Фанатов занесло на правом вираже

Дмитрий ЖВАНИЯ

Массовые беспорядки, устроенные ультрас в Москве и Санкт-Петербурге в знак протеста против убийства кавказцами фаната московского «Спартака» Егора Свиридова, в очередной раз продемонстрировали тот факт, о котором многие знают, но боятся признать отрыто: фанатское движение в России – это ультраправая стихия.

Хулиганская импульсивность

Футбольные ультрас, проводя акции в знак протеста против убийства своего собрата Егора Свиридова, скандировали «Русские, вперёд!», «Россия для русских!», «Москва для москвичей!», что дало повод СМИ и экспертам утверждать, что фанатами руководят крайне правые организации. Но это ошибочное мнение.

Ни одна партия, будь она самой лихой на поприще национализма, не может похвастаться тем, что определяет политическое лицо русского футбольного фанатизма. А футбольные хулиганы не играют заметной роли в политических организациях. Совмещать политический активизм с участием в движении фанатов очень тяжело. Футбольный фанатизм, как и активистская деятельность, требует полного погружения, это — стиль жизни, «среда обитания», которая поглощает личность полностью. Что будет делать настоящий фанат 4 ноября: пойдет на «русский марш» или отправится на выездной матч любимой команды? Ответ очевиден.

«Фан-движение – штука стихийная и самоорганизующаяся, а следовательно, самодостаточная, – отмечает фанат «Спартака», автор книг о движении ультрас «Ангел за правым плечом» и «Мы к вам приедем» Дмитрий Лекух в статье, опубликованной в газете «Версия» (№46, 26.11- 02.12.2007). – И просто чисто технически принципиально не используемая никакими политтехнологиями. Объяснение этому простое: нельзя сознательно противопоставлять себя общественной и политической жизни системно не устраивающего тебя мироустройства и одновременно принимать активное участие в этих игрищах. Тем не менее, политиканы всех мастей почему-то усиленно пытаются прорваться на сектор».

Лекух сообщает, что «Фратрия», организация столичного «Спартака», изначально позиционирующая себя как структура вне политики, была вынуждена предупредить этих ребят через Интернет: «Ещё раз попробуете раздавать свои листовки на трибунах, мы за ваше здоровье не отвечаем. Вне зависимости от того, что вы в этих самых листовках пропагандируете и к чему призываете. Нам по флагу, футбол – вне политики.  И если кто-то из «своих» начнёт в этом дерьме копаться, то его просто не поймут».

Успех первого «Русского марша» Лекух объясняет тем, что «на это «мероприятие» организованно пришли парни из праворадикального крыла фанатского движа». «Причём пришли вне зависимости от клубной принадлежности, — рассказывает Дмитрий.  — Точно так же, как все вместе приходят на игры сборной России. Точно так же, как когда-то приходили к стенам посольства США во время бомбёжек Белграда.

Ни на «Марш», ни к посольству их, кстати, никто не звал – они приходили сами. Но как только «марш» осознал себя политической силой и начал принимать участие в каких-то телодвижениях в этом направлении, как только там появились идеологи типа ДПНИ, фанаты просто брезгливо отошли в сторону. И второй «Русский марш» сразу же откровенно провалился».

Позиция Лекуха, конечно же, противоречива. С одной стороны, фанаты вне политики, но, с другой, — на первый «Русский марш» «пришли парни из праворадикального крыла фанатского движа». Правый радикализм – это не политика, что ли? Видимо, Лекух под политикой понимает политические технологии, призванные оставить во власти или привести во власть того или иного заказчика, либо обеспечить необходимые существующей системе настроения в обществе.

Но то, что праворадикальное крыло фанатизма появилось само по себе, а не в результате политического воздействия на фанатов со стороны националистических организаций, — факт. Это не значит, что в движении ультрас нет людей из ультраправых групп, которые находятся в движении именно для того, чтобы привлекать фанатов к акциям политического толка в качестве пехоты. Не исключено, в ряде случаев эти люди были застрельщиками политических выступлений ультрас, как на трибунах, так и вне стадиона. Почти все интернет-магазины, которые торгуют одеждой немецкого  бренда Thor Steinar, модного среди ультрас, держат ультраправые. Вместе с заказом человек получает календари с портретами Дмитрия Боровикова, Алексея Воеводина и других «героев белого сопротивления».

