Арина МАКАРОВА
С участниками Республиканского марша в Париже, на который, по окончательным данным, вышло до 1,6 миллиона человек, прошла вместе и шеф-редактор Русской службы RFI. Как она рассказала после акции, это была самая масштабная акция за 35 лет её жизни во Франции.
Инга Домбровская: За 35 лет в Париже я еще не видела такого количества людей никогда. Единственное сравнение, которое приходит мне на ум — 21 апреля 2002 года, когда был стихийный митинг вечером, после того как в первом туре президентских выборов стало известно, что во второй тур проходят Жак Ширак и крайне правый кандидат Жан-Мари Лё Пен. Тогда люди стихийно вышли на улицы, именно на площадь Республики, как на символ республиканских ценностей. Было очень много молодёжи, а несколько дней спустя были еще манифестации и митинг первого мая собрал около полутора миллионов человек. Это объединило французов самых разных политических предпочтений, левых или правых, были профсоюзы, школьники, лицеисты. Темой было продвижение нереспубликанской партии, которая оказалась за один шаг до прихода к власти, и это был скорее отрицательный лозунг: «Лё Пен не пройдет!».
В данном же случае, были исключительно лозунги единения, и то ощущение единения, которое присутствовавшие сегодня на Площади Республики испытали, — ни с чем несравнимое, пьянящее. Это удивительное ощущение единения с народом. Многие из нас живут здесь давно, и мы являемся гражданами Франции, но, наверное, с гражданской точки зрения подобные события лучше всего дают понять дух страны.
Французы могут очень много жаловаться и брюзжать, но когда затрагиваются республиканские ценности, которые выражаются девизом «свобода, равенство и братство», тогда народ отставляет в сторону свои разногласия и объединяется. Именно это мы видели сегодня на улицах Парижа.
Здесь было совершенно очевидно, что люди вышли за национальную идею: свобода, в том числе свобода прессы, — не абстрактная идея, а часть национальных ценностей. За свободу люди боролись, она теперь существует и они готовы её отстаивать, что очень важно. Да, 7 января было нападение на редакцию «Шарли Эбдо», тут же была акция, большой митинг, за ним ещё несколько митингов. Затем в воскресенье по призыву президента страны миллионы людей вышли на улицы, чтобы защитить республиканские ценности и свободу слова, это многого стоит.
Уже в течение нескольких дней была волна манифестаций, люди стихийно выходят на улицу и, несмотря на то, что сегодняшний марш был организован, имел место единый порыв. Касательно присутствия там политиков, французских и иностранных, отмечу что, впервые с 1990 года, президент Франции присутствовал на манифестации — тогда на марше присутствовал Франсуа Миттеран после осквернения еврейского кладбища в Карпентра. Сегодня политики прошли рука об руку — Ангела Меркель, Дэвид Кэмерон, Махмуд Аббас, Биньямин Нетаньяху, что само по себе практически никогда не случается.
— Говорили ли люди об этом во время марша? Было известно, что это историческое событие, не только по числу присутствующих, но и по исторической важности, как раз потому что приехало такое количество глав государств и правительств.
[pullquote]Здесь было совершенно очевидно, что люди вышли за национальную идею: свобода, в том числе свобода прессы, — не абстрактная идея, а часть национальных ценностей. За свободу люди боролись, она теперь существует и они готовы её отстаивать, что очень важно.[/pullquote]
Инга Домбровская: Да, я как раз была у бульвара Вольтера в момент, когда кортеж с главами государств и правительств проследовал по этому бульвару от площади Республики. Я, как и все, стояла в толпе, естественно, были ограждения, и в этот момент нельзя было выйти на бульвар, но люди, которые стояли и ждали возможности пройти увидели всех глав государств и правительств, видели как шли рядом глава Израиля Нетаньяху и глава Палестинской Автономии Махмуд Аббас, хотя, казалось бы, они — враги. Мы видели Ангелу Меркель и Франсуа Олланда. Кстати, мы на нашей странице выложили замечательное фото, где Ангела Меркель склоняется к Франсуа Олланду, очень трогательная фотография, а ведь ещё 70 лет назад эти страны были в состоянии войны.
В момент, когда все эти лидеры разных стран мира, подошли к людям, которые ждали возможности прохода, в толпе началось удивительное движение — люди начали аплодировать. Все кто там стоял, и дети и взрослые, и старые и молодые — все аплодировали и все улыбались. Это был момент такого светлого переживания, это был не митинг протеста. Вы знаете, что французы могут выйти миллионами, если они чем-то недовольны, например, когда была пенсионная реформа, в Париже тоже вышло на улицы 1,3 миллиона человек. Тут же было светлое освобождающее чувство, после тех нескольких дней которые пережили люди, дней террора, напряженности и убийств, это было наподобие катарсиса. Главы государств тоже почтили минутой молчания память погибших и, несмотря на траур, много людей улыбались, в этом был удивительный дух этой манифестации.
— Мы слышали от многих слова о том, что изначально это был стихийный порыв французского народа, а затем явились политики и отвлекли внимание на себя. И многие в Фейсбуке и в Твиттере заявляли, что не пошли бы на этот митинг и из-за его политической составляющей. Кроме того, некоторые были не согласны с присутствием определённых политиков, так как они представляют страны, где не все в порядке с правами человека. Стал ли марш ответом на эту критику?
Инга Домбровская: Мне кажется, что да. Мне не удалось попасть на «официальную трибуну», я как раз была с простыми людьми, и кого только не было, я слышала людей с португальским акцентом, были китайцы, североафриканцы, африканцы, французы из других регионов, парижане — и все они были едины. Сегодня вели трансляцию почти все телеканалы мира, и, может быть, вы слышали слова одного пожилого португальского корреспондента, который говорил, что за всю свою карьеру видел подобное только дважды: похороны Иоанна Павла II и похороны принцессы Дианы в Лондоне. Естественно, в тех случаях речь шла о больших личностях, здесь же — большое событие, которое объединило людей вне зависимости от политических предпочтений и тому подобного. Естественно, этот момент стал возможностью пиара для политиков, но людям это и не было важно. И даже то, что сейчас говорят, у нас также были отрицательные отзывы в комментариях, что, мол, это всё для пиара — людям это было не важно, им было важно присутствовать там, всем вместе, на этой площади.
— Можно ли представить себе подобное в России в будущем? Мы знаем, что в России регулярно случаются теракты, там убивают журналистов, однако это не приводит к единению, а скорее, наоборот, — к расколу. Может ли это измениться?
Инга Домбровская: Такое уже было. Были большие митинги 1991 года, и движение «белых ленточек» тоже объединило людей. Сейчас россияне переживают момент преходящего уныния, от того что невозможно ничего изменить, от того что сложившаяся ситуация устраивает многих. Но я уверена, что если будет веская причина, надеюсь, менее трагическая, чем произошедшее в Париже, люди оторвутся от диванов и выйдут на улицы.
