Пётр АЛЕКСЕЕВ
В России многие считают, что профсоюз – это бестолковая машина по сбору взносов и раздаче конфет на Новый год, что рабочих скоро заменят роботы, что человек может работать только в офисе, что международная солидарность – это пустой лозунг 100-летней давности. Как бороться с этими стереотипами настоящим профсоюзам, защищающим права трудящихся? Нужны ли вообще профсоюзы в современном мире? Каковы их перспективы? Какую роль они могут и должны играть в нашем постоянно меняющемся обществе? Об этом мы поговорили с Леонидом Родиным, председателем молодого и динамично развивающегося профсоюзного объединения «Новые профсоюзы» — «Новопроф».
– Недавно (15 июня 2012 года) исполнился год с момента официальной регистрации «Новопрофа». Чего удалось добиться?
– «Новопроф» постепенно развивается, постепенно наращивает численность первичек. Это идёт с большим трудом. Мы понимаем, что работодателю невыгодна, неинтересна профсоюзная организация на предприятии, но процесс идёт. Были созданы такие первичные профсоюзные организации, как первички кровельщиков, дворников, ветеринаров. Была создана профсоюзная организация в Омске, где сейчас идёт жёсткое противостояние. Дело движется. Не так быстро, как мы бы хотели, но движется. «Новопроф» принимает участие во всероссийских кампаниях, например, в кампании против заёмного труда. Заёмный труд – это когда люди официально работают не на предприятии, а в кадровых агентствах, где у них нет никаких прав. Также «Новопроф» поддерживает профсоюзные организации Казахстана, которые подвергаются жесточайшим репрессиям. Так что «Новопроф» живёт и развивается.
– Какова сейчас численность «Новопрофа»?
– Человек 500.
– Вы упомянули о противостоянии в Омске. Что там произошло?
– Около года назад в Омске на фабрике «Инмарко», принадлежащей ТНК «Юнилевер», произошли события, которые очень сильно повлияли на жизнь работников. Людей перевели из штата фабрики в кадровое агентство. В связи с этим у людей резко упала заработная плата, постепенно исчезли все надбавки, положенные за вредность. Если изначально на заводе была зарплата от 15 до 18 тысяч рублей, то за год она упала и сейчас составляет 8-10 тысяч. 12 мая терпение работниц лопнуло, и они сделали две вещи: объявили забастовку и создали первичную профсоюзную организацию, которая вошла в «Новопроф». Забастовка продолжалась трое суток. Результатом забастовки было создание комиссии по урегулированию ситуации. Руководство подписало с профсоюзом декларацию о намерениях, по которой члены профсоюза должны быть приняты в штат. Комиссия сейчас работает над условиями возвращения в штат.
– «Новопроф», как членская организация, входит в Международный профсоюз пищевиков – IUF. В мае Вы ездили на конгресс IUF в Женеву. Какие впечатления остались от конгресса?
– Ощущения потрясающие. Я был очень сильно поражён той атмосферой, которая царила на конгрессе. Было около 500 делегатов из 87 стран. Представители действительно боевых профсоюзов со всего мира. Было много выступлений, касающихся проблем, которые есть на тех или иных предприятиях. С одной стороны, была очень деловая, рабочая обстановка. С другой стороны – чувство братской поддержки. Это очень сильно радует, приводит к пониманию того, что ты не один, что дело, которым ты занимаешься – нужное и правильное, что миллионы людей по всему миру заняты тем же. Понимание того, что ты являешься частью чего-то большого и важного, вызывало чувство гордости. Мне больше всего понравился и запомнился один момент. Это когда все 500 делегатов конгресса встали, взялись за руки и начали исполнять на своих языках «Интернационал».
– Такие конгрессы очень воодушевляют, но есть ли от них практическая польза?
– Да, безусловно. Причём польза достаточно большая. Приезжают лидеры профсоюзов, которые борются с работодателями. Работодатель не хочет уступать, хочет выжимать из людей всё, что можно. На конгрессе можно было выступить с экстренной резолюцией, посвященной конфликту с работодателем. Бумага от конгресса сильно влияет на работодателя. Она показывает, что против него борется не один профсоюз, а профсоюзы со всего мира. Так получилось, что я тоже воспользовался этим шансом. Как раз в тот момент была забастовка в Омске. Я выступил с экстренной резолюцией, в которой просил поддержать нас в нашем противостоянии. Это подействовало на принятие менеджментом «Юнилевера» решения о начале переговоров.
– Там были профсоюзы из 87-ми стран. Можно ли сказать, что у них, у профсоюзов из Европы, из Азии, из России, есть что-то общее? Или они все живут в совершенно разных условиях?
– Безусловно, у всех есть проблемы, вызванные непосредственно местными условиями. Но есть и общие проблемы. Допустим, проблема заёмного труда касается всех, остро стоит во всех странах. Это – то, с чем все сталкиваются. И на самом деле условия для действия профсоюзов во всём мире достаточно тяжёлые. Крупный бизнес нигде не хочет, чтобы профсоюзы развивались. Другое дело, что профсоюзы во всём мире, в отличие от России, готовы к более решительным действиям. Можно посмотреть, как бастуют во Франции, в Финляндии, в Испании. Мы пока к такому не готовы.
– Чем объяснить это различие?
– Во-первых, апатией наших людей. Во-вторых, у многих в России нынешние профсоюзы ассоциируются с профсоюзами, которые были в Советском Союзе, которые занимались исключительно путёвками, материальной помощью. Ни о какой защите прав трудящихся тогда речи не шло. Как сейчас выражается мой друг Петр Принёв, у нас не сформировалась культура профсоюза. Это я хочу подчеркнуть.
