Михаил ПАНКРАТОВ, Давлет МИРГАЯЗОВ
Окончание цикла статей о классовой сущности современной милиции «Диалектика мента»
Продолжая называть группу, переименованную в полицию, милицией, мы ведём разъяснительную работу в интересах пролетариата, а употребляя слово «полиция», мы так же ведём идеологическую работу, но в интересах буржуазии. Обращаясь к сотруднику МВД, большинство из которых оскорблены этим переименованием, «товарищ милиционер» мы тем самым предъявляем ему одну политическую прокламацию, а обращаясь к нему «господин полицейский», мы предъявляем другую. Безусловно, каждый сотрудник МВД в ответ на это скажет «у нас теперь полиция», чем создаёт условия для ведения более детальной разъяснительной работы.
Почему в Прибалтике, а затем в Грузии удалось создать обычным способом, то есть прекращением существованием милиции и полным увольнением её кадров и созданием принципиально новой структуры с новыми кадрами, без преемственности с предыдущей службой? Потому что в Прибалтике и Грузии буржуазные пережитки, прежде всего в экономике, изжиты не были, слой мелкой буржуазии, сохраняющей свою преемственность с дореволюционных времён, очень широк, и это даёт кадровую базу для классической буржуазной полиции. В России мелкий собственник был уничтожен как класс, заново в перестроечные и постперестроечные времена он стал возникать из советских элементов, в большинстве своём много потерявших и оскорблённых изменением строя, либо же наоборот претендующих продолжать передел собственности, начатый в начале 90-х. Всё это не позволяло создать надёжную полицию.
Наши критики пишут:
«Действительно, кастовость современной полиции ещё не выработана. Ещё довольно много трудящихся переходит на службу в полицию. Ещё совсем недавно полицейские получали заработные платы не сильно превышающие пролетарские. Ещё часты случаи, когда полиция не выполняет распоряжений буржуазии или выполняет их не в полную силу (вспомним Владивосток-2008, или недавний отказ 2-х полицейских задерживать оппозиционных активистов в Москве). Одновременно с этим нужно понимать, что привилегии растут, растут они ещё с советских времён. Повышенные заработки, спецпайки, путёвки, вес в обществе, выслуга лет это всё было заложено ещё в СССР. А это всё не приближает к народным массам. Буржуазная реставрация только усиливает кастовость».
Фраза «Действительно, кастовость современной полиции ещё не выработана» даёт читателю понять, что она вырабатывается, нарастает. Причём само слово «каста» употребляется как слово, без должного анализа. Кастовость для любой структуры, рассмотренной отдельно от общественных интересов, имеет как положительные, так и отрицательные свойства. Кастовость позволяет сплочённо бороться с подобными структурами за свои интересы. Ещё одним из положительных свойств кастовости для структуры является возможность избегать классового расслоения, не дающего структуре действовать как единое целое. Отрицательной стороной кастовости является невозможность найти поддержку ни самой структуре, ни отдельным её членам среди широких слоёв общества.
Эти оба фактора переплетались в истории советской милиции, сила которой вначале была в её полной народности, а затем, с деформацией рабочего государства и приобретением милицией полицейских функций, обеспечивалась нарастанием её кастовости. Кастовость обеспечивалась по крайне мере из двух источников: набором проявившей себя соответствующим образом молодёжи и мобилизацией специально отобранных кадров из рабочих коллективов и партийного аппарата. Это один из определяющих факторов того, что советская милиция не выступила в защиту советского конституционного строя. Не запятнали своей чести и славы лишь немногие подразделения, такие как рижский и вильнюсский ОМОН. Служить массам могут только те структуры, которые образуются самими массами, непосредственно. Как только возникает отделённый от масс механизм отбора в структуры, которые по декларации должны служить интересам масс, то служить они будут самому отбирающему механизму, а не массам.
Что касается положения милиции в капиталистической России, то сколько бы обуржуазившейся ни была эта структура рабочего государства, для собственно буржуазного государства она чужда и потенциально революционна. И именно на ослабление кастовости, как фактора, усиливающего потенциал милиции в борьбе с другими силовыми структурами, и были направлены усилия государства по широчайшему фронту. От маргинализации в СМИ до репрессивного занижения зарплаты (по сравнению с сотрудниками госбезопасности, прокураторы, судебными приставами). Это вызвало текучку кадров, отрицательный отбор кадров, уже маргинализированных в других средах, отток квалифицированных и морально устойчивых кадров с растворением их в различных социальных средах.
Таким образом, в отличие от голословного утверждения о формирующейся кастовости «полиции», мы имеем преднамеренно разрушаемую и естественным образом разрушающуюся кастовость. В подтверждение своих слов мы можем привести такой общедоступный документ, как объявление на столбах, зазывающих в эту самую «полицейскую касту». В касту нельзя поступить по объявлению, кроме того, из неё ещё и невозможно выйти.
