Красная Турция

Илья ПОЛОНСКИЙ

Традиция отмечать День международной солидарности трудящихся бурными манифестациями и столкновениями с полицией в Турции насчитывает несколько десятилетий. Ведь до недавнего времени праздник 1 мая в Турции был официально запрещён, а в 1977 году на площади Таксим в Стамбуле первомайская демонстрация была расстреляна по приказу военных властей страны. Так что для той части турок, которая симпатизирует политической левой, 1 мая – священный день, окрашенный в красный цвет.

Отметить 1 мая для турецкого социалиста или коммуниста – практически необходимость. Я был несказанно удивлен, когда несколько лет назад, заглянув на унылый и малочисленный первомайский митинг ростовских «коммунистов» из КПРФ на Театральной площади, обнаружил там пятерых ближневосточной внешности мужчин с транспарантом «Turk kommunist/1 Mayis». Так состоялось мое знакомство не только с замечательными людьми, с которыми я общаюсь уже лет пять, но и с интересной и бурной историей современного турецкого левого движения.

Мои новые друзья работали на строительстве будущего «Медиа-Маркета» — крупного торгового центра в районе знаменитого на весь юг России авторынка «Фортуна». Для турок вахтовые работы за рубежом – достаточно распространённое трудовое поведение, тем более что турки – хорошие строители. Конкретно на «Медиа-Маркете» работало до нескольких сот человек: турки – преимущественно квалифицированные рабочие, среднеазиаты – весь низкоквалифицированный тяжёлый труд, местные турки-месхетинцы – преимущественно водители, поскольку знают дороги города и области и владеют русским языком.

В отличие от отечественных «левых», турки очень серьезно относятся и к политике, и к своим политическим убеждениям. Для большинства из них характерна верность семейной политической традиции: как рассказал мой приятель Мехмет, и его отец, и дед были коммунистами. Корни турецкой политической левой уходят в средневековую историю Османской империи.

Алевиты и бекташи

Как не странно, но во многих незападных обществах революционная идеология с наибольшей лёгкостью накладывается на религию, происходит синтез религиозного и политического. Но если в Латинской Америке «теология освобождения», «левое католичество» и причисление к лику святых Че Гевары стали следствием политизации латиноамериканского христианства в процессе распространения на континенте социалистических учений, то в Турции испокон веков существовала религиозная традиция, на которую распространившиеся в ХХ веке в стране коммунистические идеи наложились очень органично.

Ещё в XV веке на территории западных областей Османской империи – современных западных провинций Турции, Болгарии и Греции, вспыхнуло крупное антифеодальное восстание под руководством шейха Бедреддина. Махмуд Бедреддин Симави был сыном шариатского судьи города Симавне, видным суфийским учёным и богословом. Суть учения шейха Бедреддина сводилась к утверждению единства мира и человечества, вне зависимости от наций и вероисповеданий. Тезис о равенстве вер как различных путей к познанию единого Бога был действительно революционной идеей для средневекового мира. Под знаменем восстания шейха Бедреддина сплотились не только турки, но и греки, армяне, евреи, болгары, представители других этнических общин региона. Несколько лет восстания закончились поражением от превосходящих по численности и силе правительственных войск.

В заключительной битве 8 из 10 тысяч повстанцев погибли, а командовавший повстанческой армией мюрид (ученик) шейха Бедреддина отставной солдат Мустафа Берклюдже был казнён – распят на кресте. Видимо, самим способом казни османы стремились показать, что вождь повстанцев не имел отношения к исламу. Спустя полтысячи лет после разгрома войск Бедреддина крупнейший турецкий поэт Назым Хикмет писал: «За то, чтоб вместе всем одним дыханьем петь, чтоб вместе всем тянуть с уловом сеть, за то, чтоб сообща поля пахать, чтоб из железа кружева ковать, чтоб вместе всем срывать плоды с ветвей и есть инжир медовый в общем доме, чтоб вместе быть везде и всюду — кроме, как у щеки возлюбленной своей, — из десяти их восемь тысяч пало».

Разгром восстания Бедреддина не означал исчезновения традиций политического свободомыслия в Османской Турции. Носителем этих традиций был суфийский орден Бекташийя, получивший распространение в Турции и Албании – религиозно-мистическое объединение, участники которого, хотя и были мусульманами, но нарушали многие исламские догмы, в частности пили вино, не посещали мечети, часто открыто глумились над представителями официального ислама. Не без участия ордена вспыхивали многочисленные крестьянские восстания и мятежи в привилегированных воинских частях янычар.