Но если фанаты раскроют, что человек, который выдает себя за футбольного хулигана, на самом деле —  крайне правый «агент под прикрытием», они с позором прогонят его из своей среды. То же самое произойдёт с фанатом, заподозренным в сговоре с политиканами. И дело не в политической ориентации «агента» или политиков, которым удалось завербовать фаната. Просто ультрас считают кощунством использование знамени любимого клуба не по назначению, даже для продвижения идей, которые, в общем и целом, они разделяют.

«К свастике я отношусь однозначно негативно. С людьми из «Коалиции» (группировка фанатов «Зенита» — Д.Ж.) мы пресекли попытку вывесить баннер со свастикой. Свастика была нарисована на кружочке, вырезанном из простыни, а кружочек неумелыми стежками был пришит на российский триколор (сразу видно, что пришивавший в армии не служил). Я хотел и флаг в запале порвать, но кто-то меня остановил, типа, это наш государственный флаг, не надо его рвать. Флаг в итоге кто-то забрал себе, а свастику я выбросил под ноги ментам у сектора, туда где ей место, — рассказывает ветеран зенитовского виража Макс Пацифик. — Это были люди из группировки Mad Crowd («Бешеная толпа»). Это одна из их сознательных акций, они искали себе тогда применение, на стадионе не прижились, надеюсь, во многом и благодаря нашему противодействию. Но они всё равно остались около стадиона. И какое-то время в их рядах были совсем не ублюдки. Не так все просто, ведь в сети этой идеи периодически и хорошие парни попадают. Если бы там не было таких людей, то мы бы с «Коалицией» прямо на трибуне их грохнули». Mad Crowd создали активисты нацистской группировки Шульц-88 именно для проникновения в околофутбол и вербовки фанатов в ультраправое движение.

Нет ни одного крайне правого лидера, который бы был одновременно авторитетным  футбольным фанатом. Стоит только националистическим вожакам, будь то Дмитрий Дёмушкин или Александр Поткин (Белов), заявить о своей солидарности с фанатами и готовности поддержать их, как фанаты отвечают: «спасибо, не надо». Так, 11 декабря объединение болельщиков «Спартака» «Фратрия» поспешило заявить о своей непричастности к беспорядкам на Манежной площади. «Все мероприятия с участием «Фратрии» — на Кронштадском бульваре, на похоронах Егора — прошли без эксцессов. Везде, где были именно футбольные болельщики, происшествий не было.

На Манежной площади собралась толпа народу, но никаких организованных объединений болельщиков «Спартака», ЦСКА, «Динамо», «Локомотива», «Торпедо» или других клубов не было. Никто из нас не призывал идти на Манежку», — сказал Евгений Селеменев, председатель Совета «Фратрии».

Желание Евгения откреститься от событий на Манежной площади вполне понятно. И «Фратрия», будучи официальной структурой фанатов «Спартака» (как и официальные фанатские структуры других клубов), не стала бы призывать к политическим бунтам. Но отрицать участие фанатов в беспорядках на Манежной глупо. Просто они пришли туда сами, а не потому, что им кто-то приказал. Политическая идеология ультрас развивается стихийно и импульсивно, под воздействием настроений, которыми заражено общество.

Сплошная «наша раша»

Россия – расистская страна. И причин тому множество. Нынешний расизм – зеркальное отражение советского интернационализма. Советские школьники могли искренне сожалеть о смерти лидера Партии Труда Анголы, первого президента этой африканской страны Антониу Агоштинью Нету,  собирать денежные пожертвования  в фонд помощи никарагуанским сандинистам и т.д. Сейчас на такой альтруизм способны немногие. Советский человек очень быстро перековался в бытового расиста, как и его дети. «И мы не терпим то, что отличается от нас, этнические ли это группы, или это какие-то социальные группы. И это поддерживается всей системой воспитания, образования, всей системой культуры. Робкие попытки создать альтернативные дискуссии об этом заглушаются, они существуют только в узких кругах интеллектуалов. В системных науках этот расистский дискурс господствует. С положительным знаком или с отрицательным – неважно. Одни говорят, смотрите, они совсем иные, и они нам мешают жить. Другие говорят, смотрите, какие они замечательные и экзотичные, как они замечательно живут. Это одно и то же, это тот же самый расизм. Расистские явления есть во многих странах, в Европе, в Америке. Но я не знаю другой страны, кроме России, где народ был бы так расистски настроен», — настаивает директор Центра независимых социологических исследований в Санкт-Петербурге, вице-президент Санкт-Петербургской ассоциации социологов (СПАС), вице-президент EART (Европейской ассоциации исследователей трансформации) Виктор Воронков.

