Дмитрий ЖВАНИЯ
Когда наша интеллигенция начинает что-то или кого-то активно ругать, мне рефлекторно хочется это что-то или этого кого-то защитить. У интеллигенции сильно развит стадный инстинкт. Если «властители дум» заявили «это плохо», то рядовой интеллигент стесняется им перечить. А «властителями дум» сейчас являются не Белинский, Добролюбов, Некрасов или Михайловский, а всякие слоны и снобы. Так что уровень пошлости и некомпетентности общего интеллигентского мнения просто зашкаливает.
Сейчас интеллигенция хает фильм Фёдора Бондарчука «Сталинград». Сам по себе Бондарчук — не тот человек, которого бы я хотел защищать. С 2005 года он состоит в партии «Единая Россия», был куратором по культуре «Молодой гвардии Единой России», участвовал в акции кремлёвского движения «Наши» под названием «Связной президента». Конечно, в «Сталинграде» видны связи Бондарчука с высшими сферами. В титрах он выражает благодарность таким персонам, как Владислав Сурков и Наталья Тимакова. Собственно говоря, Бондарчук и не скрывает того, что снял фильм благодаря высочайшей поддержке. «Я действительно хочу сказать спасибо нынешнему президенту за то, что он поверил в этот проект и поддержал его не на старте даже, а в предстартовой подготовке», — заявил он в интервью газете «Известия».
Однако критике подвергается сейчас не сам Бондарчук, а его фильм. Я не кинокритик. Правда, сейчас кинокритикой порой занимаются люди, которые закончили всякие инженерные вузы, и бывшие сотрудники МВД, а я всё же закончил факультет истории и обществоведения, где прослушал курс лекций по истории искусства. Но дело не в этом. Я специально не стал писать своё мнение о фильме сразу после просмотра, а решил выждать, а заодно и почитать чужие рецензии. Мой текст — не рецензия. Я просто попытаюсь передать личные впечатления о фильме сравнить с мнениями тех, кто разносит его в пух и прах.
«Безусловно, я уже не такой молодой, равно как не большой поклонник просмотра фильмов в кинотеатрах, но что делать в части «эмоционального»? На “Брестской крепости” Александра Котта эмоции были: мурашки, сопереживание, нерв и нервно же выкуренная по выходе сигарета. На михалковском “УС-2-1” — тоже были: раздражение, местами отвращение. А здесь — абсолютный ноль», — пишет петербургский автор Игорь Шушарин, приводя перед этим заявление продюсера фильма Александра Роднянского, что его команда сняла «эмоциональное кино для молодых людей, которые любят смотреть фильмы в кинотеатрах.
Не проняло во время просмотра «Сталинграда» и Дмитрия Пучкова (Гоблина), бывшего оперуполномоченного. «Задача любого искусства — обращение к эмоциям, зритель должен сопереживать героям фильма, — объясняет он. — Ну а в художественном фильме “Сталинград” не сопереживаешь никому, никто не вызывает ни малейшего интереса, ни малейших эмоций, ничего вообще. Я уж не говорю, что кто-то в зале прослезился, такого и рядом даже нет… не смогли. Единственный герой, у которого качественно прописана история — это немецкий нацист, что, мягко говоря, странно в фильме под названием “Сталинград”, выпущенном в России. В остальном вообще мимо».
«Золотые локоны обнажённой героини, горящие солдаты, картинно бегущие прямо на зрителя, кровавые рукопашные, взрывы снарядов, кишки наружу — сделано мастерски, под стать голливудским киносказкам. Но для настоящего кино о войне — мелковато. Нет ярких образов, живых персонажей, какие были, к примеру, у Шукшина, Никулина, Тихонова — в том, легендарном фильме “Они сражались за Родину”, — нет рассказа о настоящей, не нарисованной жизни. Как признался один молодой человек на выходе: “Это просто аттракцион…” После советского фильма Сергея Бондарчука зритель выходил гордым за Отечество. На картину Бондарчука-младшего страна пойдёт развлекаться, погружаться в новую компьютерную реальность под названием “Сталинградская битва”», — вздыхает моя коллега по работе в «Комсомольской правде» Марина Суранова.
Судя по отзывам, я — один из немногих зрителей, которого многие сцены картины Бондарчука взволновали всерьёз.
