Продолжение рассказа о революционном движении в Зимбабве. Начало — «Уроки чёрного бунтаря Чикеремы»
Алексей ЖАРОВ
Красный передел
Когда Ян Смит объявил независимость белой Родезии, Джеймс Чикерема пообещал «царство террора». Но тут бунтаря ждало разочарование. Партизаны явно проигрывали правительственным войскам. Кроме того, воодушевлённый Чикерема совершил опрометчивый шаг. Он привёз съёмочную группу Би-Би-Си в тренировочный лагерь, расположенный на территории Замбии, чем сильно подставил президента Кеннета Каунду.
Но если в войне дела шли так себе, то в политике конец 1960-х был для Чикеремы успешен. Он объективно выступил объединителем чёрных националистов. Этому способствовал конфликт Робертом Мугабе с Ндабанинги Ситоле, который, отсидев в тюрьме, стал выступать против насилия. В 1970-м Чикерема приложил дьявольские усилия по примирению этих двоих, заодно уговаривая Нкомо забыть о прежних разногласиях. Себя он предлагал в качестве компромиссной фигуры. Шаткое перемирие удалось заключить при посредничестве замбийского президента.
Продержалось единство недолго. Разногласия становились столь серьёзны, что в октябре 1971 года Чикерема сам инициировал раскол. Он создал движение «третьей силы» — Фронт освобождения Зимбабве (ФРОЛИЗИ). С Джошуа Нкомо ему теперь явно не по пути. Зато наметилось сближение с методистским епископом Абелем Музоревой, основателем Объединённого африканского национального совета (ОАНС). Который с самого начала выступал за мирные средства борьбы.
Главный урок зимбабвийского революционера и демократического социалиста — не доверяйтесь силе, которая первой бросится вам на помощь. Может статься, вам помогают затем, чтобы на ваших плечах въехать в комнату с кнопками, после чего — проклясть и растереть.
Хотя сам Чикерема особого миролюбия не проявлял. В 1972 году он организовал серию вооружённых атак и массовых акций протеста. Его престиж резко возрос в глазах африканской общественности. Но в ЗАПУ и ЗАНУ его уже не считали своим. Даже заседая в коалиционном Национальном исполнительном комитете.
Мугабе, вышедший из тюрьмы на год раньше Ситоле, в 1974-м поспешил использовать эту фору. Он интенсивно наводил мосты с Мао Цзэдуном и Ким Ир Сеном. Использовав для этого проложенные Чикеремой тропы. «Братский» поступок окончательно оттолкнул кузена. Но Джеймсу скоро стало не до интриг Роберта. И не до его роскоши, которая даже спровоцировала бунт в самом ЗАНУ. Пришло время куда более грандиозных событий.
В поворотном 1975-м все старые друзья, ставшие к тому времени заклятыми врагами, наконец вышли из заключения. Тогда же разразился «второй Год Африки»: рухнула последняя колониальная империя — португальская. Вдохновлённые победой ангольских и мозамбикских единомышленников, политические лидеры ЗАНУ и ЗАПУ скомандовали наступление своим военным крыльям — ЗАНЛА и ЗИПРА.
Положение Яна Смита резко осложнилось. Родезию и прежде душили жёсткие санкции. О Востоке нечего и говорить. А для Запада родезийский режим был вдвойне преступным: во-первых, неполиткорректным, во-вторых, мятежным антибританским. Антикоммунизм тут ничего не менял. 1970-е были временем «разрядки международных отношений». Но в западной прессе всё же мелькали карикатуры: Брежнев нетерпеливо стучит вилкой по столу, а за окном юркая индейка-Родезия не даётся в руки аж четырём поварам — Роберту Мугабе, Джошуа Нкомо, Гарольду Вильсону и Ричарду Никсону. Все вместе обслуживают одного посетителя.
Чикеремы среди этих четверых не было. Джеймс глубоко задумывался. Слишком хорошо успел он узнать и монстроидальность кузена Боба, и слабость характера соратника Джоша.