В любой западноевропейской стране, если бы какой-нибудь телеканал выдал в эфир телешоу, в котором представители какой-либо национальности были показаны так оскорбительно карикатурно, как таджики в «Нашей Раше», то на следующей же день у офиса этого телеканала прошла бы массовая манифестация протеста. И не исключено, что она вылилась бы в погром редакции. А в России все смеются над тем, как два парня армянского происхождения куражатся над таджиками. «Эти джамшуты и равшаны» — так теперь отзывается об иммигрантах русский обыватель. И власть негласно поощряет эти настроения. Ей выгодней, чтобы народ смеялся над таджиками, а не над её политикой.

В Советском Союзе расизм существовал тоже, но это был расизм особого рода. Советские люди жили в изоляции от остального мира, и привыкли всё чужое воспринимать как враждебное. И этот изоляционизм послужил хорошей почвой для нынешнего расизма, наши люди не привыкли чувствовать себя частью мира. Конечно, расизм населения подпитывают и те проблемы, с которыми столкнулась Россия за  последние 20 лет. После развала СССР в российские города хлынул поток иммигрантов из «ближнего зарубежья», откуда до этого местные националисты изгнали русских (например, из Узбекистана, Таджикистана, Киргизии); появились этнические криминальные сообщества; во время войны на Кавказе российские СМИ и российская массовая культура слепили образ врага – кавказца-русофоба, дикаря-убийцы, и кавказская молодежь в последнее время этот образ всё чаще оправдывает.

Фанаты вовсе не идут впереди политического процесса. В принципе в политике они – те же обыватели, только более агрессивные и активные. «Засильем черных на рынках» возмущались многие, а они это возмущение перевели в область практики. В конце октября 2001 года на рынок в Царицыно напала толпа молодежи, в которой находилось много людей из околофутбола. Почти всем составом в акции участвовала хулиганская группировка фанатов ЦСКА – «фирма» KIDS.

Справедливости ради надо отметить, что далеко не все фанаты поддержали участие футбольных хулиганов в погроме в Царицыно и других нападениях. Так, из представителей московской армейской фирмы Red blue support («Красно-синяя поддержка» ныне уже не существует) заявил: «К акции в Царицыно я отношусь очень негативно. Я считаю, что не место футбольным фанатам на акциях такого уровня. Для этого существуют другого рода организации. Если уж есть конкретное желание валить черноту, то нужно подальше держаться от стадионов. Ведь это ни к чему хорошему привести не может, кроме как к сроку».

Он уверял, что в фирме RBS (которая распалась вскоре после событий в Царицыно) нацистские идеи разделяли далеко не все: «Есть несколько ярых nazi, несколько поддерживающих их, и есть те, кому это по барабану. Лично я из третьих». А в Манифесте RBS было четко написано: «Тянет на WP (сторонники идеи «белой гордости») — тусуйся с бритыми, не тянет — гоняй в стритбол с рэпаками, НО НЕ ТАЩИ НИ ТЕХ, НИ ТЕХ НА ФУТБОЛ И САМ ДЕРЖИСЬ В СТОРОНЕ».

Но, как видно из заявлений RBS, лидеры этой «фирмы» осудили погром не из идейных, а из прагматических соображений. Издатели Русского Фан-вестника, фанзина фанатов ЦСКА, погром тоже не поддержали, но и не осудили. С одной стороны, размышляли армейцы, погромщиков понять можно: «переселенцы из Кавказа, Средней Азии и беднейших стран действительно ДОСТАЛИ большинство русских и представителей других национальностей; там, где переселенцы, развивается (за небольшим исключением) преступность, серость, неравная конкуренция, неприемлемый образ жизни». Но с другой стороны, такой акцией «можно нахлобучить все движение, поставить его под тотальный контроль и в итоге извести его». Издатели РБФ заподозрили, что погром имел «заказной характер» с целью дискредитации «белого и фанатского движения»: «Ясно и то, что события, аналогичные этим могут разрушить фанатизм, т. к. все движения существуют до первого смертельного случая».

Погром рынка в Царицыно не первая и не последняя акция фанатов на поприще радикального национализма. После того, как в конце августа 2006 года жители Кондопоги, измученные хамством выходцев из Чечни, устроили массовые беспорядки, по футбольным и хоккейным трибунам России прокатилась волна «акций солидарности» с жителями Кондопоги. Фанаты растягивали баннеры с надписями: «Кондопога — русский город!», «Чурки – в горы!» и скандировали «Кон-до-по-га!».

