Закат капитализма — это явление сейчас уже настолько очевидное, что его мало кто берётся отрицать в принципе. Разумеется, если вести речь о серьёзных людях, а не обитающей в интернете восторженной малолетней живности разных возрастов.
По сути, можно сказать, что сейчас капитализм сохраняется только благодаря некой заморозке. Вызванной тем, что из современного мёртвого капитализма большинство людей просто не видит исхода. Понимание этого есть, в том числе и на Западе. Но там, как, впрочем, и везде, не пытаются найти выход, а думают о том, каким образом можно продлить агонию на как можно более долгий срок и как сделать её более комфортной.
Что же происходит с современным капитализмом с экономической точки зрения и почему, глядя на него, видятся вполне отчётливые признаки «последних времён»?
Последние времена
«Ходячие мертвецы», «Игра престолов, «Нация Z»: поп-культура буквально наводнена зомби. Их образы всюду. И это не удивительно. Нежить – идеальная метафора происходящего во времена великих потрясений. Антонио Грамши когда-то очень точно это объяснил: «старый мир умирает, а новый мир борется за то, чтобы родиться: сейчас время монстров».
По большому счёту сегодня коллективный Запад живёт в страхе перед американским «королём ночи», чья армия безмозглых мертвецов угрожает его захватить, в то время как его британский коллега прорвался за Стену. И Запад с нетерпением обсуждает, являются ли его «белые ходоки» скорее левыми «белыми рабочими» или скорее правыми белыми людьми из привилегированной части общества.
Из современного мёртвого капитализма большинство людей просто не видит исхода.
На экране остаётся неясным, что на самом деле приводит нежить в движение. Вирус? Заклинание? В реальной жизни, однако, ответ прост: дешёвые деньги. Во время финансового кризиса 2008 года, когда мировой капитализм чуть не умер от сердечного приступа, банки начали печатать больше денег. То, что изначально задумывалось как краткосрочная спасательная операция, продолжается и по сей день. Поскольку реальная экономика не растёт сама по себе, Запад теперь живёт в беспроцентном мире.
Эти дешёвые деньги искусственно удерживают на плаву зомби-банки, зомби-компании и целые зомби-экономики зомби-стран. Более трети компаний больше не получают достаточной прибыли для покрытия своих расходов по займам. Немецкие банки, китайские государственные компании, итальянские авиакомпании и обанкротившиеся страны зоны Евро – всё это снова и снова «спасается» финансовыми вливаниями. Неспособные освободиться от трясины своих долгов, эти «немёртвые» не создают ничего нового. Однако этим зомби также нельзя позволить умереть.
Им приходится тащиться вперёд, чтобы выиграть достаточно времени для того, чтобы жизнеспособная часть экономики вступила в новый цикл роста. Но этого нового роста ждут уже несколько десятилетий. Япония уже почти тридцать лет имеет дело с нулевыми процентными ставками. По мнению социолога Вольфганга Штрека, «стратегия покупки времени» при искусственном спросе вообще восходит к началу 70-х годов.
Мир асимметрии
Ничего не берётся из ничего. Особенно в капиталистическом мире. И отсутствие практически любого роста производительности труда не даёт пенсионным фондам, мелким инвесторам и инвестиционным фондам особого выбора, кроме как инвестировать в такие активы, как недвижимость, акции, произведения искусства и золото. Гамбургский экономист-социолог Аарон Сар рассматривает инфляцию цен на активы как реальную причину быстро растущего социального неравенства. Если цены на активы увеличатся, то выиграют лишь те немногие, кто владеет ими, в то время как подавляющее большинство будет вытеснено ростом арендной платы и цен на недвижимость. Богатые становятся богаче, а бедные – беднее.
В «политической экономике», где восемь миллиардеров владеют активами, превышающими половину человечества, честной конкуренции быть не может. Когда доходы многонациональных корпораций превышают ВВП 85% стран на планете, регулирование становится иллюзией. Концентрация богатства на вершине пирамиды также концентрирует и политическую власть в тех же руках.
