Продолжение. Часть 1
Алексей ЖАРОВ
Рейд на разборку
25 сентября 1982-го на албанском побережье высадилась группа из четырёх человек. Все они были эмигрантами. Все они ненавидели коммунизм и лично товарища Энвера Ходжу. Все они совершили боевой рейд на родину, чтобы убить «албанского сатану».
Это были Шевдет Мустафа (кличка — Билли), Халит Байрами (кличка — Алекс), Сабаудин Хаснедар (кличка — Дино) и Фадиль Кацели (кличка — Фред). Последний, кстати, был младшим братом Йонуза Кацели. Да-да, того самого, который набил физиономию Мехмету Шеху на собственном допросе.
Через агентуру Сигурими о высадке знали заранее. Четвёрку смелых встречали так, будто готовились отражать нападение всех флотов США вместе взятых. Против Шевдета и его друзей выставили 10 тысяч солдат и две тысячи полицейских. По три тысячи каждому.
Дальше впору упасть со стула — все четверо прошли на территорию Албании! Так уж устроены эти режимы, что в Сахаре без песка останешься, в лесу без досок, а двенадцатью тысячами четверых не остановишь.
Прошляпив на побережье, бросились ловить по стране. Троих взяли быстро. А вот главный — Шевдет Мустафа — оказался крепким орешком. За три дня погони он пробрался в родное село, убив по дороге патрульного МВД. «Никогда не сдамся живым, никогда не стану торговаться с коммунистами» — с этими словами Билли он принял бой и погиб в перестрелке. Дино и Фред тоже погибли. До суда дожил лишь Алекс. И не зря.
Так уж устроены эти режимы, что в Сахаре без песка останешься, в лесу без досок, а двенадцатью тысячами четверых не остановишь.
Приговор оказался чрезвычайно мягок. Халита Байрами отправили туда, откуда пришёл, то есть аж в Новую Зеландию. Между прочим, он некогда служил в Сигурими под началом всё того же Шеху. Потом сбежал за границу. Даже если не учитывать попытку покушения на Ходжу, его деяния по совокупности тянули на смертную казнь. А вот поди ж ты. В общем, с этим товарищем мутная история. И в то же время очень ясная: на суде он дал все затребованные показания. В частности, на Кадри Хазбиу.
Министра обороны сместили, арестовали, обвинили в заговоре против вождя и казнили 10 сентября 1983-го. Вместе с ним расстреляли Фечора Шеху. Фикирете Шеху, вдова Мехмета, отправилась на нары. После смерти Энвера Ходжи, по свидетельству надзирательницы, она глубоко скорбела по усопшему. Как не вспомнить Полину Жемчужину, жену Молотова, которая до конца жизни молилась на Сталина, посадившего её за «преступную связь с еврейскими националистами»? Только в отличие от Полины Фикирете до освобождения не дожила. В 1988-м умерла от сердечного приступа. Так завершилась разборка с амбициозной группировкой Шеху.
Остальным родичам «самоубиенного» Мехмета Шеху тоже пришлось несладко. Младшего брата Дуро арестовали, но решили-таки проявить милосердие, позволив свалить в Канаду. Младший сын Мехмета, Башким Шеху, очутился в тюрьме на восемь лет. Освободила его лишь революция. Башким много сил потратил на поиски могилы своего отца, и в 2001-м этот труд увенчался успехом. Как и положено сыновьям тиранов, живёт за пределами родины — в Испании. Старшего сына Мехмета, Скендера Шеху, тоже чаще видели за пределами Албании, нежели внутри страны. В мае 2016-го (ещё года не прошло) его арестовали в Швеции. За хранение наркоты.
Ленка против Яго
11 апреля 1985-го Энвер Ходжа отправился на свидание со Сталиным. Преемником на посту первого секретаря ЦК АПТ стал Рамиз Алия, ранее курировавший идеологию и пропаганду. Много лет Алия люто враждовал с Шеху — оба претендовали в наследники. Начитанный Мехмет обозвал Рамиза по-шекспировски: «Яго».