Когда 12 марта 2008 года «Зенит» играл домашний матч против «Олимпика» из Марселя, где собрано много чернокожих футболистов, на зенитовском фанатском вираже были замечены (и показаны по ТВ) люди в колпаках Ку-клус-клана. Правда, старый фанат «Зенита» Пацифик полагает, что это «глум», мол «люди просто пошутили».
Однако тот факт, что в «Зенит» не приглашают чернокожих легионеров по причине того,  что фанатский хард-кор сине-бело-голубых разделяет расистские убеждения, подтвердил в одном из интервью вратарь команды Вячеслав Малафеев. Так или иначе, «глум» повторился, когда в августе 2009 года на «Петровском» в составе молодёжной сборной Италии появился чернокожий Марио Балотелли – на вираже вывесили баннер с надписью на итальянском языке: «Balotelli, noi non aspettiamo qui!»  («Балотелли, мы тебя здесь не ждём!»).

Правда, фанаты «Спартака» протестовали против прихода в клуб чернокожего бразильца Соареса Веллитона более прямолинейно – они растянули баннер с надписью «Monkey, go home!». Видимо, Веллитона этот баннер вдохновил, и он два раза подряд стал лучшим бомбардиром российского чемпионата. По мнению Пацифика, выходка спартаковцев — это «вообще ни в какие ворота не лезет,это откровенное оскорбление». Но таких фанатов, как Пацифик, становится всё меньше.

28 октября 2006 года фанаты «Спартака» в Ярославле на матче своей любимой команды с местным «Шинником» на 13 секунд подняли классическое нацистское знамя – красное со свастикой в белом круге, а 20 апреля 2009 года ультрас «Спартака» в Казани во время гостевого матча «народной команды» с местным «Рубином» поздравили с днем рождения Адольфа Гитлера: они развернули баннер, на котором было написано «С юбилеем, дедушка — 120», а посередине нуля нарисована нацистская свастика.

Баннер не заметили во время встречи ни представители команд, ни делегат встречи Роман Чеботарёв. Гендиректор и главный тренер «красно-белых» Валерий Карпин заявил, что акцию не могли провести болельщики его команды: «Это отморозки, дебилы. Как угодно их можно будет обозвать, и будет правильно». Все правильно, но баннер-то развернули на гостевом секторе, в красно-белой массе.

В московском «Локомотиве» 3 года отыграл чернокожий Питер Одемвингие (его отец нигериец, а мама – татарка). Когда стало известно, что он переходит в английский клуб «Вест Бромвич», фанаты «железнодорожников» вывесили баннер, на котором был изображён банан и написано «Спасибо, «Вест Бром!». «В России чернокожие игроки подвергаются по отношению к себе неприкрытому расизму. От этого тошнит», — заявил Одемвингие в интервью  английской газете Daily mail.

Сейчас почти на каждом фанатском секторе красуется имперский триколор (черно-желто-белый) с кельтским крестом посередине – символ, который используют неонацисты всего мира. И весь этот расизм и национализм в околофутболе (да и в околохоккее) – не результат политической работы на трибунах ультраправых активистов, фанаты сами дошли до такой жизни.

Сама по себе политическая культура ультрас не представляет собой ничего оригинального – это политическая культура подворотни, только в более концентрированной форме. Фанатское движение России болеет теми же болезнями, что и все наше общество, только при более высокой температуре. Когда людям нечем гордиться, им остаётся только одно – гордиться тем, что они получили при рождении – своей национальностью.

Флаги на трибунах

Русский футбольный фанатизм, без всякого сомнения, имеет своё собственное лицо. Но в целом он развивается в том же направлении, что и фанатизм европейский. А в Европе околофутбол чрезвычайно политизированный, и довольно чётко делится на красных (левых) и коричневых (правых). В Италии правые поддерживают такие клубы, как «Лацио», «Интернационале», «Ювентус», «Палермо», а левые – «Генуя», «Катания», «Аталанта» (Бергамо), «Торино» и, конечно,  «Ливорно», клуб из города, где прошёл первый съезд Итальянской коммунистической партии. Фанаты «Ливорно» вывешивают баннеры с изображением Сталина и Че Гевары.

