«Новый смысл» нарушает все каноны профессиональной журналистики. Концерт словенской группы “Laibach” прошёл в Петербурге 10 дней назад, а мы только сейчас вспоминаем об этом событии. Зато мы можем обсудить всё спокойно — без ажиотажа и истерии. Для того чтобы говорить о значимом, информационные поводы не нужны.
Вообще писать о музыке очень тяжело. Как описать то, что услышал? Зато намного легче описать то, что увидел. На концерте “Laibach” собралась разная публика. В зале я заметил петербургских национал-большевиков, а также паренька с выбритыми висками в кофте от “Thor Steinar”, но преобладали субтильные хипстеры.
Музыка “Laibach” и шоу, которое устраивает эта группа, имеет характер инициации — это давно замечено. «Человечество не может долго пребывать в сфере бессмысленного и относительного, ведь это — шизофрения, болезнь, которая рано или поздно обернётся гибелью. Но я верю в человека! Я антропологический оптимист! И поэтому я уверен, что обязательно свершится общемировой катарсис. И эти мысли вновь посетили меня на концерте “Laibach”. Тяжёлая мерная индустриальная поступь маршей. Скрежет шестерёнок, бас вокалиста, хор возвращали мне уверенность в том, что в мире система координат всё-таки есть. Спрос на настоящее, искреннее, благородное и возвышенное существует! Слушая “Laibach”, я понимал: идёт война с лживостью и лицемерием, пошлостью и мерзостью современного либерализма», — делился своими впечатлениями о прошлом петербургском концерте словенцев преподаватель философии и постоянный автор «Нового смысла» Андрей Кузьмин.
О новом концерте можно написать то же самое. Не из-за того, что “Laibach” повторяется. Так, последний концерт более лиричный, чем предыдущие, благодаря тому, что его лейтмотивом стал ностальгический трек из фильма «Железное небо» (режиссёр Тимо Вуоренсола). Но суть концертов “Laibach” остаётся всё той же — это инициация, где индивидуальная воля зрителя подчиняется коллективной воле всего действа. Было забавно наблюдать за хипстерами. Получая от “Laibach” тоталитарный заряд, они начинали тянуть руки в римском салюте. Когда трек заканчивался, они, придя на время в себя, меняли римский салют на ленинский жест «Вперёд, товарищи!», или вытягивали в салюте сразу две руки, как египетские жрецы.
Перед концертом я обсуждал “Laibach” со своими фейсбук-друзьями. «А я всегда считал, что “Лайбах” — это такой юмор, в духе концептуалистов, с привкусом издёвки над вкусами толпы. Типа берём тоталитарную эстетику, большой стиль и т.п., вынимаем из неё конкретное (историческое) содержание и культивируем эту универсальную форму на любом материале, чтобы любая песня “Битлз” или гимн любой страны звучали как апокалиптический тоталитарный марш», — написал левый публицист Алексей Цветков. «Я тоже так думал. Пока не побывал на их концерте в Киеве. Тогда американцы бомбили Белград, или почти тогда. Они отыграли много песен из альбома “НАТО”, и до меня, вдруг дошло, что это не кич, а сохранение до лучших времен идеологии нацизма. Через технократическую, фашистскую антиутопию», — ответил ему Антон Розенвайн.
Я в свою очередь написал: «Вначале принимал их всерьёз, когда они придавали тоталитарное звучание попсовым шлягерам. Потом думал, что это — разновидность посмодерна. Но когда почитал их тексты, то вновь пришёл к мысли, что это — серьёзные художники, которые работают в русле тоталитарного стиля. Их композиции — это инициации слушателя в тоталитаризм. Это вам не какой-то очередной “ой”. А главное, неважно, в конце концов, что думает сам художник. Важно действие, которое он производит. А “Лайбах” вводит тебя в состояние мобилизации. Я, например, совершаю под их композиции десятикилометровые пробежки, слушал их перед спаррингами. Ты, Алексей, умный человек. Пусть провинциальные фигляры думают, что это всё юмор. Сколько можно гримасничать? 33 года? Хотя, живя в мире постмодерна, нельзя полностью оторваться от его влияния и не соблюдать те или иные его установки. Если бы у “Лайбах” всё было слишком серьёзно, то они не стали всемирно известной группой».