Единственным дружественным Родезии государством (но тоже официально не признававшим независимость) была ЮАР. Премьер Балтазар Форстер пытался как-то разрулить ситуацию, пока пожар партизанщины не перекинулся через Лимпопо. На 26 августа 1975 года была назначена конференция у водопада Виктория. Форстер и Каунда приняли роль посредников. Непосредственным местом встречи служил «Белый поезд» правительства ЮАР. Во избежание провокаций и разногласий состав остановили на пограничном мосту через Замбези, с которого открывался потрясающий вид на водопад. Салон вагона разделила граница. Смит, Форстер и Каунда сидели на «родезийской» половине вагона, делегаты от ЗАНУ, ЗАПУ, ФРОЛИЗИ и ОАНС — на «замбийской» стороне.
Конференция завершилась полным провалом. С обеих сторон границы, разделившей салон вагона, неслись взаимные упрёки и обвинения. Скандальный хаос сглаживал только один человек. Чикерема спокойно перешёл невидимую границу и прошёл в вагон-ресторан. Где реквизировал несколько десятков бутылок дорогого ликёра. Представители ФРОЛИЗИ унесли добычу на «замбийскую» половину и начали расслабляться с соратниками в отдельном помещении.
Джеймс вглядывался в лица дорогих ему людей, которых не видел добрый десяток лет. Ему, должно быть, казалось тогда, что все разногласия преодолимы. За те десять часов, которые длилась конференция, он лишь несколько раз вставил свою реплику. Собственно, разговоры были ни к чему: снова всех объединял общий противник.
Иллюзии Чикеремы развеялись, когда он вернулся в свой военный лагерь в Танзании. Командиры присягали соплеменнику-шона Роберту Мугабе. Джеймсу пришлось уезжать в Замбию, к Музореве, и вступать в ОАНС. С тех пор он оставил идею вооружённой борьбы. Именно в том году Чикерема, совершивший эволюцию от атеизма к культу предков, вновь вернулся в лоно католической церкви.
Победная капитуляция
Демократический социализм Чикеремы чем дальше, тем больше входил в клинч с тоталитарными потенциями Мугабе и теперь стыкованного с ним Нкомо. При поддержке всего мира эти двое закусили удила. Партизаны Нкомо даже переусердствовали, сбив два гражданских самолёта. Нкомо ориентировался на СССР и ОВД, при ЗАПУ состояли советские и восточногерманские советники. Мугабе — на КНР и КНДР. Для Чикеремы оба были хуже.
Осенью 1977 года Джеймс Чикерема после 14-летнего изгнания вернулся в Родезию. И сделал невозможное — включился в диалог с правительством. Главными партнёрами Яна Смита были Абель Музорева, Ндабанинги Ситоле и консервативный представитель племенных вождей Джереми Чирау. Но по признанию самого Смита больше всех «помогал здравомыслию» Джеймс Чикерема.
Идеалист Чикерема поплатился за то, что не учёл человеческий фактор. Но он успел многое понять. Поздно, но решительно порвал Джеймс со страшным кузеном.
Бывшие соратники грозились его убить. Он не оставался в долгу. Доставалось от Чикеремы и Лондону за помощь альянсу Нкомо–Мугабе. Разозлил Джеймс и белую общину, поскольку не отрекался от своей революции, заявляя: «У нас нет террористов, а есть борцы за свободу».
Джеймс Чикерема предвидел, какой кровавый партийный оскал скрыт за одухотворённым ликом разгневанного африканского народа. Предвиденное ужаснуло его. Он поставил на кон свою репутацию, понимая, что неизбежно проиграет в образе революционера. Членство в правительстве Смита разрушало имидж бунтаря. Но укрепляло моральное превосходство над всеми участниками своеобразной родезийской политики. Судьба страны была для Чикеремы важнее собственного имени. Антикоммунизм, объединивший его с Яном Смитом, стал если не основным, то очень важным стимулом.
