче. В конце фильма он запил с горя. Но так делают очень многие люди, когда слетаю с катушек, а ещё вернее — когда их с катушек срывают.
Пока местная власть на начала теснить Николая, он был справным работником. У него крепкий двухэтажный дом с верандой. Рядом с домом — парник. Его автомастерская, конечно, отличается от тех, что мы видим в Петербурге и других крупных городах — обычный сельский гараж. Так и живёт Николай в деревне, клиенты его работой довольны. Ездит он не на дорогом внедорожнике, но его автомобиль не глохнет на дороге. На жизнь Николай себе зарабатывает. И ещё одна немаловажная деталь: в доме есть книги. Их Николай хотел забрать и в новое жилище. Николай — вовсе не алкаш, а настоящий русский хозяин. Тот самый тип русского человека, который гнобили при царе, во время коллективизации, а теперь — при «посткоммунистическом капитализме».
Я прочёл множество рецензий на «Левиафан». Странно, что никто из авторов не увидел, что Звягинцев — вольно или невольно — показал, как нынешняя коррумпированная власть не даёт развиться народной трудовой инициативе. Она на корню убивает трудовой средний класс, душа его налогами, поборами, грабительскими кредитами. Власти гораздо проще иметь дело с атомизированной массой, которая живёт её подачками, нежели с теми, кто своими силами обустраивает свою жизнь. Николай ввязался в бой с системой именно потому, что он — самостоятельный человек, пусть и «маленький».
А кто в фильме человек большой? Мэр города Шелевят (Роман Мадянов), что ли? Да это обычная провинциальная сошка с пыжиковым воротником. Местный «владыка»? Упаси Господи. Все герои этого плана — мэр, начальник местного ГУВД, судьи, прокурорша — винтики чиновной вертикали. Мэр боится грядущих выборов. Но не из-за того, что его не поддержат избиратели (в России воля избирателей мало что решает). Он боится, что начальство его заменит другим. Вот он и спешит выслужиться, показывая себя — по нынешней моде — борцом за «духовность».
Однако глупо видеть в «Левиафане» антиклерикальный подтекст. Священники в фильме, конечно, симпатии не вызывают. «Владыка», — сволочь и лицемер, по сути — преступник и убийца. А отец Василий — просто честный дурак: вместо того, чтобы по-человечески утешить Николая, лишённого дома и узнавшего о гибели любимой, пусть и изменившей с другом жены, он укоряет его тем, что он не ходит в церковь и лечит его назидательными рассказами о страданиях Иова. Но Звягинцев-то и хочет показать, что это — не настоящее христианство, а типичное фарисейство.
Что фильм портит, так это его претенциозная презентация. Одно только название чего стоит — «Левиафан». С одной стороны, глобальные проблемы хорошо отражаются в частных историях. Но с другой, чтобы показать общее в частном, Звягинцев пошёл по пути гиперболизации, отчего допустил сюжетные огрехи. В фильме есть чисто логические неувязки. Наверное, они возникли из-за того, что Звягинцев перенёс на русский Север историю американского сварщика, ветерана войны во Вьетнаме Марвина Химейера, у которого цементный завод пытался отобрать дом, после чего он заперся в бульдозере, разрушил здание завода и ещё несколько сооружений, а затем покончил жизнь самоубийством.
Конечно, тот факт, что Звягинцев «для очернения России» использовал историю американского сварщика, дал повод повозмущаться «профессиональным патриотам». Но после всего того, что мы узнали о станице Кущёвская, я бы на их месте скромно молчал. Звягинцев — русский режиссёр и снимает на русском материале. Поэтому он и финал истории Химейера изменил. Разве в России за последние 15 лет государство никогда не давило человека, его семью и его дело? Мы имеем множество фактов такого рода.
Но если бы Звягинцев снимал «Левиафан» где-нибудь в средней полосе, как он и хотел изначально, а не на малолюдном и малозаселённом Севере, то накладок бы в его картине было меньше. Спрашивается: с чего вдруг мэр Прибрежного захотел отдать под строительство храма участок, на котором стоит дом Николая, если кругом же места полно? Бери бесплатно — даже не за 600 с лишним тысяч рублей, которые присудили Николаю за его дом и участок.