Написав четыре абзаца, мы надеемся, что одну лживую фразу нам удалось опровергнуть. Переходим к следующей.
Читаем далее:
«Ещё довольно много трудящихся переходит на службу в полицию».
В связи с сокращением рабочих мест трудящиеся вынуждены во всё большем количестве искать работу в органах буржуазного правопорядка. Представители буржуазии идут в милицию только в самом крайнем случае. Они пойдут в ФСБ, МЧС, прокуратуру, судебные органы и т.п.
Дальше больше:
«Ещё совсем недавно полицейские получали заработные платы не сильно превышающие пролетарские».
Тогда позвольте поинтересоваться, когда сложилась каста, если недавно «что-то там»? Ну да ладно. Недавно их зарплата соответствовала средней пролетарской. А сейчас? Заявлено двукратное увеличение зарплаты. Со слов сотрудников милиции общее положение таково: зарплату действительно повысили, но сняли все надбавки, в результате реального повышения хватило «детям на игрушки», а нагрузка выросла от двух до трёх раз.
«Ещё часты случаи, когда полиция не выполняет распоряжений буржуазии или выполняет их не в полную силу (вспомним Владивосток 2008, или недавний отказ 2-х полицейских задерживать оппозиционных активистов в Москве)».
В этой фразе ложным является слово «ещё», и его опять приходиться опровергать абзацами текста. Это попытка представить дело так, что мы имеем дело с уходящим явлением. В реальности частота таких случаев возрастает, так же как возрастает их острота. Одно дело ситуация пятилетней давности, когда имел место молчаливый саботаж исполнения приказов, а другое дело — открытое и публичное неповиновение руководству в обстановке политического обострения. Полной статистикой мы разуметься не владеем, до нас доходит информация об отдельных всплесках, но государственные органы ею владеют и свою информированность конвертируют в законодательное регулирование ситуации. Именно на предупреждение этой возрастающей тенденции рассчитан ввод в уголовный кодекс статьи 286.1. «Неисполнение сотрудником органа внутренних дел приказа», что прямо свидетельствует о существовании угрозы массового невыполнения приказов сотрудниками МВД.
«Должны ли коммунисты вести пропаганду среди полиции?»
Мы вынуждены поставить вопрос по-другому. Способны ли «коммунисты» вести пропаганду где-либо и тем более в рядах «полиции»? Ведению агитации не способствует продвижение провластных домыслов, начиная с самого названия структуры.
«Наша пропаганда призвана объяснить, что полиции лучше бы не вставать на пути революции, чтобы не вызывать излишних жертв. Объяснять, что если они надеются стать полноправными членами нового общества, если они сочувствуют бедам пролетариата России, то им нужно переходить на сторону революции».
Собственно, если мы имеем дело с кровно связанной с капитализмом кастой карателей, то для того, чтобы меньше всего пролилось ИХ крови, они должны проливать как можно больше крови врагов режима. Представителей такой службы Ленин учил не увещевать, а убивать. Хотя бы ради тренировки. А вот каша в голове никогда не способствовала агитации кого-либо. Тем более милиции, которая, по крайне мере дважды за последние 100 лет, принимала живейшее участие в уничтожении полиции.
«Естественно, нынешняя полиция должна быть распущена после революции и заменена милицией с поголовным участием всего трудоспособного пролетариата и беднейших трудящихся, периодически выполняющих милицейские обязанности. Те же полицейские, что решат перейти на сторону революции, пусть занимаются обучением трудящихся выполнению функций поддержания норм общественной жизни».
Кем именно должна быть распущена полиция? (Тем более, сейчас, когда, например, идёт речь о создании военной полиции с нуля, подобно тому, как было создано МЧС.) Органами диктатуры пролетариата. Как известно кадры, решают всё, и при организации Красной гвардии пролетариат немедленно применит соответствующие кадры из собственной среды. То есть в первую очередь ветеранов боевых действий, милиционеров, бандитов, религиозных и националистских экстремистов.
Вызывает недоумение, как буржуазный полицейский может кого-либо в новом обществе обучать функциям поддержания норм общественной жизни. Буржуазно-полицейским нормам общественной жизни? Бывший полицейский может обучать только некоторым техническим приёмам, и то вне прямой связи с непосредственной оперативной работой. С такими глупостями точно не следует идти к милиционерам, а если и идти, то большая просьба не называть себя коммунистами.
Необходимость строительства органов революционного порядка с нуля не вызывает ни малейшего сомнения. Но стоит отметить, что дивизии Латышских стрелков при создании с нуля Рабоче-крестьянской Красной армии, вошли в её состав не как отдельные солдаты, а сохраняя свою организационную структуру.
«Оккупаи — выкидыши демократического движения, как нежизнеспособные зачатки иной общественной организации, показали губительность профессиональной полиции. Со временем в оккупаях выделились дружинники — охрана. Во время некоторого “отлива” протестного движения эта протополиция была захвачена националистами, перестала выполнять полезные функции и начала служить прикрытием для проповедей реакционных идей, нападок на левых. Этого не могло бы быть, если бы все участники оккупаев поочередно несли обязанности дружины — протомилиции».