Апрельские выборы 1979-го принесли Чикереме место в парламенте от фракции ОАНС. После июньского провозглашения государства Зимбабве-Родезия Джеймс Чикерема учредил Демократическую партию Зимбабве. Старался придать устойчивость правительству епископа Музоревы. Готов был укреплять новое государство, объявленное демократическим и многорасовым. И защищать от кузена и экс-соратника. Изготовившихся к последнему броску – с благословения фантасмагорической коалиции Брежнева, Хуа Гофэна, Джимми Картера и леди Тэтчер.
Зимбабве-Родезию дожали. В декабре 1979-го лондонская Ланкастерхаузская конференция поставила точку в её недолгой истории. Решающую роль сыграло консервативное правительство Великобритании. Ради того, чтобы над Солсбери три месяца поразвевался британский Юнион Джек, страну сдавали под Мугабе. Принцип «Правь, Британия, морями» оказался для Маргарет Тэтчер выше поддержки антикоммунизма. А ещё говорят, будто только у русских имперское мышление.
Змеи и зайцы
В традиционных сказках шона самыми частые и яркие персонажи — змей-хранитель водного источника и хитрый заяц. Змей побеждает коварством, заяц — беззлобной хитростью и мудростью. У ндебеле же чаще всего встречается какой-нибудь великий богатырь, герой, наподобие нашего Ильи Муромца, хранитель традиций и разумного начала.
В столкновении двух шона — Чикеремы и Мугабе — казалось бы, победил змей. Но заяц и в этом случае оказался совсем непростым. Джеймс Чикерема не утратил роли морального арбитра даже при диктатуре кузена. А вот Ндебеле Нкомо, словно тот богатырь, предпочёл прямое противостояние. Эта невесёлая, но очень поучительная сказочка разыгралась в независимой Зимбабве в первые 20 лет её истории, начавшейся 18 апреля 1980 года.
Джеймс Чикерема на выборах 1980-го выдвигался от партии Музоревы, но не прошёл. ОАНС получил лишь три места. В первую очередь из-за жёсткого силового нажима вооружённых отморозков ЗАНЛА. Чикерема бичевал коррупцию, бездарность и произвол режима Мугабе, состоял в оппозиционных организациях. Временами сильно щёлкал по носу дорогого родственника. Скажем, его подарок ко второй женитьбе Мугабе — породистый бык — воспринимался как изощрённое издевательство: «Я пастухом тебя знал».
Демократический социализм Чикеремы чем дальше, тем больше входил в клинч с тоталитарными потенциями Мугабе.
Что любопытно, сходную нишу занял при Мугабе никто иной, как Ян Смит. Поначалу вокруг него консолидировалась оппозиция, причём не только белая, но и чёрная. Но из политики Смита постепенно выжали. И тогда он превратился в морального бунтаря-обличителя. Но не пафосного, а едко-ироничного. Например, предложил Мугабе выбрать любое место в стране и пройтись вдвоём без охраны: «Посмотрим, как встретят меня, а как — вас». Что интересно, Мугабе отказался. Умер Смит в 2007 году, вслед за Чикеремой. Босс Лилфорд погиб на собственной ферме ещё в 1985-м. Судя по всему, не из-за политики — по бытовухе навестили.
Между Мугабе и Нкомо дела повернулись жёстче. Первый имел заведомое количественное преимущество шона над ндебеле. Но Нкомо не мог проиграть молча. А Мугабе не мог проиграть вообще. Тут не коровы, которых можно пасти отдельно. Трон на доли не делится.