Несколько миллионов турок, курдов и представителей ряда других национальностей региона исповедуют алевизм. Происхождение алевизма спорно: одни исследователи относят алевитов к радикальной ветви шиизма, другие говорят о явном превалировании доисламских традиций, сближая алевитов с езидами. Алевиты, как и шииты, почитают Али и 12 имамов, однако отличаются гораздо более радикальными положениями. Для алевита священное место – не мечеть, а дом, где он и творит молитву. Человеколюбие, веротерпимость и уважение к рабочему труду – базовые принципы социальной доктрины алевитов. Века гонений и специфика мировоззрения обусловили оппозиционность алевитов по отношению к государственной власти. Не зря в Турции говорят: «не каждый социалист – алевит, но каждый алевит – социалист». В 1826 году, после подавления очередного восстания янычар, среди которых было много бекташей и алевитов, алевизм в Турции был запрещён и лишь в ХХ веке власти уже республиканской Турции нехотя пошли на легализацию алевитского вероучения.

Естественно, что для людей, в силу происхождения и воспитания относящихся к алевитской общине, особо и не стоял вопрос о политической самоидентификации. С другой стороны, на турецкое коммунистическое движение оказали сильное влияние традиции алевитской и бекташийской общин, в частности – уважение к знаниям и грамоте, культ учителя, культ павших в борьбе за социальное освобождение героев. Не случайно именно леворадикальная идеология была воспринята курдами и родственным им двухмиллионным народом заза на востоке Турции как базовая компонента борьбы за национальное освобождение.

О том, каким уважением пользуется среди турецких коммунистов книжное слово, я убедился на примере моих знакомых. Общий уровень кругозора и политической грамотности встретившихся мне турецких рабочих сопоставлять с основной массой их российских коллег, к сожалению, просто бессмысленно. Отправляясь в чужую страну на заработки, они привезли с собой, в первую очередь, книги. Из тех, которые видел я лично – работы Луи Альтюссера, Жоржа Политцера, ну и, разумеется, большое количество алевитской и бекташийской литературы. В Турции вообще очень хорошо обстоит дело с книгоиздательством – многие современные социологи, философы, политологи издаются в Стамбуле или Анкаре гораздо раньше, чем в Москве или Петербурге.

Годы подполья

Однако вернёмся к «красной Турции». Когда после поражения Турции в Первой мировой войне был свергнут султан, к власти пришёл националистически настроенный генерал Мустафа Кемаль, взявший затем фамилию Ататюрк (т.е. «Отец турок»). Он во многом опирался на помощь Советской России, рассматривавшей национально-освободительные движения в странах Востока как союзническое. Можно сказать, что именно Мустафа Кемаль создал современную Турцию в буквальном смысле этого слова, поэтому фамилию Ататюрк генерал носил вполне заслуженно. Ататюрк ввёл в Турции латинский алфавит, уравнял в правах мужчин и женщин, отделил религию от государства, что позволило советским коммунистам рассматривать его как революционера и перспективного союзника. За это уважают Ататюрка и современные турецкие левые. Однако, охотно пользуясь помощью Ленина, во внутренней политике Ататюрк вовсе не собирался любезничать с коммунистами.

29 января 1921 года лидер только что созданной Коммунистической партии Турции Мустафа Субхи (1883-1921) и его единомышленники были вывезены в море на корабле, зарезаны и выброшены за борт. Это коварное убийство, получившее в истории название «бойня пятнадцати», открыло сплошную полосу насилия и террора против левой оппозиции, которая продолжается и по сей день. Более сорока лет после убийства Субхи и его товарищей коммунистическое движение было загнано в глубокое подполье. Всех, кто хоть как то мог быть заподозрен в симпатиях к коммунизму, ждала тюрьма. Многим турецким коммунистам в эти годы пришлось бежать из страны. Не был исключением и известнейший поэт Назым Хикмет, длительное время проживавший в Москве.

Тем не менее, в середине 1960-х годов в Турции резко усилился интерес к коммунизму. В этом плане турецкая молодёжь из «поколения 68-го года» ничуть не отставала от европейских и американских сверстников. Только у неё всё было серьёзнее, и если лидера студентов бунтующего Парижа Даниэля Кон-Бендита просто выслали на родину, в ФРГ, то турецких студенческих лидеров гноили в тюрьмах, убивали из-за угла, казнили по приговорам военных трибуналов.

Практически все революционеры «поколения 68-го года» начали свою деятельность в рядах Рабочей партии Турции – первой легальной левой организации, созданной в 1961 году. Однако очень быстро партия перестала устраивать молодых леворадикалов, которые стремились не к парламентским креслам, а к национально-освободительной революции. По их инициативе была создана Федерация революционной молодёжи Турции,  которая, в свою очередь, послужила базой для создания целого ряда леворадикальных организаций, поставивших своей целью вооружённую борьбу с режимом. На рубеже 60-х – 70-х годов левацкие вооружённые организации сторонников городской герильи – партизанской войны в каменных джунглях мегаполисов, появились практически во всех странах капиталистической Европы, в Латинской Америке, Японии. Не стала исключением и Турция как одна из наиболее модерных стран Востока.