Кличка прижилась. Секретарь по идеологии был действительно виртуозен в интригах и предательстве, лести сильным и жестокости к падшим. Так, во время репрессивной кампании он не глядя сдал Сигурими своих исполнительных подчинённых и личных приятелей Пачрами и Лубонью. И объявил «разгром либерального уклона» (к которому по должности имел прямое отношение) очередной великой победой ходжаизма. Твердокаменный сталинист Алия в нужные моменты поражал гибкостью извивов. Каждый из которых вызывал одобрение вождя и способствовал карьерному подскоку.
11 апреля 1985-го Энвер Ходжа отправился на свидание со Сталиным. Преемником на посту первого секретаря ЦК АПТ стал Рамиз Алия, ранее курировавший идеологию и пропаганду. Много лет Алия люто враждовал с Шеху — оба претендовали в наследники.
Напрашивается очевидная параллель. Долгие годы комсомольско-партийной службы провёл в ортодоксальном сталинизме Михаил Сергеевич Горбачёв. Которого Рамиз Тафе Алия явно держал за недосягаемый образец. Под конец даже вполне откровенно.
Новый первый секретарь подчёркивал неизменность курса. Официальные декларации звучали с прежней жестью. Но перемены начались, едва Ходжу успели закопать. Просто они заключались не в том, что утверждалось новое, а в том, что прекращалось нечто старое.
Кончились массовые репрессии и тем более политические казни. Мелкошабашное производство и торговля-спекуляция формально оставались преступными, но в реальности уже не карались. Религия стала пониматься как «дело семейное». Храмы и мечети не открывались, но на молитвы дома власти больше не обращали внимания. Попутно выяснилось, что за время атеистических гонений религиозность албанцев заметно повысилась. До 1967-го было много межконфессиональных браков. В 1980-х почти все семейные пары являлись мусульманскими или христианскими.
За время атеистических гонений религиозность албанцев заметно повысилась. До 1967-го было много межконфессиональных браков. В 1980-х почти все семейные пары являлись мусульманскими или христианскими.
Где Михаил Сергеевич, там и Егор Кузьмич. Нашёлся Лигачёв и в Албании. Точнее, смесь Лигачёва и Нины Андреевой. По имени Ленка Чуко. Свою карьеру эта бойкая бабёнка начала в колхозе имени Сталина, а потом, как говорится, вышла из грязи в князи. Стала депутатом, отучилась в партийной школе. Распиналась в любви к великому вождю. Ходжа такое раболепие оценил и возвысил до членства Политбюро. Как рабыню Изауру (к вопросу о Перестройке).
После падения Лири Белишовой в 1960-м Ленка Чуко стала первой женщиной в высшем руководстве партии. В 1981-м она участвовала в экстренном совещании, созванном в связи с гибелью Шеху. На которое допускались единицы. Стало быть, серьёзная мадам. Потом Ленку сделали секретарём ЦК по организационным вопросам. Понятное дело, всегда и везде Чуко гнула жёстко-сталинистскую линию.
На одном из партийных совещаний 1989-го Ленка Чуко заявила: «В Советском Союзе, Венгрии, Польше происходят процессы, крайне опасные для дела коммунизма». Это ли не лучшая оценка советской действительности?
Рабочая сила
Разумеется, Ленка оказалась права. В 1991 году советский коммунизм окончательно пал. Как и албанский. И тот, и другой добили простые люди — шахтёры, сварщики, да и просто парни с окраин. Разумеется, в союзе с интеллигенцией.