Министра внутренних дел Нкомо не без оснований обвинили в заговоре с целью свержения «законно избранного». В 1982-м у него и правда нашли склад с оружием. Змей Мугабе назвал соратника «коброй, пробравшейся в дом». Последовавшую за инцидентом резню населения Матабелеленда (десятки тысяч убитых) называли не менее поэтично: Гукурахунди — «Ранний дождь, который смывает шелуху от зерна до весенних дождей». Не факт, что Мугабе сам додумался до такого названия. Инструкторами его личной гвардии были северокорейцы с их известной традицией длинных и громоздких названий. И намёк был тоже вполне прозрачным: дождичек так себе, а вот потом…
Нкомо эмигрировал, но вернулся выпрашивать прощение. К общему удивлению, был «прощён» и остался депутатом. В 1987-м — очередное унижение. Чтобы стереть даже из партийных списков всякое упоминание о сопернике, Мугабе «предложил» объединить ЗАНУ и ЗАПУ. Получилась партия ЗАНУ-ПФ, принадлежащая президенту Бобу. В 1990-е уже совершенно неопасный и больной Нкомо даже занимал декоративную должность вице-президента. В 1999-м он умер.
Моральный победитель
Так дожила Зимбабве до поворотного 2000-го. К тому времени ушли почти все соратники Чикеремы — противоречивый и трагичный Джошуа Нкомо, миротворец Ндабанинги Ситоле, праведный судья Энох Думбутшена, бросавший вызов диктатору. Оставался в живых лишь епископ Абель Музорева, который когда-то сумел вернуть христианский свет в душу бунтаря.
А вот Морис Ньягумбо, весельчак, заводила и авантюрист, проявил большую пластичность. Сначала занял в правительстве Мугабе пост министра горнодобывающей промышленности. В 1988-м стал министром по политическим вопросам. Ему поручали серьёзные темы, вроде переговоров о поглощении партии Нкомо партией Мугабе. В 1989-м вскрылась роль Ньягумбо в Уиллоугейте — скандале с перепродажей министрами иномарок при 200-процентной накрутке. Думбутшена обвинил его в даче ложных показаний. После чего Ньягумбо выпил стакан крысиного яда. Новый соратник Чикеремы покарал старого, забывшего о справедливости.
Зимбабве входила в новый катаклизм. Истекал срок, в течение которого работала договорённость о перераспределении земли. Схема была сложна и основывалась на выкупе белых ферм за счёт британских средств для передачи новым чёрным владельцам. К 2000-му лондонская кубышка опустела. Новых спонсоров не нашлось. На рубеже веков наступила жутковатая развязка.
Урок Чикеремы: настоящему лидеру не следует комплексовать. Нужен человек, способный в нужный момент сказать: «Командую только я». Пока этого не сделал некто другой…
Главной действующей силой стала Зимбабвийская ассоциация ветеранов национально-освободительной войны (ЗНЛВВА). В эту Ассоциацию входили практически все чиновники страны, она включена в систему Минобороны. В ней состояли в общей сложности около 30 тысяч человек. Не только бойцы ЗАНЛА и ЗИПРА, но и их жёны, дети, племянники… Встречались «ветераны» 15 лет от роду. В 1997 году Ассоциацию возглавил ещё один бешеный властолюбец, «альтер-эго» Мугабе. Звали его Ченджераи Хунзви, но чаще называли Гитлером. Если и был в Зимбабве человек, которого боялся сам диктатор, так это именно он.
Почему Гитлер? Бывший врач Хунзви сам это объяснил: «Почему меня называют Гитлером? Потому что я самый большой террорист Зимбабве. Я самый опасный человек в стране. Будете делать всё, что я скажу». И делали. Хоть этот «Гитлер» сам в войне не участвовал и вообще в жизни не держал в руках винтовки, своих штурмовиков он выдрессировал на зависть. Хунзви сумел добиться от Мугабе единовременных выплат каждому ветерану 2500 долларов и и ежемесячных пенсий в 100 долларов — конечно, не зимбабвийских. Для истощённой экономики это оказалось непосильной ношей, она рухнула в пропасть гиперинфляции в сотни миллионов процентов. Зато Хунзви превратился в кумира.
В 2000-м чёрный «Гитлер» написал королеве Елизавете II: мол, надо малость отстегнуть на выкупные расходы по земле… Иначе за себя не отвечаем. Не дождавшись ответа, бойкие ветераны собрались в колонны по двое и отправились громить фермы белых. Выселяли с маскарадом, в руках щиты и копья, дубинки и ножи. Позади — барабанщики. Марш ряженых оставил минимум 19 убитых. Из них только семеро были белыми. Остальные — работники-негры, вступившиеся за хозяев.