Во время финансового кризиса 2008 года, когда мировой капитализм чуть не умер от сердечного приступа, банки начали печатать больше денег.
Дешёвые деньги лишь способствуют этой асимметрии власти. Без привлекательных инвестиционных возможностей в реальной экономике триллионы долларов находятся в безумной, всемирной спекулятивной охоте за прибылью. Этот спекулятивный капитал оказывает особенно пагубное воздействие на рынки недвижимости. Астрономически растущие арендные ставки в сочетании со стагнацией заработной платы, истощают карманы потребителей.
Слабый спрос на западных рынках является одной из причин, почему китайская экспортная машина спотыкается и даёт сбои. Если спрос самого Китая на сырьё снизится, доходы многих развивающихся стран рухнут. После короткой передышки в период сырьевого бума 2000-х годов многие развивающиеся и даже развитые страны вновь начали зависеть от «чрезвычайных кредитов» (emergency loans). Если под давлением международных и внутренних кредиторов правительства сократят субсидии на энергию, транспорт или продовольствие, сотни тысяч людей на самом Западе выйдут на улицы — у них просто не будет другого пути. Поскольку эти демонстранты могут быть опасны для богатых и влиятельных представителей западного общества, их уже сейчас заранее поносят, как «безмозглые массы». Но такие протесты уже периодически вспыхивают, и они показывают, что зомби-капитализм больше не может ничего предложить обществу.
Если цены на активы увеличатся, то выиграют лишь те немногие, кто владеет ими, в то время как подавляющее большинство будет вытеснено ростом арендной платы и цен на недвижимость.
«Немёртвые» экономические идеи управляют этим танцем смерти. Как и в период расцвета «Вашингтонского консенсуса», МВФ вынуждает своих должников вновь проводить структурные корректировки государственной политики. Германское правительство подталкивает своих соседей-должников к настоящему финансовому кровопролитию. Экономисты-неоклассики клеймят любую минимальную заработную плату и любую форму социального обеспечения как убийцу роста. Но они давным давно уже живут в своём собственном мире. Ворваться в который может любой порыв холодного ветра.
Будущее с нулевой процентной ставкой
Зомби-капитализм регулярно сотрясают финансовые кризисы, и всё же ничего не делается для предотвращения образования новых фондовых «пузырей». Напротив, деньги, закачанные с нулевой стоимостью, позволяют ещё более свободно спекулировать, чем раньше. Самые дикие финансовые группировки бросаются на рынки прямых инвестиций, где венчурные фонды сжигают миллиарды дешёвых денег, чтобы катапультировать свои цифровые «фишки» в прибыльные квазимонопольные позиции.
Однако новичкам всё реже удаётся достичь того, что удалось сделать когда-то Google, Apple, Facebook и Amazon. Их IPO могут лишь ознаменовать начало конца бессмысленной «охоты за единорогом». Когда все напечатанные виртуальные миллиарды исчезают, итог всегда один — разочарование и крах. Не имея больше денег, которые можно было бы заработать на автомобилях, телевизорах и холодильниках последней промышленной революции, цифровая революция теперь должна запустить следующий цикл роста. Но надежды на повышение производительности пока не оправдались. Роста просто нет. Фундаментально. В принципе.
После короткой передышки в период сырьевого бума 2000-х годов многие развивающиеся и даже развитые страны вновь начали зависеть от «чрезвычайных кредитов» (emergency loans).
А тот анемичный рост старых индустриальных стран, что имеется, должен постоянно поддерживаться дешёвыми деньгами. И этому нет конца. Других вариантов никто просто не ищет. Соответственно, новый президент Европейского центрального банка Кристин Лагард возобновила всё ту же политику нулевой процентной ставки своего предшественника. Мир нулевой процентной ставки теперь уже гарантировано определит западную реальность на обозримое будущее.