Сцена, где объятые пламенем русские бойцы, будто ангелы огня, атакуют позиции немцев, и на тех нападает панический страх, — сильнейшая. Ничего подобного я до этого не видел, если не считать сцены в советском фильме «Солдаты свободы» (режиссёр Юрий Озеров), где наш боец, сгорая, продолжает стрелять в гитлеровцев. Напомню, что стихия огня являет собой символ очищения, жизненного порыва, храбрости, воли к победе. Я понимаю, что в училище МВД не преподают историю древних религий. Но, на мой взгляд, вовсе не обязательно иметь представление о сакральной символике, чтобы во время сцены огненной атаки по тебе пробежали мурашки.
И ведь огненная атака — не выдумка. В начале Сталинградской битвы наши части пытались прорваться между заводами «Красный Октябрь» и Баррикада», и когда они атаковали, немцы взорвали горючее. «Тяжёлый фильм, особенно для женщин, поскольку это суровая война, убийства, большие потери. Показали бомбёжку, все горит, полыхает. Показали истинную войну. Я все это видел наяву…», — сказал после премьеры картины полковник в отставке, ветеран Великой Отечественной войны Виктор Шестель. Но почему-то те, кто о войне знает из кино, считают иначе.
Не знаю, какой эмоциональной конституцией надо обладать, чтобы остаться равнодушным, глядя, как на экране наши бойцы завязывают рукопашный бой с немцами. Гоблин видит в этой атаке «психопатический припадок» солдат Красной армии. Да, наши бойцы не смогли совладать с собой, видя, как гитлеровцы испепеляют огнемётом мать с дочкой. Женщина была брюнеткой, и нацистский полковник Хензе (Хайнер Лаутербах) решил, что она еврейка, а значит, она, как и её ребёнок, отлично подходят для жертвоприношения языческим богам древних германцев. Да, наши разведчики рисковали провалить приказ командования, если бы эта их атака захлебнулась. Но останься они зрителями языческого аутодафе, то женщины и дети, согнанные на него немцами из окрестных домов, потеряли бы уважение к Красной армии в целом. А целое — важнее частного. Разочаровалась бы в Красной армии и девушка Катя (Мария Смольникова) — обитательница дома, который они должны были защищать во что бы то ни стало.
В советских фильмах о войне, которые многие приводят нынче в пример как образцы, рукопашные бои часто напоминают соревнования по самбо или дзюдо. Я не понаслышке знаю, что такое состязания по дзюдо. Но я никогда не сражался в рукопашной схватке с военным противником. Подозреваю, что это очень страшно. Наверное, это самое страшное, что есть на войне. Так или иначе, Бондарчук, который, как и я, на войне не был, сумел показать, как в людях высвобождаются животные инстинкты и одновременно — героическое начало.
А разве не трогательно в конце фильма звучит голос на том конце провода, произнося «Понятно… Прощайте, ребята», когда наши бойцы вызывают огонь на себя?
Создателей «Сталинграда» упрекают ещё за то, что они слишком выигрышно подали образ немецкого майора Петера Кана, которого «великолепно играет Томас Кречманн». Этот тезис переходит из рецензии в рецензию. «Один из главных героев фильма — немец, капитан Кан, потомок древнего прусского рода. Его глазами мы смотрим на эту космическую битву. Это он говорит, что с русскими невозможно нормально воевать, потому что они сражаются не за победу, а из мести, стреляют в спину и не соблюдают правил. Капитан Кан — романтический герой, европейский рыцарь, он повинуется долгу, он спасает красавицу, златокудрую Лорелею с русским именем Маша, он сражается с драконами, он пытается сохранить в этих нечеловеческих условиях хоть какое-то подобие достоинства и даже гуманизма. Ему это не удается, здесь всё существует вне логики: Машу убивает русский снайпер, пленный закалывает немецкого генерала, вши страшней смерти, а советский радист вызывает огонь на себя», — рассуждает Алёна Солнцева в тексте, озаглавленном «Солидное кино для солидных господ» (конечно, мы все читали в своё время «Поколение П»).
Кстати, сама рецензия опровергает заголовок, так как автор доказывает, что фильм «Сталинград» — «история дедов в формате для внуков». Подразумевается, что внуки успели стать солидными господами? Некоторые из них, безусловно, да — стали. Но фильм всё же не для них — не для сыновей какого-нибудь Якунина. Утверждение, что советский радист, вызывая огонь на себя, совершает нелогичный поступок — тот ещё перл. Дом, за которым открывается Волга, нашим надо отстоять любой ценой. И когда наш отряд перебит, а «немцы прут», что должен сделать один оставшийся невредимым боец? То, что он и сделал. Иначе бы он нарушил приказ.