Одна из захваченных ферм досталась первой леди Грейс Мугабе. Много, надо думать, вырастила на земле дама с маникюром стоимостью две тысячи долларов.
Настал час, и ряженые придурки с тамтамами и ассегаями припёрлись на ферму Джеймса Чикеремы. Даже не по эксклюзивному «заказу» братца, а так — на общих основаниях. Выставили из дома, не дав даже забрать вещи. Чикерема назвал это «местью Мугабе». И было за что мстить: однажды в интервью «Гардиан» Джеймс пояснил про очередную «операцию “Преемник”» (за несколько лет до путинской «рокировки»!): «Он никуда не уйдёт. Вы, видимо, совсем не знаете Мугабе».
У старого Боба как раз в конце 1990-х начались кое-какие проблемы. Народ на референдуме отверг его проект Конституции. Подняла голову оппозиция, обратившись к старым лозунгам Чикеремы и Нкомо. И тогда появился на свет зимбабвийский «антимайдан».
Аналогия очень чёткая. Ведь эти «ветераны» не только захватывали фермы. Они громили офисы оппозиционных партий, избивали активистов. Добрый доктор Хунзви даже пожертвовал под такие общественные нужды свою частную клинику. Там его отморозки устроили камеру пыток. Но как-то внезапно и очень кое для кого вовремя умер в 2001-м сам зимбабвийский «Гитлер». То ли от малярии, то ли от СПИДа, это так и не уточнили. В любом случае, самым опасным человеком в стране снова стал Мугабе и только он. Ассоциация полностью замкнулась на власти, без личных амбиций. Председатели в ней меняются, но бессменно командует зам — Джозеф Чинотимба. Периодически он обвиняется то в убийствах, то в изнасилованиях, то в растлении малолетних. Но безукоризненно лоялен президенту Бобу. И потому допущен в круг, принимающий государственные решения.
В 2005 году Джеймсу Чикереме исполнилось 80. Здоровье давно расшаталось. Он часто выезжал на лечение в США. 22 марта 2006 года его сердце остановилось в госпитале штата Индиана. Перед смертью национальный герой завещал сыновьям: любой ценой, хоть стреляйте, но не позвольте хоронить на Акре национальных героев (своего рода коллективный мавзолей в Хараре). «Не желаю лежать рядом с лакеями, ворами и убийцами, разрушившими Зимбабве», — это были, возможно, его последние слова. Похоронили Чикерему там, где он увидел свет — в католической миссии Кутама.
На пару минут на похороны забегал Мугабе, всё-таки родственники. Но почётного посмертного статуса Чикереме не присвоил. Даже мёртвого не простил. Это вообще очень для него характерно — «раскаявшихся» врагов, даже самых злобных, приближать, «нераскаявшихся» даже друзей карать до самой смерти.
Примеров тому масса. Вот самая яркая дихотомия. Легендарный шеф родезийской спецслужбы Кен Флауэр после прихода Мугабе к власти сидел у него в консильери (итал. consigliere — советник семьи, человек, которому дон мафии может доверять и к советам которого прислушивается — прим. SN). Занимался любимым делом, был окружён почётом, имел хороший доход. Реалист, что тут сказать. Зато брата-революционера Чикерему выгоняли из собственного дома.
Но история уже рассудила кузенов. Забвение не грозит обоим.
Что дальше?
После смерти Джеймса кузен, вероятно, вздохнул спокойно. Но ненадолго. Покой тиранам вообще только снится. Тем более престарелым. Десять лет ближний круг Мугабе раздирается лютой грызнёй. Без всякой идеологической подоплёки.
Олицетворениями этой грызни стали две женщины средних лет. Первая — жена Мугабе, на сорок лет моложе мужа. Вторая называла себя его дочерью — на тридцать лет моложе «отца», сойдёт. Жену зовут Грейс Мугабе, по прозвищу «Первый шопер Европы». Названную дочку — Джойс Муджуру. Кличка у неё попроще: «Кровавая».