Собственно, а почему «Оккупаи» — это выкидыш демократического движения? Это и есть буржуазно-демократическое движение в том состоянии, в котором оно сегодня может существовать. К буржуазной тусовке автором предъявляются требования, которые могли бы исполняться в некой мере только борющимся пролетариатом. Мы воочию наблюдали «Оккупай Абай». Точный процент участников сего действа, который мог быть привлечён к несению функций дружины, назвать сложно, но, исходя из психоэмоционального облика собравшихся, с уверенностью можно сказать, что понятие «дружина» слабо связано с формулировкой «все участники». Так же как с понятиями «протополиция», «протомилиция», «протоармия», «протокакоенибудьреальноедействие». Тыкать в айпад, постить в твиттер и блевать в свитер — это несколько не то же самое, что оспаривать 40 триллионов долларов у конкретно реальных пацанов.
Националисты, подготовленные исполнять функцию дружины по всему своему складу, как коллективному, так и индивидуальному, не захватили, а заняли возникшую нишу. Если дружина действительно была бы создана, а не заявлена, то захватить её функции было бы невозможно или крайне затруднительно. Дружина это то, что препятствует захвату кем-либо чего-либо. В крайнем случае, она может захватить что-нибудь сама. Альтернативой гегемонии националистов в дружине могла являться идейная гегемония коммунистов над националистами. Для этого с людьми нужно было вести идейную работу. Указание на невозможность этого — не соответствует правде. Стоит отметить, что такая идейная работа требует действительной любви к людям и их понимания, а не чванства.
Ленин учил: «В нашем черносотенстве есть одна чрезвычайно оригинальная и чрезвычайно важная черта, на которую обращено недостаточно внимания. Это — тёмный мужицкий демократизм, самый грубый, но и самый глубокий…», и ещё «Мы хотим построить социализм из тех людей, которые воспитаны капитализмом, им испорчены, развращены, но зато им же и закалены в борьбе».
То, что является для наблюдателя чем-то неуловимым, но выражается в содержании явления, то уловимо и не может быть проигнорировано. Нежелание, неумение или неспособность уловить оправданием для революционера служить не может.
Промежуточные выводы
Мы должны относиться к человеку в форме сотрудника МВД политически, то есть с классовых позиций, отбросив всякие сантименты, эмоции, ненависть, жалость к себе. Для этого мы должны понимать генезис и развитие современной российской т.н. полиции. Понимать, что многие пролетарии и представители низов мелкой буржуазии находят приложение своих сил в этой структуре, и там проходят нужную для задач пролетариата подготовку.
Какие практические выводы мы можем из всего этого сделать?
Немногие известные нам примеры участия революционных марксистов в профсоюзном строительстве среди милиционеров встречают бешеный отпор органов МВД и ФСБ. Практика указывает на высокий потенциал этого направления работы, но и на нехватку эшелонированности революционных кадров на нём. Стоит задуматься тем товарищам, которые говорят об отсутствии результативных практик.
Даже если нет возможности, умения и таланта для профсоюзного строительства, то нужно вести агитационную работу при любом удобном случае. Тут нужно отбросить глупости, что люди не хотят ничего слышать о диктатуре пролетариата, не понимают о чём речь. Если вы сами понимаете, что это такое, и можете по-человечески разъяснять, то слушать вас будут. Чтите при этом уголовный кодекс, «следите за базаром».
При всём этом не стоит забывать про специфику такой деятельности и трезво оценивать свою способность к ней. Если в условиях заброшенности этого направления, взявшиеся за эту работу товарищи должны быть готовы к аресту или существованию в условиях розыска, то при развитии его нужно трезво смотреть на перспективу смерти. Но не это самое плохое. Самое плохое, что интеллигентские заблуждения и предрассудки могут оттолкнуть любого адекватного человека, в том числе милиционера.
Стоит обдумать и принять, что представления о жизни, о добре и зле, о норме поведения, формируемые в здоровой части социума не есть априори тёмные заблуждения тёмных людей. Нужно хотя бы вникнуть в ход их мысли, их переживания и чаянья, перед тем как делать вывод, что есть предрассудок, а что есть мудрость, «…чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы».
Особенно это нужно сделать перед тем, как принять решение и приступить к агитации и организации здоровой части социума, то есть индустриальных, транспортных и аграрных рабочих, сотрудников милиции, адекватной части военнослужащих, исламистов, представителей преступного мира, участников агрессивных молодёжных группировок. Критерием здравости тут является способность к сплочённым действиям в опасных условиях, дисциплинированность, умение руководить и выполнять указания. Именно то, чего сегодня не хватает революционным марксистам, если об их наличии можно говорить вообще.