Турецкая «герилья»

Одну из таких организаций, под названием Народно-освободительная армия Турции, создал один из лидеров студентов Стамбульского университета Дениз Гезмиш (1947-1972). Молодой юрист, обладавший эффектной внешностью и бесспорной харизмой, отверг будущее чиновника или преуспевающего адвоката и с головой ушёл в политику. Он руководил захватом студентами Стамбульского университета 12 июня 1968 года, акциями против визита американского посла и прибытия в Турцию 6-го флота США, прошёл подготовку в лагерях палестинских боевиков в Иордании. Вернувшись на родину, Гезмиш участвовал в экспроприации банка в Анкаре 11 января 1971 года, а 4 марта того же года – захватил четырёх солдат американской армии. В городе Шаркышла, после перестрелки с правительственными войсками, Гезмиш и его товарищи Юсуф Аслан и Хюсейн Инан были схвачены и 9 октября 1971 года приговорены к смертной казни.

Дениз Гезмиш стал символом леворадикального движения. В современной Турции ему посвящают песни, его изображение часто можно увидеть на красных флагах, подобно изображению Че Гевары. На мой взгляд, Дениз Гезмиш в чем-то напоминает немецкого революционера – мачо из РАФ Андреаса Баадера, только может восточная серьёзность придает фигуре Гезмиша более трагедийный и эпохальный вид.

Не менее популярен Махир Чаян (1945-1972) – лидер другой леворадикальной организации «Народно-освободительная партия-Фронт» Турции. Как и Гезмиш, в конце 1960-х годов Махир Чаян был студенческим лидером. Учась на факультете политических наук в университете Анкары, он возглавлял Федерацию студенческих кружков, позже преобразованную в Федерацию революционной молодёжи Турции. 1 июня 1971 года его арестовала полиция, в октябре он бежал из тюрьмы и перешёл на нелегальное положение. После ареста Дениза Гезмиша, Юсуфа Аслана и Хюсейна Инана, Махир Чаян с девятью единомышленниками похитил двух британских и одного канадского специалистов, работавших на радиостанции. Через четыре дня, 30 марта 1972 года, в деревне Кызылдере Махир Чаян и его товарищи были окружены подразделениями спецназа и погибли в перестрелке.

Значительным влиянием среди турецких левых пользовался маоизм. Идеи Мао Цзэдуна, проникшие в студенческую среду, нашли активного пропагандиста в лице студента физического факультета университета в Стамбуле Ибрагима Кайпаккая (Ибо). Уроженец вилайета Чорум в Центральной Турции, Ибрагим Кайпаккая (1949-1973) первоначально состоял в Рабочей партии Турции, но позже порвал с ней и создал Коммунистическую партию Турции (марксистско-ленинскую), при которой действовало вооружённое подразделение – Турецкая рабоче-крестьянская освободительная армия. Получив в перестрелке с правительственными войсками тяжёлые ранения, Ибо скрылся в горной деревушке, но его выдал одним из местных жителей. В тюрьме его три с половиной месяца подвергали жестоким пыткам, а затем застрелили, не дожидаясь суда.

Но жестокие расправы над коммунистами не могли помешать ни распространению левых идей в турецком обществе, ни появлению новых активистов, ни возникновению новых организаций. Более того, мученики левого движения становились героями, которым стремились подражать дети, на стороне которых были симпатии значительной части интеллигенции.

В середине 1970-х годов возникли массовые леворадикальные организации «Революционный путь» (“Devrimci Yol”) и «Революционные левые» (“Devrimci Sol”). У истоков «Революционных левых» стоял младший современник героев 68-го года Дурсун Караташ (1952-2008). Во время учёбы в Техническом университете Стамбула он познакомился с левыми идеями и вскоре стал убежденным сторонником Махира Чайяна и активистом Федерации революционной молодёжи.

За политическую деятельность его неоднократно задерживали, а в 1980 году бросили в тюрьму, откуда Дурсуну удалось убежать лишь через девять лет. Жену Дурсуна в 1992 году застрелила полиция, сам же он перебрался в Европу, где в 1994 году создал организацию «Революционная народно-освободительная партия – Фронт». Караташа приговаривали к различным срокам заключения суды Франции и Бельгии, но ему удавалось уходить от преследования полиции, перебираясь в соседние европейские страны. Дурсун стал одним из немногих лидеров революционной борьбы в Турции, умерших своей смертью – он скончался от рака 11 августа 2008 года в Нидерландах. Однако среди значительной части турецких левых Дурсуна также почитают как знакового героя революционного движения.

