Дмитрий ЖВАНИЯ
Разговоры о скором развале партии «Справедливая Россия» ведутся постоянно. Но в последнее время, после появления Левого альянса, основанного депутатами Госдумы от «Справедливой России» Геннадием и Дмитрием Гудковыми и Ильёй Пономарёвым, об этом стали говорить едва ли не как о свершившемся факте. Так это ли нет, мы попытались выяснить у Ильи Пономарёва.
– Какие задачи перед собой ставит Левый альянс? Не секрет, что в связи с его появлением пошли разговоры о появлении «матрицы» альтернативы, как КПРФ, так и «Справедливой России».
– На самом деле, мы ставим перед собой две основные задачи. Во-первых, мы хотим наладить взаимодействие левых сил в избирательных вопросах. Это насущно необходимо в связи с политической реформой. Упрощение процедуры регистрации политических партий обернётся тем, что «нанопартии» начнут появляться в хаотическом режиме, а власть будет стимулировать создание 20-ти коммунистических и 30-ти социал-демократических партий. Мы это прекрасно понимаем. А намечаются губернаторские, мэрские выборы. Наладить взаимодействие и выдвигать единых кандидатов от левых сил на выборах различных уровней — это задача номер один. Задача номер два — стать, если хотите, продюсерским центром для различных низовых гражданских, социальных и рабочих инициатив. При наличии такого центра мы смогли бы провести всероссийскую мобилизацию для поддержки голодающих в Астрахани. А всероссийская мобилизация требует координации между различными организациями. Наша задача такая – чтобы через взаимодействие снималось напряжение между различными организациями левого толка, и в итоге мы бы подошли к созданию единой левой партии. Неважно, какая из существующих левых партий станет платформой для объединения — «Справедливая Россия», КПРФ или что-то новое. Но я думаю, что максимально приспособлена для этого «Справедливая Россия». В любом случае, наша задача – добиться единства левых сил.
– То есть это не альтернатива существующим левым партиям, а создание некой общей площадки для левых?
– Да, безусловно, так. Чего греха таить: мы видим, что все системные партии имеют системные недостатки. Конечно, мы хотим, чтобы партийное руководство шевелилось и что-то делало. И фактом появления такого альянса мы его подталкиваем к тому, что бы оно что-то делало внутри своих организаций. Надеюсь, что существование этой структуры будет носить оздоравливающий характер. Но мы ни в коем случае не хотим конкурировать с существующими левыми партиями, иначе в нас будут видеть врагов. А зачем нам это надо?
– Судя по сообщениям СМИ, лидер «Справедливой России» Сергей Миронов вначале пожелал вам удачи, а потом заявил, что вас – участников Левого альянса, которые состоят в «Справедливой России» – могут исключить из партии… Прокомментируйте, пожалуйста, эти сообщения.
– Журналисты всё время выдёргивают один кусок из речи Сергея Миронова, чтобы выдать сообщение за сенсацию. На самом деле Миронов всё время говорит следующее: он поддерживает создание такой коалиции, если оно поможет единению левых сил. Но он всё время оговаривается — мол, не понятно, готова ли КПРФ к этому. Но единство – это хорошо. А дальше на вопрос, а вдруг кто-нибудь заменит «Справедливую России», он отвечает: а пусть кто-нибудь попробует заменить — я партию растащить не дам, а если будут такие попытки, то будем безжалостно раскольников исключать. Я под этими словами подписываюсь. Мы всё время подчёркиваем то, что не собираемся раскалывать партию. Пусть каждый говорит за себя. От себя я могу сказать, что все программные документы нашего альянса говорят о том, что нужно не увеличивать количество партий, а, наоборот, уменьшать.
– А правда, что Михаил Горбачёв будет принимать участие в вашем проекте? Или это опять медийная утка?
– Утка, конечно! У Горбачёва есть свой проект – Социал-демократическая партия. Мы уговариваем его её не возрождать. Электоральные перспективы будут призрачными, а слово социал-демократия будет дискредитировано. Надо сказать, что Михаил Сергеевич достаточно трезво оценивает свои силы и здраво отнёсся к тому, что мы ему сказали. И я надеюсь, что нам удастся его уговорить ничего своего не создавать. Если он будет поддерживать наше движение – ради бога. Но думаю, ни о каком его вступлении в него и участии речи не идёт.