33 года кривляться трудно, а именно столько времени существует “Laibach”. В конце последнего петербургского концерта группы на экране, который служил задником сцены, крутились топорики в виде свастики. Шутка это? Не думаю. Во всяком случае, за такие шутки, сыгранные перед домашним матчем, хоккейный клуб «Динамо-Рига» недавно заплатил миллион рублей штрафа: «КХЛ (Континентальная хоккейная лига — Д.Ж.) постановила, что использовать любые изобразительные формы для демонстрации нацистских знаков и символов нельзя, а также запрещено использовать схожие со свастикой символы. Запрет распространяется не только на клубы, но и на болельщиков. Представителей хоккейного клуба “Динамо” предупредили о том, что в случае повторения подобных нарушений в будущем в виде исключения из состава участников КХЛ». «Есть определённые европейские нормы, и мы, проанализировав ситуацию, внимательно рассмотрели, что произошло, с учётом всех исторических фактов и считаем произошедшее недопустимым. Клуб не только будет наказан финансово, но и в случае повторения инцидента будет исключен из КХЛ. Я сам был инициатором повторного рассмотрения этого инцидента и считаю, что какие бы исторические источники ни были у этого символа, если он инициируется с нацизмом — его использование недопустимо», — заявил президент КХЛ Александр Медведев. Хорошо, что Медведев не посещает концерты “Laibach”, как не посещают их и профессиональные антифашисты из Центра Симона Визенталя.
О “Laibach” в сети не так много статей на русском языке. Думаю, что нашим читателям будет интересно прочесть статью о “Laibach” журналиста Андрея Шарого, который в 1993-1996 годах работал собственным корреспондентом радио «Свобода» на Балканах. Она вышла в его сборнике «После дождя/Югославские мифы старого и нового века» (М.: Новое литературное обозрение, 2002), но в интернете я её не обнаружил.
Дмитрий Жвания
По мере того как вы передвигаетесь с запада на восток Европы, туалеты становятся все грязнее, а музыка — всё чище.
Платно Стефановски, македонский гитарист
У Бога — одно лицо, у Дьявола — несколько
Их никто не знает по именам. Их популярность скандальна. Каждое их публичное заявление — провокация: «Мы пишем песни не для овец, а для волков», «Наше творчество — это действие во имя идеи», «Мы все сегодня — прошлое завтрашнего дня».
Лайбах — это немецкое название столицы Словении Любляны. «Лайбах» — это единственная рок-группа из бывшей Югославии, прославившаяся на всю Европу, группа, известная не только домашней аудитории и музыковедам.
Свою молодость вспоминает словенский журналист Александр Ставник: «Во времена моей службы в югославской армии офицеры на политзанятиях говорили о музыкантах из группы “Лайбах” как о глупых парнях, которые играют с огнём и появились, чтобы разрушить страну. Для социалистического режима “Лайбах” стал символом предательства».
Странные эксперименты начались в 1980 году в захолустном шахтёрском городке Трбовлье, где двое парней, Томаж Хостник и Миран Монах, вознамерились провести арт-акцию под названием «Красный квартал». Хотели всем показать, что социализм предполагает социальное неравенство, — да не смогли, поскольку власти акцию запретили. Да и было чего бояться: группа «Лайбах» упорно нарушала правила морали, играя с нацистской символикой, и не для всех было очевидным, что это — издёвка над тоталитарной системой. Для поколения, пережившего Вторую мировую войну, для страны, гордившейся партизанским прошлым, любая подобная параллель казалась оскорбительной. Многих раздражало то, что участники «Лайбаха» использовали в песнях немецкий язык. Словенский социолог профессор Славой Жижек предложил такое объяснение: «Группа играла роль зеркала, в котором социалистический режим видел отражение собственного авторитаризма. Потому нацистская идея саморазрушалась прямо в момент появления».
Но большинство словенцев это объяснение не принимали.
Первый диск группы, «Ропот», вышел без названия «Лайбах» на обложке, конверт виниловой пластинки был украшен лишь фирменным стилем группы. В 1983 году музыканты из «Лайбаха» впервые появились на экранах телевизоров — только для того, чтобы немедленно исчезнуть, и, как тогда казалось, навсегда. Участники группы сидели в студии с каменными лицами и на любые вопросы отвечали выученными наизусть постулатами своей идеологическом платформы, обнародованной чуть раньше в журнале «Новая ревия». Вопрос о том, серьёзно ли использование нацистской символики, или это всего лишь, игра, тоже остался без ответа. К этому времени группа уже сменила состав — прежний лидер, 21-летний Томаж Хостник, в 1982 году покончил с собой, и идеологом стал Иван Новак. Перемены в составе происходили и позже. В итоге двадцатилетний юбилеи «Лайбаха» вместе с Новаком отметили Малан Фрае, Деян Кнез и Эрвин Маркошек.
Философская (псевдофилософская?) концепция «Лайбаха» обозначается термином «новое словенское искусство» («Neue Slowenische Kunst», HCK). Идея родилась как следствие охватившего Югославию после смерти маршала Тито кризиса, когда Словения существовала скорее как утопическое государство. Но участники «Лайбаха» уверяли: искусство и должно обращаться не к политическим системам, а к утопически организованным группам людей. «Сейчас мы — граждане этого утопического государства, объединённого не границами, а идеями, — учил Иван Новак. — НСК — виртуальная страна без территории, армии и полиции, она велика и мощна ровно настолько, насколько ты сам в это веришь. А верить можешь ровно настолько, насколько веришь, например, в Бога. У нас нет политических амбиций, хотя ясно, что любая наша акция — это политика. НСК мы рассматриваем как безграничный искусствоведческий проект».