Закономерен вопрос: разве высокие процентные ставки не являются более серьёзной проблемой для экономики и общества? На протяжении тысячелетий все мировые религии запрещали ростовщичество, потому что знали о его разрушительном воздействии для социума. Классик экономической мысли Джон Мейнард Кейнс всю свою жизнь боролся за низкие процентные ставки, чтобы избежать кризисов в первую очередь. Но к вопросу стоит присмотреться повнимательнее.
Банки больше не берут дешёвые деньги, чтобы передать их в реальную экономику. То, что они получают от собственных центробанков, продолжает падать во всё ту же бездонную спекулятивную яму. Компании-должники с низким кредитным рейтингом не имеют права на получение кредитов. А таковых всё больше с каждым днём. И последний финансовый кризис был предупреждением не переусердствовать с лёгким потребительским кредитом. Таким образом, зомби-капитализм сочетает в себе всё худшее из обоих экономических подходов: финансовые спекулянты подпитывают социальное неравенство тоннами дешёвых денег, в то время как компаниям не хватает средств для инвестиций, а домохозяйствам – доходов для потребления. Именно поэтому западная экономика не восстанавливается, несмотря на дешёвые деньги, и именно поэтому европейцы страдают от высокой арендной платы и безработицы.
Инвестиционная чума
Вот почему британский экономист южноафриканского происхождения Энн Петтифор хочет вернуть государству «демократический контроль над финансовым сектором», чтобы вновь созданные деньги не попали в руки фондовых игроков, а направлялись в реальную экономику. С учётом нынешнего баланса сил это амбициозная цель. Более того, учитывая многочисленные кризисы, которые зомби-капитализм вызывает по всему миру, уже недостаточно просто лечить симптомы.
Если лопнут новые спекулятивные «пузыри», это неизбежно породит новый финансовый кризис. Однако по сравнению с прошлым кризисом у центральных банков не останется ничего, что могло бы спасти экономику от краха, поскольку процентные ставки уже равны нулю. Чтобы освободить экономику от «черной дыры» нулевых процентных ставок, американский экономист Ларри Саммерс призывает государство само занимать и тратить деньги, будь то на социальные расходы или обновление инфраструктуры. Не вручая их в руки финансовых структур. Даже консервативная Организация экономического сотрудничества и развития (OECD) в течение многих лет требовала, чтобы экспансионистская денежно-кредитная политика сопровождалась ещё более экспансионистской фискальной политикой.
Когда все напечатанные виртуальные миллиарды исчезают, итог всегда один — разочарование и крах.
Именно таким образом можно если не оставить зомби-капитализм позади, то по крайней мере свести его разрушительные эффекты к минимуму. Дешёвые деньги, как таковые — это, скорее, благо. Они позволяют инвестировать в будущее. Ведь даже просто капитальный ремонт инфраструктуры, которая десятилетиями приходила в упадок, требует огромных финансовых усилий. В Германии, например, в редкий момент единодушия такие разномыслящие структуры, как Институт макроэкономической политики (IMK), связанный с профсоюзами, и немецкий Экономический институт (IW), связанный с работодателями, призывают к государственным инвестициям в размере 457 миллиардов евро на ближайшее десятилетие.
А давно планируемая климатически нейтральная реструктуризация производства, транспорта, энергетики и жилищного сектора требует инвестиций в триллионы долларов. Чтобы реализовать цифровую революцию более ориентированным на человека способом, могут быть нужны самые большие инвестиции в человеческий интеллект со времен Просвещения.
Кроме того, всем слоям населения должны быть предоставлены качественные общественные услуги — все на Западе это понимают, равно как и осознают масштаб необходимых вложений в такие программы. Но это «инвестиции здорового человека». Пока же инвестиционную активность можно сравнить разве что с чумой. Она не приносит обществу ничего, кроме дальнейшего ухудшения.