За голландский «Аякс» «гоняют» антифа-хулиганы, как и за французский «Марсель» и немецкий «Санкт Паули». Каталонский футбольный клуб «Барселона» поддерживают местные сепаратисты и леваки. Недаром в музее «Барселоны» на легендарном стадионе Камп Ноу с гордостью крутят исторические видеокадры, которые запечатлели, как барселонцы победили мадридский «Реал» на глазах у диктатора Франсиско Франко, которого каталонцы ненавидели за то, что он запретил каталонский язык и лишил Каталонию автономии. Болельщики футбольного клуба «Барселона» никогда не забудут молодого президента своего клуба Саньоля, расстрелянного по приказу Франко. Фанаты «Барселоны» размахивают как клубными гранатово-синими знаменами, так и каталонским красно-желтым флагом, только не с крестом, а с красной пятиконечной звездой. Стены стадиона Камп Ноу расписаны граффити «Catalonia is not Spain». У барселонского «королевского клуба» «Эспаньол», как и у королевского мадридского «Реала», а также мадридского «Атлетико», наоборот, торсиды ультраправые. В Испании есть и  две чисто ультралевые «фирмы» – фанаты  «Сельта» из Виго (Celterras) и ультрас «Депортиво» (Riazor Blues).

В России полная смычка политического активизма и фанатизма наблюдается в небольших городах и нижних лигах. «С отдельными представителями тюменских NS/WP отношения дружеские, некоторые из бритых посещают домашние матчи ФК «Тюмень» и периодически выбираются на «выезда», — сообщает, например, один из представителей тюменской «фирмы» на фанатском форуме в интернете. Фанаты псковского клуба «Псков-747» растягивали баннер с надписью «Да – расизм!». Иногда движение раскалывается. Так, среди фанатов петербургского «Динамо» есть как нацисты, так и антифа.

Что касается российских антифашистов, то они проникают в околофутбол очень медленно. Они есть, но их мало. Как правило, появление антифашисткой группировки на трибуне – это попытка ультралевых активистов заявить о себе на поприще околофутбола, отвоевать часть территории публичного пространства у ультраправых. Левые идеи в чистом виде в отличие от национализма в России сейчас мало популярны и поэтому органическим образом на трибунах они не зарождаются, а привносятся извне. То есть для антифашистов околофутбол – это продолжение их политики другими средствами.

Наиболее яркий пример околокофутбольного антифашизма –  фанаты петрозаводской команды «Карелия», которая выступает в первенстве коллективов физкультуры (любительская лига). Фанатский вираж «Карелии» стал местом тусовки для антифашистов всего Северо-Запада. 14 августа 2010 года ультраправые активисты и ультрас «Зенита» совершили «массовый прыжок» на  фанатов «Карелии», когда те приехали в город Пушкин (Царское село), где их клуб играл в финале кубка коллективов физкультуры.

Некоторое время назад интеллектуалы из числа фанатов «Зенита» пытались обосновать петербургский сепаратизм. Недаром один из ведущих сайтов зенитовских ультрас называется Ландскрона, по имени шведской крепости, которая находилась в устье Охты в Средние века. Но эта попытка успехом не увенчалась.

Вне политики

«Ультраправых становится, к сожалению, все больше на вираже, это правда», — сообщает один из лидеров зенитовского «Объединенного фронта». Но это не значит, что им никто не пытается противостоять. Чаще всего ультрас, которым не нравится расизм, отстаивают аполитичность своего движения. «Мы призываем сказать решительное «нет» политике на трибунах, независимо от того, поддерживаете ли вы партию власти, оппозицию или иные политические течения. Пусть ваши политические взгляды останутся за трибуной, ведь на трибуне нас объединяет любовь к команде», — пишут, например, современные фанаты «Зенита» в манифесте «Фанаты за традиционный футбол».

Старый фанат «Зенита» Валет, который сейчас занимается тем, что готовит  к играм баннеры, на вопрос, есть ли темы, которые никогда не будут обыгрываться на его баннерах, ответил утвердительно, уточнив, что это темы «политики, расизма и националистических призывов».  Таким образом, все те акции на «Петровском», о которых шла речь, — это не политика организованного движения фанатов «Зенита», а, так сказать, низовое народное творчество. Только оно всё чаще напоминает о себе.

Как показали события, связанные с убийством Егора Свиридова, власть боится ультрас, и понятно почему. В экстремальной ситуации фанаты объединяются, и старый, давно забытый  клич, которые придумали фанаты ещё в 80-е годы, вновь приобретает актуальность: «От Памира до Карпат фанат фанату друг и брат!». Только в Москве объединенная фанатская армия  – это тысяч 50-70 человек. И это спортивные молодые люди. Такой реальной силой не обладает ни одна политическая сила России. Как любая армия, ультрас болеют всеми болезнями общества, только в более острой форме. Наше общество сегодня заражено национализмом, и поэтому не надо удивляться тому, что фанаты, перекрывая проспекты, кричат: «Россия для русских!».