К концепции «Лайбаха» присоединились люблянская группа художников «Ирвин» и экспериментальный театр из города Нашице, а также рок-группа «Нордунг» и студия звукозаписи «Нью Колективизм студио». «Искусствоведческий проект» стал целым движением. Мифическая страна без границ и территории обзавелась своими паспортами, гербом и флагом, которые любой желающий мог приобрести на любом концерте «Лайбаха» вместе с компакт-дисками, кассетами и рекламными плакатами. «В нашей стране больше граждан, чем в Ватикане», — утверждает Иван Новак. В нескольких странах открылись «посольства НСК». Философия быстро обернулась коммерцией: паспорт вместо постера, посольство вместо фан-клуба.
«10 заповедей», программный документ группы «Лайбах», состоит из набора громких и вполне бессодержательных фраз. Наша работа индустриальная, наш язык — политический. Наш материал для манипуляций: тейлоризм, нацистское искусство, диско-музыка. Мы действуем как театр народной культуры. Мы верим в негативную утопию: эра мира закончилась. Наша работа не имеет границ: у Бога — одно лицо, у Дьявола — несколько.
«Лайбах» — железная, «мужская» группа, вполне соответствующая жёсткому звучанию своего на названия. А Любляна, давшая группе имя, очень мягкий комфортный, совсем неметаллический город. Удобно спланированные архитектором Йозефом Пленником центральные кварталы, три мостика (Тримостье) через речку с милым названием Любляница, старый замок на одном холме, привольный парк Тиволи — на другом. Странно даже, что в пасторально-полевой Словении появилась такая рок-группа.
«Лайбах» в первую очередь не философская школа, а музыка. Эта группа играет индустриальный альтернативный рок — даже там, где сквозь бетон и цемент ударника и тяжёлой гитары, сквозь механический голос пробиваются ростки мелодии, нет ни грусти, не меланхолии. Лай-бах! Ба-бах! Летит самолёт, звонит колокол, лает собака, наступает армия, льёт дождь, рокочет мотоцикл, взрывается бомба. Начинаются концерты «Лайбаха» с того, что в глаза зрителям со сцены бьёт мощный сноп прожекторного света. Публику ошеломляют слепящие лучи, оглушает воющий и скрежещущий звук, подавляет мрачность всегда одетых в «черное с металлом» музыкантов. Зрителей так и хочется выстроить в колонну и отправить куда-нибудь «правым» маршем.
«Колонны зрителей» «Лайбах» успешно собирал во многих мировых столицах. Словенская рок-группа неоднократно приезжала и в Россию. Ещё в 1992 году «Лайбах» провёл в Москве акцию «Чёрный квадрат» — участок брусчатки на Красной площади застелили чёрным полотном (“Black Square On The Red Square”). В 1997 году группа гастролировала в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Челябинске, Барнауле, Киеве, Харькове.
Дискография «Лайбаха» — почти два десятка альбомов. Некоторые работы высоко, что вполне справедливо, оценены критиками, например, пластинка 1987 года “Opus Dei”, альбомы «Макбет» (1989 г.) и «Капитал» (1992 г.). Экспериментаторская суровость «Лайбаха» способна произвести сильное впечатление; отдельные композиции, как правило, вытягиваются в единый, иногда почти симфонический строй (вот именно — строй!). Всё цельно — да ещё оглушительно, как удар кулака. И концерты, и поведение на сцене, и арт-акции, и пропагандистские материалы «Лайбаха» выдержаны в едином стиле — этот стиль может нравиться, может раздражать, но вот он-то вполне концептуален. На обложке каждого альбома «Лайбаха» — широкий черный крест; стальные металлические кресты украшают береты или куртки музыкантов во время каждого выхода на сцену.
В 95-м году, незадолго до окончания войны в Боснии, «Лайбах» привёз в Загреб концертную премьеру под названием «НАТО». Североатлантическая «роза ветров», спроецированная лазерным лучом на карту Боснии, казалась голубкой Пикассо на фоне земного шара, а музыкальное послание «Лайбаха» в силу конкретной политической ситуации — несомненно пацифистским. Весь концерт, от первой до последней композиции, состоял из хардроковых аранжировок чужих эстрадных хитов, в основном на военные темы: от шлягера популярной тогда шведской группы «Европа» «Последний отсчёт» до лидировавшей во многих чартах песни группы «Статус-кво» «Ты сейчас в армии». Группа «Лайбах» никогда не стеснялась заимствований: ещё в 88-м году словенцы набрались наглости и перепели диск «Битлз» «Пусть будет так», выбросив титульную композицию. Словно подчеркнули: мы не желаем считаться с авторитетами. Ибо «Лайбахом» сказано: «Наш материал для манипуляций — поп-культура».