Но вернёмся к рассуждениям о тевтонском рыцаре в «великолепном исполнении Кречманна». Не спорю, Кречманн сыграл хорошо, но сыграл он отнюдь не рыцаря-гуманиста, а человека, одержимого болезненной страстью. Русская блондинка Маша (Яна Студилина) для него — клон его умершей от туберкулёза немецкой «фрау». Он любит призрак, а не реального человека. Он совершает истеричные поступки, за которые его могли бы расстрелять по законам военного времени, как наш командир разведчиков, капитан Громов (Пётр Фёдоров) расстрелял матроса, не захотевшего подчиняться его приказам. Кан упорно разговаривает с Машей по-немецки, несмотря на то, что для него не секрет, что она ни единого его слова не понимает. Так ведь он общается с духом своей жены, а не с реальной Машей.
Да, порой Кан приходит в себя и понимает, что Маша — русская. И тогда он выдаёт весьма спорные монологи о русской манере воевать. Они были бы ещё объяснимы, если бы он воевал не регулярными частями Красной армии, а с партизанами. Но вообще нельзя всерьёз воспринимать рассуждения гитлеровцев о военном благородстве, зная, что они сжигали мирное население целыми деревнями. Правда, Кан — не эсесовец. Он мог и не знать, что творят каратели. Да и мать с дочкой сгорели заживо на его глазах. Приказ их сжечь отдал его непосредственный командир — полковник-эстет Хензе, мучимый вшами.
«Петер — штучный такой фриц, психопатичный и неординарный, принимает и Машу близко к сердцу, и русских, врага, с которым он воюет. После того как он насилует Машу, он сидит и рассуждает страстно о том, что русские воюют неправильно, что им важно отомстить, а не выиграть войну. В общем, сложный фриц. В фильме ему противостоит несложный его командир, фриц-полковник. Такой гад. Тварь такая», — пишет в своей ироничной рецензии Эдуард Лимонов.
Так или иначе, трудности перевода обернулись гибелью русской блондинки. Сколько не объяснял ей Кан, что он её укрыл в безопасном месте на время боя, и что после боя он её заберёт, она выбежала из убежища, дабы спросить уходящего возлюбленного: «Ты вернёшься?» И получила пулю в лоб от советского снайпера Чванова (Дмитрий Лысенков) — «подстилка немецкая». На войне, как на войне, конечно, но после выстрела нашего снайпера в мире стало килограмм на 45 меньше красоты, и это тоже задевает эмоции.
Вообще женская тема в «Сталинграде» не только поднята, но и раскрыта. «Катя и Маша — две женщины, вокруг которых стягивается смысловой узел фильма, и тут каждая деталь полна символического значения», — полагает Алёна Солнцева.
А мне кажется, что создатели «Сталинграда» попытались понять, как жилось гражданским женщинам в эпицентре самого кровопролитного сражения в мировой истории. Ведь никто из нас этого не знает. Даже те, кто воевал, не знают. «Фильм понравился в общей сложности, но есть нюансы. Можно сказать, что не отлично, но хорошо. Показали любовь, но там таких эпизодов не бывает: любовь туда-сюда, знаете, но я такого там не встречал, наше дело было воевать», — поделился своими впечатлениями от фильма «Сталинград» участник Сталинградской битвы Ашот Старибеков.
