Илья СТОГОВ
Я хотел бы рассказать вам о стране, — странной и удивительной. Её населяет сто сорок с чем-то миллионов человек, относящихся к ста с чем-то народностям. Эта страна гордится своей высочайшей культурой (особенно Нобелевскими лауреатами по литературе), но при этом восемьдесят процентов населения живут на сумму меньше $400 в месяц. Молодёжь здесь презрительно кривит губы при словах «западные ценности», хотя богатеет-то страна именно за счёт продажи на этот самый Запад своих природных ресурсов. Улицы никогда не засыпающей столицы тут запружены «Бентли» нефтяных олигархов, и именно о том, чтобы вырваться в столицу, мечтают все девушки глубинки, где жизнь состоит лишь из повального пьянства и криминала.
Я думаю, вы понимаете, о какой стране идёт речь. Разумеется, я имею в виду Нигерию.
Некоторое время тому назад в Москве вышел роман молодой нигерийской писательницы Чимаманды Нгози Адичи. Называется «Половина жёлтого солнца». В советские времена африканских писателей у нас переводили буквально пачками. Однако потом дело встало. Роман Адичи стал первым и единственным за последние лет двадцать.
Впрочем, выбор издателей оказался правильным. Во-первых, Чимаманда — очень симпатичная девушка. Шоколадная кожа, чувственно прикрытые веки. А во-вторых, она действительно является звездой первой величины. Адичи уже получила две очень важные для карьеры литературные премии, и последние годы критика называет её «самым ярким автором среди четвёртого поколения африканских писателей».
И тут я позволю себе небольшое пояснение. «Четвёртого» — потому, что африканская литература молода: до Адичи на этом поле успело порезвиться всего три поколения писателей. Лет восемьдесят тому назад за столиками парижских кафе и лондонских пабов любили собираться странно выглядящие компании чернокожих парней. Денег что-нибудь заказать у них вечно не было, зато идей было — хоть отбавляй. Парни мечтали о том, как когда-нибудь вернутся на родину и всё там переустроят. Выгонят белых буржуев, возьмут власть в свои руки и вот тогда покажут поражённому миру, как нужно. Именно этих ребят и принято называть первым поколением африканских литераторов.
Смешно: сиживали эти ребята, считай, за теми же самыми столиками, где когда-то распивали свои напитки Ленин и Троцкий. Когда эти молодые романтики, проведшие большую часть жизни в европейских столицах, вернулись, наконец, в Африку, которую совсем не знали, то принялись кроить её в соответствии со своими, почерпнутыми из толстых книг и революционных песен, грёзами. Первым президентом Анголы стал поэт Агостиньо Нето, первым министром финансов Конго — поэт Анри Лопес, а первое правительство Сенегала и вовсе состояло из литераторов, считай, полностью. Стихи там писал даже начальник системы тюрем.
Однако жизнь оказалась мало похожа на то, о чём говорилось в толстых книжках. Романтика сменилась суровыми буднями. Отсталое хозяйство, враждебное окружение, предательство вчерашних соратников. Со всем этим нужно было что-то делать. Так что очень быстро по континенту прокатилась волна репрессий и геноцидов. И если первое поколение африканских писателей сидело в правительствах, то второе – в основном в концлагерях. Чем-то похожий на молодого Мандельштама малиец Сейду Бадиан провёл в тюрьме 12 лет. Кенийца Нгуги ва Тхионго (здорово смахивающего на Бабеля) с зоны сумели вытащить только западные правозащитники.
А потом всем всё надоело. Если первые африканские литераторы кого-то куда-то звали, с кем-то яростно боролись, гибли и становились легендами, то авторам следующего (уже третьего) поколения хотелось простых радостей. Раздавать автографы. Получать за книжки хорошие гонорары. Видеть свои портреты на обложках глянцевых журналов. Жизнь вошла в какую-никакую колею. В Африке сложился собственный средний класс: люди, способные заплатить за книжку и имеющие время, чтобы её почитать. Кто-то из авторов принялся штамповать детективы (очень напоминающие нашего Юлиана Семёнова). Кто-то — любовные приключения на красивых декорациях (почти неотличимые от отечественного Валентина Пикуля).
И вот, в последнее время на сцену выходят авторы четвёртого поколения. Ровесники переведённой на русский Чимаманды Нгози Адичи. О том, чтобы сделать Африку независимой и процветающей, никто из них не мечтает. Система сложилась: там, в джунглях и пустынях Чёрного континента, остались лишь те, у кого нет шанса выехать в более приспособленные для жизни края. А те, кто хоть что-то из себя представляет, давно обосновались в местах поприличнее.
Каким бы большим ни был твой гонорар на родине, он всё равно будет меньше, чем Букеровская премия. Поэтому писать африканские авторы предпочитают для европейской публики. Все главные африканские авторы давно уже не имеют к Африке никакого отношения. Чинуа Ачебе плотно обосновался в США, Бен Окри лет тридцать живёт в Лондоне. Позволю напомнить, что точно так же сегодня обстоят дела и с большинством лауреатов отечественных литературных премий – от проживающего в Англии Геласимова до швейцарца Шишкина. Те, кто остался, пусть читают трэш от Марининой и Бушкова. Приличным людям стоит писать лишь для приличных людей (тех, у кого хватило денег и ума уехать).
Это касается не только литературы. В глобальном мире «остаться» означает потерпеть в гонке за выживание полное фиаско. Единственный возможный сегодня успех – это заработать на том, на чём удалось (не важно, на литературе или торговле нефтью), и уехать туда, где тебя станут окружать не завистливые и неприятные соотечественники, а такие же, как ты.
Нигерийских олигархов называют «нигерийскими» лишь по инерции. Каждый из них давно уже является лондонским соседом Березовского и Абрамовича. Правда, на родине у них остался бизнес: нефтяная труба. Эта труба перегоняет с востока на запад не только нефть, но и целые группы населения. На одном её конце — плохо образованные, мало зарабатывающие, устающие на работе «оставшиеся». На другом — съехавшийся со всего мира в Лондон «креативный класс». Те, кто уезжают, следят, чтобы уровень жизни в Великобритании соответствовал их вкусам. Те, кто остаётся, должны обслуживать трубу, а потому режим в Нигерии (и прочих нефтедобывающих государствах) постепенно становится всё жёстче, а вооружение у частей, созданных для подавления внутренних беспорядков – всё изощрённее.
Так, собственно, и устроен мир, в котором мы живём. Тот, кто хоть что-то из себя представляет, всё равно уедет, а те, кто нет, — всё равно останутся. Молодая, красивая и талантливая Чимаманга Нгози Адичи, разумеется, уехала. Последнее время она живёт в небольшом университетском городке на востоке США и, по слухам, заканчивает новый роман. Когда он выйдет, я обязательно вам об этом сообщу.