Кстати, это касается и Михаила Ходорковского. Насколько мне известно, он поддержал создание Альянса; его «Левый поворот» постоянно цитировался участниками конференции. Буду рад, если он по освобождению вступит в наши ряды, но говорить о том, что он будет писать программу движения – это уже перебор!
– Сергей Миронов заявляет, что готовящийся «Марш миллионов» – политическая наивность, так как большинство населения, действительно, проголосовало за Владимира Путина. А вы, участники Левого альянса, пойдёте на «Марш миллионов»?
– Левый альянс приглашён на «Марш миллионов». Я лично пойду на него; насколько я знаю, коллеги Гудковы — тоже. Что из этого получится, мне сложно сказать. Потому что никто из нас не занимался организационной работой по подготовке этого марша. Но идеи его мы разделяем. Я-то как раз считаю, что за Путина большинство не проголосовало. Это моя точка зрения. Но надо опять-таки подчеркнуть, что партия «Справедливая Россия» занимает гибкую и взвешенную позицию. Миронов считает, что за Путина проголосовало большинство, и поэтому на этот Марш идти не надо — хотя всё время говорит, что с этой властью надо бороться, что наша партия не будет голосовать за Медведева как за премьер-министра. Но при этом он не запрещает нам выражать свою позицию. Журналисты постоянно пытаются убедить общество, что партия нам что-то запрещает. На самом деле она нам ничего не запрещает.
– Значит, слухи о развале «Справедливой России» – происки врагов?
– Политика – это всегда борьба амбиций. А враги всегда используют амбиции соратников, чтобы вбивать между ними клин, провоцировать скандалы и напряжение. «Справедливая Россия» – очень сложно выстроенная партия с очень большим количеством ярких личностей, и в Государственной думе и вне её. Это структура, которая изначально была коалиционной. А, соответственно — труднее управляемой, чем монолитные структуры типа КПРФ. Поэтому, естественно, разговоры о ликвидации будут преследовать «Справедливую Россию» всё время. Но даже с рациональной точки зрения любые расколы и развалы могут случаться только в предвыборный период, а не после выборов. Я считаю, что сейчас у руководства «Справедливой России», её актива есть время перегруппироваться и отреагировать на уроки, как положительные, так и негативные, полученные в декабре и в марте. И, безусловно, партии нужны реформы, и это все понимают. Всем партиям нужны реформы. Но «Справедливая Россия» спозиционирована так, что сумеет эти реформы осуществить.
– Вы говорили, что системные партии имеют системные недостатки. Не кажется ли Вам, что одним из таких недостатков является организационное закрепление фракций внутри партии? Если взять историю французской соцпартии, то мы увидим, что до войны, когда она достигла пика популярности, она была разделена на несколько фракций. Была крайне левая фракция Жана Зиромского, правая фракция Марселя Деа, который затем стал фашистом, а в центре находился Леон Блюм. Допустим, Сергей Миронов мог бы претендовать в «Справедливой России» на роль Леона Блюма, а почему Вам не стать русским Жаном Зиромским? Главное, чтобы никто не сыграл роль Марселя Деа…
– На самом деле, я всячески эту идею развивал, когда существовала палата депутатов. Можно не называть то, о чём вы говорите, называть не словом «фракции», а словом «платформы». Они не обязательно будут идеологическими. Например, может быть гендерная платформа. Многие наши коллеги считают, что создание платформ внутри партии могло бы послужить расширению привлекательности «Справедливой России» для политических и гражданских активистов, которые бы находили именно то течение, которое им ближе. И это помогало бы не расколу, а единству партии. Уже сейчас «Справедливая Россия» представляет собой лоскутное одеяло. Или, лучше сказать, – сложно построенное здание. В силу того, что она родилась за счёт слияния семи политических партий. Потом по мелочи кто-то присоединялся. Плюс к тому это ещё очень региональная партия. В каждом регионе – яркий лидер, который ведёт свою линию и свою стратегию. Создание платформ послужило бы единению партии, так как оно бы сглаживало региональные линии тоже.
– Скажите честно, а вы, бывший активист внесистемной левой оппозиции, уютно себя чувствуете в рядах партии «Справедливая Россия»?