Джойс — вдова незадачливого сподвижника диктатора Соломона Муджуру, экс-министра обороны, посаженного под домашний арест и сгоревшего в странном пожаре 2011 года. После гибели мужа Джойс, глазом не моргнув, подтвердила преданность президенту. К тому времени она уже семь лет была первым вице-президентом, чуть ли не хранительницей опочивальни Самого. Считалась почти гарантированной преемницей. Кстати, курировала ветеранскую ассоциацию, что само по себе о многом говорит. Вести себя умела, но лишь до того момента, пока речь не заходила о Грейс. Тут Джойс срывалась. Начинались фантазии, мечтания — что она в скорости сделает с этой хабалкой, пробравшейся в спальню вождя.
Грейс была очень недовольна. Ей и так нелегко в дворце своего имени. «Живёт в ужасе перед тем, что случится с ней, когда не станет мужа. Она знает — в стране нет никого, кто захочет её спасти», — отзыв журналиста, знакомого с первой леди. К тому же шопинги дорожают, в магазинах пристают, до драк с охраной доходит. А тут ещё эта… В общем, поговорила Грейс с Робертом. В конце позапрошлого года Муджуру отстранили с вице-президентства. Потом исключили из ЗАНУ-ПФ. Пока ждёт своей участи.
Некоторое время Грейс торжествовала. Как блондинка за штурвалом самолёта. Но недолго. Потому что на вице-президентство пришёл Эммерсон Мнангагва. Бывший командир партизанского спецназа, потом преемник Кена Флауэра во главе разведки, министр госбезопасности и юстиции. Теперь в преемники явно намылился он. А Мнангагва будет посильней Муджуру. И на Грейс смотрит так же, как Джойс, хотя не даёт воли чувствам.
Мнангагва не просто вице. Он ещё и начальник Объединённого оперативного командования — высшей инстанции армии и ГБ. В его руках все нити силовиков и даже Центробанк (хранилище макулатуры в виде местной «валюты»). Вокруг него сгруппировались бизнес-союзы промышленников и аграриев. И чёрные, и белые, комплексов тут нет.
Крупным плантаторам безразличны скромные фермеры, убитые местными «гитлеровцами». Как безразличны убитые чёрные батраки племенным вождям, вроде ныне покойного Чирау, гнувшегося перед Смитом, а потом пришедшего в свиту Мугабе. Не комплексуют и бывшие офицеры SFA, с пристрастием допрашивавшие пленных партизан. Один из них, Вайне Бвудзиджена, стал в независимой Зимбабве начальником полицейской пресс-службы. От души трамбовал оппозиционеров и прочих нацпредателей, недостаточно преданных Мугабе.
В офисе Кена Флауэра служил при «расистском режима Смита» полковник Дэн Стэннард. Потом Мнангагва лично представлял его к награде за безупречную службу Мугабе. Считается, что Стэннард спас Бобу жизнь, когда на него готовилось покушение. С другим смитовским полковником, Лионелем Диком, Мнангагва замутил совместное предприятие. Тот же Дик выполнял конфиденциальные поручения Мнангагвы в политическом закулисье.
В общем, всё так, как предупреждал Чикерема.
Что во всём этом важно теперь для нас? Главный урок зимбабвийского революционера и демократического социалиста — не доверяйтесь силе, которая первой бросится вам на помощь. Может статься, вам помогают затем, чтобы на ваших плечах въехать в комнату с кнопками, после чего — проклясть и растереть. Идеалист Чикерема поплатился за то, что не учёл человеческий фактор. Но он успел многое понять. Поздно, но решительно порвал Джеймс со страшным кузеном. Не побоявшись истеричных обвинений в сговоре с ненавистным Смитом.
Есть и другой урок Чикеремы. Настоящему лидеру не следует комплексовать. Нужен человек, способный в нужный момент сказать: «Командую только я». Пока этого не сделал некто другой.