Мэр-коммунист

Наивно было бы думать, что турецкое правительство преследовало и уничтожало только тех смельчаков, кто сражался против него с оружием в руках. Нет, жертвами его становились, да и становятся по сей день, и многие оппозиционеры, пытающиеся идти мирным путём. Типичный тому пример — трагическая история Фикри Сёнмеза (1938-1985), избранного в 1979 году мэром района Фатса в провинции Орду. Выходец из бедной деревенской семьи, Сёнмез участвовал в 1960-е годы в деятельности Рабочей партии Турции, а позже поддерживал Махира Чайяна. Встав во главе района Фатса, он, как и положено настоящему народному избраннику, приступил к реформированию органов администрации в интересах народа. Сёнмез организовал народные советы, в обязанность которым вменялся общественный контроль над административными учреждениями. Раз в два месяца проходило народное собрание, на котором можно было отозвать чиновников, злоупотребляющих властью, а также выставить на обсуждение любую социальную проблему.

С популярностью Сёнмеза и его системы народного самоуправления мирились даже представители других, не левых, партий. Не мирился только правящий класс, который раздражало наличие на турецкой территории легального коммунистического очага. 11 июля 1980 года в районе Фатса появились вооружённые армейские подразделения и отряды правых экстремистов. Органы народного самоуправления были разгромлены, а законно избранный мэр схвачен и брошен в тюрьму, где он провёл пять лет, подвергаясь пыткам, и умер от сердечной недостаточности в 1985 году.

В Стамбуле не спокойно

В 1990-е годы, стремясь к вступлению в Евросоюз, правительство Турции было вынуждено несколько смягчить свою политику в отношении левых. Но говорить о каком-либо коренном переломе вряд ли приходится. До сих пор в турецких тюрьмах содержится около 20 тысяч политических заключённых, прежде всего представителей курдского национально-освободительного движения и коммунистов. На востоке страны, в Турецком Курдистане, продолжается гражданская война против курдов. В 2007 году фашиствующим фанатиком был убит известный журналист и правозащитник-армянин Грант Динк. Его похороны, собравшие тысячи людей, превратились в настоящую демонстрацию протеста против правящего режима.

Спрос на левую идеологию в современной Турции обусловлен и тем, что значительная часть деятелей культуры и искусства традиционно поддерживала левых. Среди них — всемирно известные поэты и писатели Назым Хикмет, Вигат Тюрк Али, Азиз Несин, Яшар Кемаль, Орхан Кемаль, киноактер Йылмаз Гюней, певец Ахмет Кайя, очень популярная не только в Турции, но и за её пределами фолк-рок-группа “Grup Yorum”.

В отличие от западноевропейских «леваков», большая часть турецких левых осознаёт, что противостояние капитализму не тождественно оппозиции здравому смыслу, в связи с чем не отказывается ни от патриотизма, ни от любви к национальным традициям и культуре. Общаясь здесь, в России, с турками, я был поражён, с каким трепетом они относятся ко всему турецкому и связанному с Турцией, с каким восторгом они рассматривали подаренную мной им на память биографию Назыма Хикмета из старой советской серии ЖЗЛ. Восхищала их, во время прогулок по городу, и монументальная архитектура советского периода, обилие учебных заведений. В отличие от многих соотечественников – «россиян», стесняющихся или насмехающихся над советским прошлым, они прекрасно понимают подлинную ценность и бесплатного качественного образования, и бесплатной медицины, и решения государством жилищного вопроса граждан.

2 мая уже этого 2013 года звонил из Турции мой друг Шагин. Взрослый человек радовался как ребёнок – вчера был на демонстрации, крупная драка, попал в полицию, только утром выпустили. Я полез на новостные ресурсы – 1 мая 2013 – в Стамбуле крупнейшая за последние годы демонстрация левых сил, несколько сотен человек задержано, полиция распыляла слезоточивый газ. А на Ю-тубе, натолкнувшись на видео стамбульской манифестации, встречаю комментарий соотечественницы по имени Лена: «Что-то я не поняла, а чем в Турции люди недовольны? И? что это за категория граждан?». Видать, протестовать могут лишь маргиналы и платные провокаторы, сделала девочка вывод вслед за Первым каналом. Хорошо, что мой друг, отец двоих детей, всю жизнь работающий строителем – арматурщиком, не умеет читать по-русски. О России и русских он всегда был высокого мнения.

Илья Полонский,  28 мая 2013 года