– Слово «уютно» было бы неточным. Что такое системные политические партии? Это определённый компромисс не в сфере взглядов, а в области политической практики. Безусловно, вокруг меня есть какое-то количество более умеренных коллег, которые боятся идти на открытый конфликт с властью и т. д. Но мне ещё ни разу не было стыдно за то, что я нахожусь в рядах «Справедливой России». Она ни разу не заставляла меня делать что-то, что противоречит моим взглядам. В этом смысле она очень выгодно отличается от КПРФ, в которой я тоже долгое время состоял и откуда ушёл в «Справедливую Россию». За время моего нахождения в КПРФ мне было неоднократно стыдно за ксенофобские и прочие мракобесные высказывания отдельных руководителей партии, которые встречали полное поощрение со стороны первых лиц партии, а иногда от первых лиц это и шло. Ничего такого от руководителей «Справедливой России» я не слышал ни разу, хотя колебаний и непоследовательности в тактике борьбы хватает. Ну а вопрос, условно говоря, признания или не признания итогов президентских выборов, где у меня есть определённое несогласие с позицией первых лиц нашей партии, то он не является вопросом идеологическим, это вопрос тактический и оценочный. И это хорошо, что внутри партии есть разные оценки, тем более что никто их остальным не навязывает.
– А как вы оцениваете антиабортные инициативы Елены Мизулиной, за которые партию «Справедливая Россия» едва не исключили из Социалистического Интернационала?
– Елена Борисовна – выходец из «Яблока», с идеологической точки зрения – она представитель правого фланга «Справедливой России», она в этом смысле одна из самых умеренных членов нашей партии, если оценивать по левой шкале. В то же время она блестящий юрист, один из самых грамотных в Думе. Но, в итоге, после обсуждения в её законопроект были внесены формулировки, которые всех устроили: и левую общественность в России, и Социнтерн. Изначальная редакция законопроекта Мизулиной, с моей точки зрения, была слишком консервативной, хотя я понимаю, что её мотивация была благой. Но тем не менее законопроект поправили и сделали приемлемый текст. Вообще Мизулина смогла сильно смягчить отдельные положения совершенно антинародного закона «О здравоохранении», продавленного в ускоренном темпе «Единой Россией» перед декабрьскими выборами.
– Вам не кажется, что события, которые последовали после декабрьских выборов, показали, что «Справедливой России» нужны специалисты по уличной активности. Печально было видеть, как партия, списочный состав которой в Санкт-Петербурге насчитывает 3500 человек, выводит на оппозиционное городское шествие не больше 250-ти человек.
– Я думаю, что объективно «Справедливая Россия» – не уличная партия. Она изначально создавалась как партия конструктивной оппозиции. Она привлекала к себе людей – разного окраса левых, но более склонных к кабинетной работе, а не к митинговой активности. У нас есть партия, склонная к митинговой активности, но она не в состоянии ни одну бумажку грамотно написать – это КПРФ. И то – даже с митингами она не всегда хорошо справляется. Поэтому, конечно, мы понимаем, что дееспособная политическая партия должна уметь работать на всех этажах. Она должна уметь и улицу держать, и правозащитной деятельностью заниматься. «Справедливой России» ещё предстоит эту нишу завоевать. Исторически ещё эта поляна — не наша, а КПРФовская. И поэтому региональные руководители порой говорят: «Чего мы будем с профессионалами конкурировать? Мы лучше пойдём другим путём». Тем не менее, Миронов поддерживал все митинги на Болотной и Сахарова и озвучивал их требования, постоянно отправлял на них депутатов. В то время, как КПРФ находилась в стороне, а ЛДПР работала против всего движения за честные выборы.
Осенью мы приглашали избраться по нашим спискам в Думу Алексея Навального, Евгению Чирикову и Владимира Рыжкова, а недавно Миронов официально пригласил Сергея Удальцова в партию. И если бы Сергей принял такое приглашение, думаю, «Справедливая Россия» выдвинула бы его на самых ближайших выборах в Мосгордуму, а потом и в Государственную думу. Но многое зависит не от вождей, а от позиции левых активистов – от того, насколько они будут доверять «Справедливой России». Уверен, совместные дела, в том числе в рамках «Левого Альянса», смогут такое доверие создать.
Справка «Нового смысла»:
Илья Пономарёв долгое время являлся неформальным лидером левой молодёжи в КПРФ, основатель российского Левого фронта. Постоянный член оргкомитета Российского социального форума, объединяющего протестные и социальные движения страны. Один из координаторов участия российских представителей в Европейских и Всемирных социальных форумах. В июле 2006 года стал одним из организаторов контрсаммита G8 в Санкт-Петербурге. Член Рабочего комитета Союза координационных советов — объединения протестных сил, возникшего на волне борьбы против монетизации льгот в начале 2005 года.