Та женщина, что решила, что её хата с краю, и не осталась в доме, занятом нашими бойцами, в итоге была сожжена немцами вместе с дочуркой. Как в поле зрения майора Кана оказалась Маша, остаётся за кадром. Мы видим, что она живёт в подвале вместе с другими уцелевшими жителями города. Покровительство Кана ей в тягость. Соседи подозревают её в корыстной близости с немцем. Кан обнаруживает, что продукты, которые приносит Маше, съедают её соседи. Маша желает «рыцарю» смерти, но когда он овладевает ею, она влюбляется в него. Катя, скорее всего изнасилованная немцами до того, как её дом захватили наши разведчики, — персонаж, если честно, немного надуманный. Сомнительно, чтобы девушка в здравом рассудке осталась жить в доме, который находится на линии огня, и даже не спустилась бы в подвал, а бродила по комнатам, в которые то и дело залетали шальные пули и осколки. Когда наши разведчики её дом захватили, она вела себя как зверёныш, но быстро оттаяла и даже влюбилась в командира отряда и одновременно — в молодого артиллериста. От кого Катя родила? Закадровый голос Фёдора Бондарчука сообщает, что от нашего бойца Сергея Астахова (Сергей Бондарчук). Но скорее — от изнасиловавшего её немца. Автор сценария намекает на это, заставляя сына Кати, лица которого мы не видим и от чьего имени вещает Бондарчук, прекрасно говорить на немецком языке. Говорят, при изучении языков сильно помогает генетическая память.
В «Сталинграде» немало сентиментальных сцен. Но придуманы они, на мой взгляд, для того, чтобы показать — частная любовь на глобальной войне обречена. Ей не выжить просто.
«У Фёдора Сергеевича имелось всё — силы, средства, финансы, талант и карт-бланш на то, чтобы отдать дань памяти живым и мёртвым — именно Сталинграда, а не компьютерного “Энска”» — упрекает режиссёра Игорь Шушарин. Конечно, каждый видит то, что хочет видеть. Шушарин разглядел компьютерный Энск. А я увидел разрушаемый войной Царицын — крупный уездный город Саратовской губернии. Квартиры с высокими потолками, мощная мебель… То, что стало со Сталинградом, произошло бы с моим родным городом — с Ленинградом, ворвись в него немцы.
Бондарчук фокусирует фильм на одной истории. Но он хотел снять своё кино. Я его понимаю. Об истории Сталинградской битвы до него уже были сняты хорошие фильмы. Я вспоминаю эпопею Владимира Петрова «Сталинградская битва» (1949), где немцы показаны отнюдь не опереточными идиотами, как в фильмах, которые выходили в годы войны, и не менее масштабный фильм Юрия Озерова «Сталинград» (1989), в котором, кстати, снимался Фёдор Бондарчук, будучи студентом ВГИКа.
Конечно, в «Сталинграде» Бондарчука немало ляпов, в основном сценарных (сценарист Сергей Снежкин). Так, не понятно, почему майор Кан в начале фильма ограничился тем, что просто отравил в нокаут нашего командира? Думается, что любой другой на месте Кана застрелил ли бы врага. В фильме несколько раз прозвучало словосочетание «русский офицер». Так о себе говорит один из героев. Но в 1942-м русских офицеров не было, не было и советских офицеров, а были — командиры Рабоче-Крестьянской Красной армии. Девушка Маша так хороша, будто сидит не в подвале разбомбленного дома, а в чил-ауте модного клуба. Повествование ведётся от имени сына Кати. О рассказе матери он вспоминает в Японии во время спасательной операции на Фукусиме, которая разворачивалась весной 2011 года. Родился сын Кати в 1943-м. Неужели в МЧС принято отравлять на столь сложные спасательные операции 68-летних почётных пенсионеров? Да и сама сцена с Фукусимой придумана для того, что отдать дань участию МЧС в создании фильма.
Есть и другие ляпы. Но они встречаются в каждом фильме. Так, Юрий Озеров, чтобы, видимо, развлечь зрителей, вставил в свой «Сталинград» эпизод с купающимися обнажёнными девушками-военнослужащими. На девичьих загорелых телах хорошо видны «белые пятна» от купальников-бикини. А их ещё не было в природе. Впервые бикини были продемонстрированы публике 5 июля 1946 года.
В целом «Сталинград» Бондарчука — добротное современное кино, которое обращается к чувствам зрителей. Просто у каждого чувства разные. Да и фильм просто красиво снят — кадры похожи на фотографии в журнале “Esquire”.
Порой мне кажется, что наши критики знают, что напишут о фильме ещё до того, как его посмотрели, и это раздражает. Сейчас принято держать фиги в кармане и лишь слегка высовывать их, ругая, например, фильмы, снятые с «высочайшего благословения». Но фильм не становится автоматическим плохим, если его идею одобрили в Кремле. Во всей этой критике на самом деле проявляется трусость нашей интеллигенции. Гораздо легче ругать «Сталинград» Бондарчука, чем действия властей 6 мая 2012 года.
