Михаил ДОБРОНРАВОВ
В российском прокате с 19 октября идёт британский фильм «Голем» (в оригинале The Limehouse Golem) с Биллом Найи, Оливией Кук и Дугласом Бутом в главных ролях. Это второй фильм режиссёра Хуана Карлоса Медины (не путать с футболистом). Он обращается к жутковатым страницам истории викторианской Англии, экранизируя роман Питера Акройда.
Вообще в российский прокат фильм попал как-то с запозданием, ведь его мировая премьера уже прошла больше года назад.
Действие картины разворачивается на просторах «адища» Лондона XIX века 1880 года, когда в британской столице орудовал подзабытый серийный убийца, что обыгрывается в слогане фильма — «до Джека-потрошителя у страха было другое имя». Народ прозвал убийцу Големом — глиняным существом из еврейской мифологии, вызываемого к жизни каббалистами.
Рабочие-олигофрены, насилующие маленьких девочек, премьеры новых театральных постановок, проститутки, еврейские мистики — всё перемешалось на улицах протестантского Лондона. Не слишком ли режиссёр демонизирует столицу Британии той поры? На самом деле нет. По сравнению с тем, что творилось в те годы в Лондоне, Петербург начала XX века с его хулиганскими бандами «Роща», «Гайда» и «Колтовские» — место отдохновения.
Лондонские законодатели ещё в конце XV века, не сильно вникая в причины, по которым в городе появляются бедные и бродяги (огораживание, которое свелось к изгнанию крестьян с их земли), издали закон, устанавливающий жестокие наказания за бродяжничество и нищенство. Эти проступки наказывались смертной казнью. Крестьяне массово превращались в бродяг, которых по законам нещадно бичевали, клеймили и вешали. Одного факта бедности было достаточно для того, чтобы оказаться на виселице. Затем для борьбы с бедностью стали строить рабочие дома, а впоследствии уже высылать в колонии в Северной Америке. Протестантская этика подразумевает предопределенность человеческой судьбы, поэтому богатые отмечены печатью Бога и спасутся, а бедные сгорят в Геенне огненной.
Хуан Карлос Медина, рассказывая об отнюдь не чопорном Лондоне, не сгустил краски, а даже разбавил их.
В XVIII веке в Британии был принят весьма суровый уголовный кодекс. Он предусматривал публичную смертную казнь через повешение за такие преступления, за которые сейчас отделываются штрафом или условным сроком.
Криминальный мир постоянно пополнялся «отбросами общества» — теми, кто лишился работы или в принципе не мог её найти. Или — просто-напросто не хотел играть по правилам этого общества, где только богатые «леди и джентльмены» считались людьми.
В начале XIX века в Лондоне, по подсчётам шотландского предпринимателя Патрика Колкхауна, ставшего мировым судьёй, более 100 тысяч человек зарабатывали «занятиями криминального, нелегального или аморального свойства». Ежегодный размер краж составлял два миллиона фунтов стерлингов. Профессиональных воров в городе стало так много, что появились «опасения, смогут ли существующие органы власти удерживать их в определённых рамках». В те же годы заявили о себе и предтечи Джека Потрошителя, который орудовал в 1888-м.
Просвещённые люди протестовали против «варварства» публичных казней, а простой люд радовало зрелище того, как в петле, в конвульсиях, умирал человек. Так, писатель Чарлз Диккенс после казни через повешение Джорджа Мэннингса и его жены на Хорсмангер-лейн в 1849 году отправил в «Таймс» протест против безнравственности этого зрелища и «неописуемо ужасного» поведения людей. В 1864 году во время публичной казни человека, который убил в поезде банковского клерка, по сообщению газеты «Таймс», вокруг виселицы «происходили кражи и драки, слышались громкий смех и оскорбления, совершались непристойности, тут и там раздавалась грязная брань». Зрителями на казнях было «закоренелое отребье» Лондона: «шулеры, воры, картежники, любители пари и боксёрских матчей, зеваки, обычно околачивающиеся в дешёвых театрах и бильярдных».
Художник-постановщик сумел передать атмосферу Лондона тех лет, в которой вся хвалёная английская чопорность была лишь зеркальным отражением страха так называемой элиты перед хтоническими силами «всякого отребья».
Так что Хуан Карлос Медина, рассказывая об отнюдь не чопорном Лондоне, не сгустил краски, а даже разбавил их.
Учитывая «культурный фон», на котором разворачиваются события, не удивительно, что в числе подозреваемых в убийствах оказываются — известный актёр Дан Лено (Дуглас Бут), весьма колоритный персонаж, философ и экономист Карл Маркс, писатель Джордж Гиссинг, (Морган Уиткинс), который, к слову, в этих годах из Лондона помещал свои корреспонденции в петербургском журнале «Вестник Европы».
Роль инспектора Джона Килдэра, расследующего преступления, исполняет Билл Найи — исполняет на полутонах. Первоначально планировалось, что инспектора Килдэра сыграет Алан Рикман, однако ввиду плохого состояния его здоровья съёмки были отложены, а в результате его смерти эту роль получил Билл Найи. Возможно, его персонаж намеренно раскрывается не до конца, ибо мы так и не узнаём, почему инспектор Килдэр имеет плохую репутацию в Скотланд-Ярде. Слухи, распускаемые его сослуживцами, подтверждения не находят…
В целом художник-постановщик сумел передать атмосферу Лондона тех лет, в которой вся хвалёная английская чопорность была лишь зеркальным отражением страха так называемой элиты перед хтоническими силами «всякого отребья». И эта атмосфера не могла не порождать чудовищ как до Джека-Потрошителя, так после него. Да и сейчас она продолжает порождать монстров.