«Лайбах» годами перебирает один и тот же набор противопоставленных, но перетекающих друг в друга понятий. Например: человек — человеческая армии как машина — машина; Бог — Дьявол (совсем не случайны названия альбомов «Крещение», «Дело bom», «Симпатия к дьяволу», «Иисус Христос Суперзвезда», «Крест под Триглавом»); массовая культура – диско-музыка. И главное: диктатура – фашизм — демократия. Музыканты утверждают: «Тоталитаризм универсален, он не связан с политическими системами, например, с коммунизмом. Демократия, подразумевающая подчинение меньшинства большинству, тоже развивает понятие тоталитаризма».
Мрачную эстетику своего творчества «Лайбах» называет «хорошо организованной анархией». Группа замышлялась как идея, реализации которой подчинены её выразители, точно так же как, скажем, все работники фирмы «Макдоналдс» или «Кока-Кола» подчинены идеям этих компаний. Поэтому музыканты предпочитают не афишировать свои имена, соглашаясь только на коллективные интервью или делая заявления от имени НСК. «Лайбах» — это всегда не «я», а «мы», это не «четыре единицы», а просто «четыре» по той простой причине, что «четыре больше, чем один». Об этом и в песне поётся:
Один человек,
Общая цель,
Общие стремления,
Одно сердце,
Общий дух —
Только одно решение.
Текст, чего уж говорить, изяществом не блещет. Но не в поэзии сила, считают музыканты, а в творческой концепции. «Наша концепция — универсальное искусство. Границы рок-пространства не определены, в нём полно пробелов, внутри которых можно передвигаться как угодно. Рок-музыка не олицетворение свободы, но её законы не так жёстко определены, как, например, законы театра».
В этом межмузыкальном пространстве «Лайбах» и скитается почти четверть века — наверное, в поисках того самого «единственного решения».
Музыка «Лайбаха» вызывает смешанные чувства. С одной стороны, раздражающая игра с нацистской символикой, безыскусные тексты да ещё склонность к передвижениям в едином строю. С другой — занятные эксперименты, точность стиля, нестандартное звучание. «Лайбах» интересно слушать, потому что группа играет неожиданную, нетрадиционную музыку: по началу композиции невозможно сказать, чем она завершится. Получается спорное и сложное (сложнее, чем может на первый взгляд показаться) творчество. Но, без сомнения, — творчество. Не просто рок-группа, а целое явление культуры.
Вот три разных мнения по этому поводу:
Словенский журналист Александр Ставник: «“Лайбах” превратился в жертву собственного успеха. Выступая на самых престижных сценических площадках мировых столиц, “Лайбах” стал тем самым, против чего боролся все годы своего существования, а боролся он против коммерциализации искусства».
Литератор Иван Толстой: «Несамостоятельное искусство всегда претендовало на диктат. Не само искусство и не музыкальное послание ставится целью в творчестве “Лайбаха”, а человек; не “что” и не “как” занимает музыкантов, но “для кого”. Искусство становится орудием и выводится за скобки разговора».
Московский культуролог Алексей Михеев: «Политика и идеология служат для “Лайбаха” материалом для громадной художественной мистификации — как пропаганда тоталитаризма или как предупреждение о его угрозе. Но не способна ли дерзкая художественная игра с символикой зла неким неявным образом влиять на баланс добра и зла в реальном мире, причём не в пользу добра?»
На этот вопрос не ответить. Если считать, что участники «Лайбаха» — сознательные борцы против общественной системы, то борьба их, увы, всё-таки оказывается проигранной; точнее, это борьба во имя борьбы, игра в игру. Социализм ещё как-то реагировал на бунтарские проделки НСК, сопротивлялся рогатками запретов, а вот воспетому «Лайбахом» капиталу до творческих провокаций, похоже, вообще нет дела.
Протест растворился в потоке поп-культуры: в любом большом музыкальном магазине можно купить диски «Лайбаха». И стоят они не на специальном стеллаже, под флагом «Нового словенского искусства», — нет, в общем ряду.
Строго на букву «Л».
От редакции:
Чувствуется, что текст Андрея Шарого написан в начале нулевых или даже раньше — от него исходит дух либерального снобизма, характерного для того времени. А что касается комментариев, приведённых в конце статьи, то пусть каждый решат для себя сам, что есть зло, а что — добро. Для каждого четного человека либеральная демократия — не есть добро. А для культуролога из Москвы Алексея Михеева, наверное, наоборот.
Читайте также на ту же тему:
