Мы живём в быстро меняющемся обществе. Моя бабушка родилась во времена, когда языком культурных и образованных людей в Литве был польский. На нём говорили и в её семье. Когда она вышла замуж, языком высшего общества уже был литовский. Мой дед, младший сын заработавшего на шахтах США немалое состояние крестьянина, был литвоманом. Не знаю, давала о себе знать то ли проводившаяся антипольская кампания, то ли унаследованная от прадеда установка, но дед очень не любил ксендзов и запрещал дома говорить на польском. Бабушка по-польски говорила только с богом. На этом языке был её молитвенник.
Мои родители родились ещё в то время, когда главным языком публичного общения был литовский. Но в школу начали ходить во времена, когда власть имущие и влиятельные люди уже говорили на русском. Я родился и вырос тоже в это время, но чуть позже хорошо знать русский «стало», не то что неприлично, но…
Официальным языком теперь является литовский, а место русского бесцеремонно занял английский, а точнее его «american» версия. Рядом с «american» пробуют встать английский её величества, французский и немецкий языки. Хотя мне по душе жмудский, но в школе над ним очень смеялись. Смеялись и потом, когда я переехал в Шяуляй. Литовского я так хорошо и не выучил, пишу с ошибками. Не понял, почему должен зубрить это наречие трёх деревень с окраины Жмудской епархии, на которое литвоманы перевели чудных жмудских писателей Пошка, Станявичуса, Жемайте, Даукантаса и решили, что это будет литовским литературным языком. Тем более я не научился русскому или английскому. На последнем говорю, как настоящий житель литхуении.
Что потеряло общество за время этих больших перемен? На пальцах можно пересчитать тех, кто читал в оригинале «Пан Тадеуш» Адама Мицкевича, не много и тех, кто вообще его читал… С другой стороны, язык – вещь, тесно связанная с политическими переворотами и катаклизмами.
Может, в области естествознания лучше? В школе я очень любил неорганическую химию. Первый лабораторный набор по химии получил в подарок в четвёртом классе и очень ждал, когда её начнут преподавать. Увы, ждало огорчение. В школьной программе неорганическую быстро сменила органическая химия, которая мне, кстати, не нравилась. Не знаю почему так. Может, мода была такая, а может учеников желали уберечь — если изучать дольше, трудно избежать внеклассных лабораторных работ и всяких взрывов. А органическая химия безопаснее, конечно, если не углубляться в дистилляцию спирта и производство синтетического дурмана. Недавно был весьма удивлён, узнав, что поменялась одна из краеугольных догм химии – периодическая таблица химических элементов Менделеева. Теперь учат по какой-то американской таблице, и выглядит она несколько иначе. Это всё курьезы политики, в которые не охота вляпываться.
У меня есть ещё один любимый предмет – математика. В этой науке с первого класса у меня были проблемы общения. Может потому, что отец научил меня решать задачи по-своему, как мне удобнее, а не так как в учебнике. До четвёртого класса имел твердую тройку. Твердую, поскольку она всегда была ближе к двойке. И только в четвёртом классе хорошая учительница объяснила мне, что в школе задачки нужно решать так, чтоб меня поняли, а не только чтобы получить ответ. Тогда понял, как важно взаимопонимание.
Мои деды считали чаще всего устно. Мама — таким прибором, который называли «Феликс» или канцелярскими чётками. Отец иногда вытаскивал странную вещь – логарифмическую линейку. В школе было несколько уроков, на которых учили на ней считать, но я так и не научился, а вскоре появились и воцарились калькуляторы. Кроме того, меня долго выручало умение считать устно или записывать на бумаге. Калькуляторы мне не нравились – если ошибёшься, приходится считать заново, поскольку трудно найти ошибку.
Недавно опять пришлось много считать. Опять столкнулся с проблемой взаимопонимания. Бухгалтеры предприятия считают на разных программах, но дать ответ могут только на те вопросы, которые учли программисты. Анекдотичный случай – но я был вынужден вернутся к опыту начальных классов, когда задачи решал не как в учебнике. Пришлось изучить компьютерные счётные таблицы и программы управления базами данных. Что позволило считать не хуже бухгалтеров с их программами. Поинтересовался, а зачем используются эти непонятно что считающие программы. Оказалось, что программы нужны лишь для того, чтобы расчёты были понятны государственной налоговой инспекции. А что понимает в этом налоговая, то это простым гражданам неведомо.
Помню в школе приходилось помогать одноклассникам, труднее всего было выяснить, в каком месте они отстали и перестали понимать, что такое числа и как с ними нужно обходиться. Моя сестра в свободное время учит детей математике. Она говорит, что теперь стало хуже. Дети пользуются калькуляторами и не учат даже таблицу умножения. А если нет понятия, что такое цифры, часто трудно понять друг друга. Подозреваю, что есть тайный сговор налоговых инспекторов, политиков и бухгалтеров, которые очень заинтересованы в том, чтобы люди боялись цифр. Пугают их всякими налогами на добавленную стоимость, необлагаемым налогом минимумом и прочей хренатой. Короче – большой брат наблюдает за тобой в мире цифр.
В Жмуди в старину люди говорили, что письменность — от дьявола. А ведь в наше время ушли ещё дальше – до книг, радио, телевизора и интернета. Не знаю, может, все эти изобретения и хороши, но очевидно, что люди к этому наплыву не готовы.
От этих перемен лопаются элементарные человеческие отношения. Что получается, когда люди перестают понимать друг друга? Они перестают общаться. Не важно, в чём причина недопонимания – разные языки, другая таблица элементов химии, не тот способ счёта, разные книги, радио, телевидение или интернет. Плоды недопонимания всегда печальны. По пути от дедов к детям теряется важный жизненный опыт.Молодое поколение, научившись считать с помощью калькулятора и пользоваться интернетом, не знает жизни, иногда не знает важных вещей, которые передаются старым проверенным способом – рассказами или общей деятельностью. Не знает любви, которая передается из уст в уста, не знает солидарности, которая передается, когда шагаешь плечом к плечу, не знает сострадания, которое передается от сердца к сердцу.
Правда, капитализму всё это не нужно. Эта мудрость бабла не даёт. Кроме того, тяжело управлять теми, кто ею владеют. Те, кто мудрей, те счастливее, но меньше покупают и потребляют. Чтоб не бунтовали, капитализм людям подбрасывает разные сверкающие развлечения, вызывающие зависимость – быструю еду и езду, алкоголь, наркотики, секс. Их можно объединить в одну индустрию. Но чтоб это заработало – люди должны не общаться. Может, в этом и есть смысл этих стремительных перемен?