Сеанс экономической некромантии
Впрочем, хорошая новость заключается в том, что эти инвестиции никогда не были дешевле, чем сейчас. То же немецкое государство настоящее время может занимать деньги на финансовых рынках практически бесплатно. Напротив, инвесторы даже, по сути, платят немецкому казначейству за заимствования. По мнению экономических оптимистов, инвестиции в будущее окупятся не только в долгосрочной перспективе. В краткосрочной перспективе государство сигнализирует о своей уверенности в экономическом развитии, что в свою очередь приведёт к дополнительным частным инвестициям. Если государство воспользуется этой своевременной возможностью, то может начаться позитивный цикл спроса.
Но возможно ли такое в принципе? Если предположить, что они окажутся правы, то чтобы новые бесплатные деньги не оставались не лежали мёртвым грузом, необходимо сначала восстановить структуры, разрушенные под диктовку жёсткой экономии последних десятилетий. Помимо того, что это позволит муниципальным администрациям быть эффективными, это также означает оживление строительной индустрии и квалифицированных ремесел и профессий, наряду с университетами и научно-исследовательскими институтами. Поэтому итало-американский экономист Марианна Маццукато не просто хочет направить новые деньги в потребление, а скорее использовать их для формирования будущего.
Китайский государственный капитализм создал конкурирующую систему, снабжённую неограниченным финансированием. Между тем, старые убеждения оспариваются и на самом Западе.
Начиная с 2020 года, Инновационная программа ЕС «Горизонт Европы» стоимостью 100 миллиардов евро, которую Маццукато помогла разработать, будет финансировать шесть направлений: адаптацию экономики к изменению климата, борьбу с раком, оздоровление океанов, «климатически нейтральные» города и рекультивацию почв для производства продуктов питания. Цель состоит в том, чтобы использовать дешёвые деньги для создания новых рынков, которые будут служить общему благу. Тем не менее, реальный посыл этого лежит между строк: коллективное западное государство, которое на протяжении десятилетий было печально известно тем, что тормозило реальное развитие производительных сил, возобновляет свою традиционную роль первопроходца, сигнализируя гражданам и компаниям, что они могут доверять собственному будущему.
Невооружённым глазом видно, что всё сказанное выше, мало соотносится с неолиберализмом, царившим в западной экономике весь послевоенный период. Но откуда вдруг взялись трещины в экономической догме? Такая смена парадигмы не происходит в вакууме. Фактически китайский государственный капитализм создал конкурирующую систему, снабжённую неограниченным финансированием. Между тем, старые убеждения оспариваются и на самом Западе. Только американские, европейские и японские центральные банки создали более 20 триллионов евро из ниоткуда для борьбы с кризисом. Таким образом, по факту было снято монетаристское табу на использование печатного станка для не только для обеспечения финансовой стабильности. К этому их подвигает сама жизнь.
Куда девать те триллионные массивы ничем не обеспеченным финансовых суррогатов, в разы превышающих по объёму всю реальную экономику планеты?
Что ж, выглядит всё и вправду красиво. Но вся эта красота не отвечает на один простой вопрос: а что делать с уже имеющимся финансовым пузырём циклопических размеров, надутым десятилетиями зомби-капитализма? Куда девать те триллионные массивы ничем не обеспеченным финансовых суррогатов, в разы превышающих по объёму всю реальную экономику планеты? Просто обнулить их не получится. Это было бы действием сродни мировой революции. И по масштабу, и по значению. Но даже если нечто подобное и удастся проделать, надо чётко понимать одно: это всё не более чем очередной сеанс политической и экономической некромантии. Который может максимум, взбодрить нежить ещё на несколько десятилетий. Как сказал один латиноамериканский политик за несколько минут до того, как на предвыборном митинге его жизнь была оборвана пулей наёмного убийцы: «Будущее всё равно настанет!».
А каким оно будет, понимания до сих пор нет ни у кого. В том числе и на Западе.
(с) Павел Кухмиров