Решающий этап начался в январе 1990-го. Протестующие сбросили памятник Сталину в Шкодере. Спустя две недели поднялись столичные студенты Тиранского университета. В марте текстильщики Берата потребовали повысить зарплату и улучшить условия труда. В прибрежном округе Кавая начались крестьянские волнения с требованиями распустить колхозы. Утихомиривать послали Ленку Чуко как знатную колхозницу — назад бежала быстрее, чем ехала туда. Пришлось бросить полицию. В столкновении погиб один из протестующих. В ответ толпа разгромила Кавайский горком АПТ. Кое-кто вежливо предложил повторить с Рамизом Алией мероприятие, проделанное румынами с Николае Чаушеску.
Исход восстания решили албанские рабочие. Условиям их труда иностранные корреспонденты поначалу не могли дать названия. Потом нашли подходящее слово: «диккенсовские». И первопричину этих повседневных ужасов рабочие прекрасно понимали.
Летом началась новая вспышка. Одни вламывались в здания иностранных посольств, требуя открыть визы. Другие явочным порядком распускали обрыдшие колхозы. Третьи бузили на улицах. Результат не заставил себя ждать: правительство пошло на попятную. Прежде всего в том, что касается эмиграции — катитесь куда подальше.
Вкус свободы пришёлся людям по нраву. В декабре разгорелось полноценное восстание, охватившее всю страну. На виду были прежде всего студенты. Активист Арьян Манахаса возглавил студенческую организацию «Декабрь 90». Оппозиционная интеллигенция организовала «Общество «Фан Ноли» — по имени лидера республиканских демократов (вроде наших перестроечных клубов типа «Апреля» или «Московской трибуны»). 12 декабря группа элитной интеллигенции во главе со штатным врачом Политбюро Сали Беришей учредили Демократическую партию Албании (ДПА). В тот же день ЦК АПТ санкционировал переход к многопартийной системе. «Поражением всей жизни» назвал этот шаг Рамиз Алия.
Создателей ДПА, впрочем, тут же заподозрили в выполнении задания правящего синклита — выпустить пар. Но сам этот синклит потихоньку менялся. Под шумок Алия выгнал из Политбюро активных сталинистов, в том числе и нашу любимую Ленку. Партийная верхушка ещё надеялась решить вопросы в своём кругу. Но в политические процессы мощно включались иные силы.
Исход восстания решили албанские рабочие. Условиям их труда иностранные корреспонденты поначалу не могли дать названия. Потом нашли подходящее слово: «диккенсовские». И первопричину этих повседневных ужасов рабочие прекрасно понимали. Первыми шагами движения на предприятиях стали разгромы парткомов и всевозможных «красных уголков», уничтожение ходжевской и сталинской символики. Так оно настало — время отомстить.
26 декабря шахтёры учредили Союз независимых профсоюзов Албании (СНПА). К горнякам тут же присоединились транспортники и текстильщики. За ними последовали пролетарии других отраслей. Опыт польской «Солидарности» был известен даже в закрытой Албании. Экономические требования соседствовали с общедемократическими. Логично: первые были направлены против хозяйственно-административного диктата, вторые — против партийно-карательного.
Партию залихорадило. В родных местах Ходжи под командованием местных секретарей стали формироваться отряды коммунистических «титушек». Этот «антимайдан» потянулся в Тирану. Решающее столкновение произошло 20 февраля.
Теперь у номенклатуры оставался один расчёт — на нестыковку рабочих со студентами. На то были определённые резоны. Те и другие недолюбливали друг друга. Ведь студенты происходили в основном из элитных семейств. На работяг поглядывали свысока. Как теперь говорится, «ватники, чо». Пролетарии отвечали примерно тем же: «Партийные сынки, зажратые». На этом Алия какое-то время мог побалансировать.