– Что надо сделать, чтобы эта культура появилась, чтобы профсоюз перестал ассоциироваться с путёвками?
– Всё нужно показывать на личном примере. Необходимо работать, доказывать, что мы можем действительно защищать права трудящихся. Сейчас есть примеры успешных действий профсоюзов — их мало, но есть, например, профсоюз на заводе «Форд» во Всеволожске. Люди добились своим трудом, своими забастовками признания профсоюза работодателем. В Калуге на «Бентелере» тоже путём забастовки было достигнуто улучшение. Очень надеюсь, что ситуация в Омске улучшится. Эту информацию надо распространять, надо знакомить с ней, чтобы люди понимали, что можно что-то изменить. А если мы будем думать, что «моя хата с краю», что от меня ничего не зависит, то мы так и будем дальше получать только то, что даёт работодатель. Ни о каких правах и свободах тогда говорить не придётся.
– Вы сказали об апатии. Но с декабря идут такие протесты, которых мы со времён перестройки не видели. Это как-то влияет на профсоюзы?
– Влияет, но очень мало. Раньше получалось так, что люди очень неохотно создавали профсоюзы — и создавали либо с помощью органайзеров, либо с помощью знакомых, у которых был опыт профсоюзной борьбы. А вот как раз после этих событий стало случаться так, что люди сами осознают, что нужен профсоюз, сами организуются, а потом смотрят, в какую более крупную организацию можно вступить. Так было с водителями магазина «Перекрёсток», которые сами организовались и пришли в МПРА. И второй пример – это как раз Омск, где работницы сами сначала организовались, провели забастовку, а потом приняли решение вступить в «Новопроф». Безусловно, политические протесты наводят людей на мысль о том, что можно бороться за свои права. Но это пока единичные случаи.
– Эти протесты были неорганизованными, спонтанными. А у профсоюзов, несмотря ни на что, есть организационные структуры, которые могли бы помочь протестам. Но профсоюзы активного участия не приняли. Почему? Из-за целей протеста, его лозунгов?
– За всех я говорить не могу. Лично я после первого серьёзного протеста, 10 декабря, не верю, что такие протесты из-за их неорганизованности могут что-то изменить. Практика показывает, что протесты продолжаются; число протестующих, вроде, на нет не сходит. Отдельные лица начинают претендовать на роль новых лидеров оппозиции. Но результативности от этого я не вижу. Мы должны организовывать людей в профсоюзы, работать на местах, объяснять, учить. Учить отстаивать права. У работодателя огромный ресурс, юристы, советники, поэтому им всем легко обмануть рабочего, запутать. Мы должны обучать людей, помогать, предлагать стратегию действий. Просто на всё не хватает времени. Надо заниматься серьёзно одним делом, а если распылять себя на профсоюзы и на протесты, то ничего хорошего не выйдет ни в профсоюзах, ни в протестах.
– Представим, что протесты добились успеха, Владимир Путин ушёл в отставку. Будет ли это плюсом для профсоюзов?
– Всё будет зависеть от того, что будут делать люди, пришедшие к власти. Например, изменят ли они закон о профсоюзах. Все знают, что Алексей Этманов, лидер Межрегионального профсоюза работников автопрома (МПРА), сейчас депутат ЗакСа Ленинградской области, давно выступает с инициативой поправок в закон о профсоюзах. Если оппозиция победит и изменит этот закон, смягчит его, то можно будет говорить, что профсоюзы заинтересованы в её победе.
– А честные выборы?
– Неизвестно, обеспечат ли их либеральные оппозиционеры, придя к власти.
– Принят новый закон о партиях. Началось партийное строительство. В этом процессе участвуют, в том числе, левые. Есть ли перспектива появления партии, которая будет хотя бы представлять профсоюзы в Государственной думе, например?
– Трудно ответить на этот вопрос. Многие левые партии готовы себя позиционировать как рабочие партии, как партии трудящихся, как партии, которые хотят представлять профсоюзы. Говорить – это одно, делать – это другое. Не хочу никого обидеть, не хочу никому польстить. Я хочу сказать так: давайте посмотрим. Действительно, есть возможности для организации партий. Будет организовываться много партий. Многие будут себя позиционировать в качестве рабочих партий. Посмотрим, что из этого выйдет. Необходимость в партии профсоюзов, безусловно, есть. Такая партия нужна, чтобы мы могли сами влиять на изменения политической ситуации в стране, а не ждать, пока её кто-то изменит вместо нас.
– Но она невозможна без участия самих рабочих активистов.
– Безусловно. Есть примеры партий, в руководстве которых состоят профсоюзные активисты. Но я не хочу никого пиарить. Будут ли успешны попытки создания партии, которые сейчас предпринимаются, – это зависит от тех, кто этим занимается. Пока нельзя говорить, что есть настоящая рабочая партия.
– Профсоюз, председателем которого Вы являетесь, называется «Новопроф» — «Новые профсоюзы». Что в них нового?
– На наш взгляд, мы проводим новую для России политику. Мы считаем, что профсоюзы должны быть органайзинговыми, то есть они должны идти к проходным, общаться с людьми, помогать им в самоорганизации. В России до сих пор был только один органайзинговый профсоюз – МПРА. Сейчас к нему добавился «Новопроф». Мы считаем, что будущее именно за такими профсоюзами.