Звягинцев показывает рядом с домом Николая остатки старой церкви, где собираются местные подростки. Почему бы её не восстановить? Какой бы ни была наглой власть, зачем ей лишние конфликтные ситуации?
Для картины Звягинцева лучше бы подошло название типа «Дело было в Прибрежном». Но для этого нужно было бы лучше проработать факты из жизни северян. Всякого непотребства в их социальной действительности хватает. О фактах, которые показывают, что местная власть не считается с интересами населения, писали немало сразу после выхода «Левиафана». А после выхода картины на экраны, как сообщают местные СМИ, «глава администрации Териберки (Виктор Турчанинов) превысил должностные полномочия, выделив земельный участок для сжигания рыбы “Русской аквакультуры” на территории соседнего муниципалитета».
«Как даёт понять муниципальный чиновник, Териберку и сейчас особо не спрашивали — объяснили, что надо спасать область от экологической катастрофы, и другого места и способа не найти. По факту же от катастрофы — производственной и репутационной — спасают “Русскую аквакультуру”. За отсутствие кремационной установки и перенаселенные садки расплатятся териберчане. Если покрышки как таковые считаются малоопасными отходами, то при горении шин выделяются диоксины, то есть вещества 1-го класса опасности. Это самые токсичные загрязнители, универсальные яды, которые накапливаются в верхнем слое почвы и попадают в организм человека с пищей, водой и воздухом. Так что любителям съездить по грибы в сторону Териберки следующий сезон стоит пропустить. И еще несколько — диоксины не разлагаются годами», — рассказывает местный блогер.
А, может быть, мы все идём не по той дороге, оценивая фильм «Левиафан». Мы (во всяком случае большинство рецензий, что прочёл — об этом) пытаемся усмотреть конфликт между государством (Левиафаном) и «маленьким человеком». Да, этот конфликт в картине налицо. Но я с удивлением узнал, что Звягинцев не читал труд Томаса Гоббса «Левиафан», где библейское чудище служит символом государство. Значит, для Звягинцева Левиафан — просто дьявол. Одно из его воплощений. И дело не в Кафке, который стал былью.
Все герои фильма за исключением мэра и его свиты — в общем и целом неплохие люди. Но все они предатели, кроме главного героя — Николая. Герой Вдовиченкова — адвокат Дмитрий — спит с Лилией, женой Николая (Елена Лядова). Не очень дружеский поступок. Но соблазняет его сама Лилия. И ладно бы, если история адюльтера развивалась не на фоне конфликта Николая с властью. Собственно говоря, этот адюльтер и обернулся трагедией. Крики Николая «Убью обоих!» потом послужили для оговора его в убийстве жены. Друзья Николая дали на него показания, а потом решили взять на воспитание его сына.
Видимо, для Звягинцева Левиафан — это не гоббсовская метафора, а ветхозаветная. Это — дьявольское искушение. А всё остальное — фон и следствие: борьба за участок земли, фарисейство, Pussy Riot, адюльтер, бандитизм, коррупция.
В фильме звучит рефреном завет апостола Павла «Всякая власть от Бога». А что это значит? Это значит то, что народ достоин своей власти. Проще говоря, по Сеньке шапка. Если бы мы не предавали друг друга и самих себя, то и власть в нашей стране была другая. Левиафан — это не какое-то морское чудище, он живёт в каждом из нас. Мы сами его взрастили.
Почти все рецензенты, оценивая финал звягинцевского «Левиафана», отмечают его безнадёжность. Странно. История превращается в трагедию, но с открытым финалом. Мэр, выходя из церкви, построенной на месте дома Николая, поучает сына: «Бог всё видит!» И в этой фразе сквозит надежда. Если Бог всё видит, то он видел и то, каким образом власти отделались от семьи Николая. А значит, он накажет сволочей. Может быть, даже руками Николая, когда тот вернётся из зоны. Русская и советская история знает множество примеров того, как, отбывая срок, люди закаливались и превращались в мстителей.