Момент истины наступил в феврале 1991-го. Студенты и преподаватели Тиранского университета объявили голодовку, требуя — не в первый уж раз — убрать из названия вуза имя Энвера Ходжи. И тут свершилось историческое: им на помощь пришли рабочие. «Девяносто процентов студентов были детьми из коммунистических семей. Но мы не смотрели на их биографии. Мы видели в них будущее нации», — вспоминал через много лет лидер Союза независимых профсоюзов Албании (СНПА) шахтёр Гезим Шима. 15 февраля Гезим Шима озвучил ультиматум Алии: либо власти выполнят требования студентов, либо всеобщая забастовка.
Вот тут Алия растерялся по-настоящему. Весь его аппаратный опыт ничем не мог помочь. Партию залихорадило. В родных местах Ходжи под командованием местных секретарей стали формироваться отряды коммунистических «титушек». Этот «антимайдан» потянулся в Тирану. Решающее столкновение произошло 20 февраля.
Тысячи людей собрались в тот день на площади Скандербега. Молодёжь двинулась валить статую Энвера Ходжи. «Титушки» при поддержке полиции попытались им помешать. И вновь студентам помогли рабочие. В завязавшейся драке был ранен соучредитель СНПА Фатмир Меркочи. Тогда разъярённые активисты СНПА вышибли с площади ходжаистов и прорвали полицейский кордон. Истукан Ходжи рухнул. Албанский орёл взлетел в революционную высь. Страна бесповоротно рассталась с прошлым. В современной Албании 20 февраля — государственная дата: День памяти жертв коммунистического режима.
Нередко доводится слышать, что Албанию освободила прогрессивная интеллигенция. Но как-то убедительнее звучат слова Гезима Шимы: «Представители “Фан Ноли” не делали ничего конкретного, только воспользовались ситуацией. Сали Бериша пришёл к студентам, но ограничился разговорами. Фатмир Меркочи, водители “скорой помощи” братья Спахо, другие члены профсоюзов — вот настоящие герои».
22 марта 1992-го народ отправил коммунистов на свалку истории, проголосовав за ДПА. 3 апреля ушёл в отставку Рамиз Алия. 9 апреля президентом Албании стал Сали Бериша. Тоже, надо признать, тот ещё подарок…
Пути назад не стало. События развивались по нарастающей. Устаревшего партийного технократа Адиля Чарчани заменили на премьерском посту реформатором Фатосом Нано. В последний день марта прошли многопартийные парламентские выборы, на которых АПТ набрала чуть больше половины голосов. Страну переименовали в Республику Албанию. Учредили президентство. Этот пост занял Рамиз Алия, окончательно объявивший себя «албанским Горбачёвым».
В июне коммунисты решили, что состоять партии, породившей такого монстра, как Энвер Ходжа, позорно, и сменили название на более приличное — Социалистическая партия Албании (СПА). Албания официально признала международные стандарты прав человека, от которых в своё время отказался «албанский Сталин». Президент Алия упразднил Сигурими, чем официально закончил эру политического террора в Албании.
Понятно, что Рамиз Алия считал всё это ценными уступками и щедрыми подарками. Но неблагодарный народ не оправдывал доверия. Оппозиция вообще не признала объявленные итоги выборов. 2 апреля по Шкодеру прокатились уличные бои — полицейские застрелили четырёх демонстрантов, в ответ толпа разгромила коммунистический горком. Через неделю СНПА — снова рабочие! — ультимативно потребовал судить шкодерских расстрельщиков, в полтора раза поднять зарплаты и передать условия труда на усмотрение профсоюзов. Правительство попробовало уклониться, и в конце мая забастовали 300 тысяч человек. 29 мая драка демонстрантов с полицией вспыхнула в центре Тираны.
У правительства не осталось выхода. 1 июня парламент назначил перевыборы. 22 марта 1992-го народ отправил коммунистов на свалку истории, проголосовав за ДПА. 3 апреля ушёл в отставку Рамиз Алия. 9 апреля президентом Албании стал Сали Бериша. Тоже, надо признать, тот ещё подарок. Но тоталитаризм развеялся окончательно.
Часть 1. Албания от весны до резни
Продолжение следует
